Плач серого неба - Максим Михайлов Страница 3

— Да, невиновен! И пусть доказать мою чистоту нечем, да еще и осведомленность в деле служит мне пожалуй, совсем не оправданием, но глупец из таверны — вовсе не мой подручный… никогда им не был!

— Вас видели вместе. Он получил деньги из ваших рук!

— Бедняга клянчил подаяние! Он очень плохо выглядел. Талита, вы редко выходите в город, но поверьте, Вимсберг просто кишит нищими! Шагу нельзя ступить, чтобы тебя не дернули за полу.

— Простите, Альбинос, но вы всерьез уверяете, будто ваша встреча с этим «нищим» в тот же день, когда вы пришли «посмотреть товар»…

— Невероятное совпадение!

— И эта ваша внезапная нерешительность, ваше «я подумаю»…

— Никак не связаны с невероятным совпадением! Я действительно направлялся к себе, чтобы произвести некоторые расчеты и составить смету для заказчика, когда тому бродяге вздумалось просить у меня денег. Знай я, что он провернет, непременно бы постарался предотвратить трагедию. Полноте, Талита! — усы старика танцевали под напором слов, — ведь мои интересы пострадали не меньше ваших! — Он нервным, ослабевшим движением отер с бороды капельку слюны.

— Не знаю, — альвийка смотрела на него чуть иначе. Как если бы пошатнувшуюся злость принялось подталкивать понимание: а ведь и впрямь, что за досадная произошла путаница!

Юноша, который до тех пор только и делал, что осторожно моргал, нервно смыкая ресницы, вдруг осмелился тихонько покивать.

Талита задела его сумрачным взглядом.

— И прошу, — уже тише, с каким-то отчаянным достоинством, пробормотал старый альв, — не называйте меня Альбиносом. Я не подвержен мутациям.

— Не знаю, — повторила альвийка. То ли в ответ, то ли в продолжение мыслей. — Что ты хотел сказать? — Она сердито и пытливо склонила голову на плечо, и острый подбородок стрелой указал на Гаэля.

— Да как бы я мог прервать вас, — забормотал юноша, — просто…

— Просто не бывает никогда, — пока замешкавшийся Гаэль собирал растерянные слова, ввернула Талита, — ты хочешь подтвердить его слова? Может, даже скажешь, что сам был с ним в тот день и все видел? Для этого он тебя притащил?

— Да нет же, — залепетал перепуганный юноша, затравленно глядя на хозяйку корабля, — как… как можно! Я просто кивнул, мол, бывает же! — Его щеки быстро бледнели, — тут вон оно, как вышло. И ничего такого. А про взрыв я только помню, что в газете писали. А Его Превосходительство, — он ткнул взглядом в старика, — с лица тогда так и опали, уж простите за грубость. А я — что я, простой ученик и помощник, госпожа. Куда мне доказывать… Я ни доказывать, ни врать права не имею.

— Неплохо, — улыбнулась Талита одними губами, — нет, правда. — Гнев в ее глазах постепенно уступал место расчетливости. Она вновь обратилась к старику. — Поступим так. Я сделаю вид, что поверила и соглашусь продать вам бочонок «Пещерного грома».

— И вы все так же гарантируете анонимность?

— Скорее да, чем нет. Свидетели, конечно, будут, но выберу я их сама. Вот только одно «но».

— Так и знал, что осложнений не избежать, — облегчение на лице старика вновь сменилось легким беспокойством. Полагаю, вы намерены поднять цену?

— Естественно. Теперь с вас по полтора серебряных за сотню граммов пороха.

— А полсеребряного — не крупновата ли надбавка? Мы же не кулек, все-таки, насыпаем, почтенная.

— Неустойка. В конце концов, вы заключили сделку и пропали. Ах, да. И вы оплатите украденное.

— Жестоко и несправедливо! Я же сказал, что ни при чем…

— Возможно. А возможно и нет. Пусть будет страховкой. Зато я поступлю честно — те триста грамм пойдут по старой цене. Серебрушка за сотню. Согласны?

— Конечно, не согласен, но разве у меня есть выбор? Хотя учтите, это разорит Двор и меня лично.

— У меня есть определенные сомнения, что ваши наниматели вот-вот пойдут просить подаяние. Но я бы на это посмотрела.

— Всенепременно вам сообщу, — отважился на робкую иронию старик. — А теперь, с вашего позволения, пройдем к весам.

— Конечно. Надеюсь, деньги у вас с собой, потому что о кредите я и слышать не захочу.

Но старик проглотил и это оскорбление.

По мерно качавшейся палубе они подошли к неприметному люку на корме. Океан проверял шхуну на прочность, прикидывая, как бы лучше избавиться от плавучих паразитов, резавших его веслами и винтами. Нервная рябь прибрежных вод пестрела пятнами плавучего мусора всевозможных форм, цветов и размеров. Разнообразные отходы жизнедеятельности островками усеивали мелководье. Вдруг на какое-то мгновение особенно крупная куча недалеко от шхуны пошевелилась не в такт волнам, но этого никто не заметил. Кроме альва в чистом белом костюме, но тот ничего не сказал пожилой альвийке и очередному провожатому, походившему на закутанную в фиолетовый кокон гусеницу.

Дверцы люка отворились без скрипа. Гусеница что-то тихо прошелестела в темноту, и сегмент спустя на палубу поднялись большие металлические весы, а за ними — два бочонка. На боку одного красовалась ярко-желтая этикетка с изображением то ли перевернутой кроны дерева, то ли расколотой молнией горы, и крышка на нем была накрепко засмолена. Второй, хотя и нес то же клеймо, был пуст и безмятежен.

Ловко манипулируя гирьками, хозяйка шхуны взвесила сначала пустой бочонок, затем полный, произвела в уме нехитрые вычисления и предъявила альву счет. Откровенно скорбящий старик, немилосердно сотрясая самые основы этикета, задрал пиджак и извлек из объемистого кошеля на поясе двадцать полновесных золотых монет. Пошуровал в кармане и добавил десяток легковесных медяков.

— Не будет ли ваш слуга так любезен помочь Гаэлю дотащить эту тяжесть до кареты? Боюсь, из меня помощник тот еще.

— Не будет, — Талита покачала головой, придерживая улыбку на грани злорадства. — Вольные не могут сходить на берег, если это не несет благо Ордену — таков закон.

— Прекрасно понимаю, — покивал старик, — нам, адептам умственного труда, работать руками всегда нелегко. Что ж, видимо, придется мне. Не торопясь, по-стариковски…

Повинуясь движению его мысли, над бортом шхуны взмыла исполинская волна. Фиолетовая гусеница испуганно сжалась, но женщина, слегка побледнев, только гневно посмотрела на покупателя. Тот пожал плечами. Волна слепилась в грубое подобие гигантской клешни, аккуратно подхватила бочонок и вынесла на берег, обильно посыпав окрестности мусором. Лишь самый внимательный наблюдатель, случись таковой поблизости, уловил бы, как старый альв в белом костюме едва заметно подмигнул крупной куче плавника.

— Пожалуй, нам пора. Не хотелось бы вторично лишиться покупки — район здесь, сами знаете, неспокойный, — старик развернулся и, постукивая тростью по палубе, направился к трапу. Гаэль изо всех сил постарался изобразить равнодушие и вразвалочку пошагал следом.

Сегментов так пять спустя, когда Талита и ее фиолетовый провожатый скрылись в недрах трюма, порыв ветра налетел с океана и, чересчур уверенно для настоящего порождения стихии, тихо открыл дверцы незаметного люка на корме. Второй слишком самостоятельный вихрь небольшим ураганом пронесся у борта и так накренил суденышко, что вновь потерявшие осторожность охранники едва не улетели в прибрежные воды, где с удовольствием полоскали ступни.