Попаданка с прицепом - Кира Фарди Страница 3

Чуть позже я узнала, почему его никто и не прибрал к рукам. Большего зануды я еще не встречала.

Представьте, я захотела секса. Простого, спонтанного, страстного! Заваливаюсь домой к своему парню, а он удивленно таращит на меня глаза и даже в квартиру не пропускает, держит на пороге.

— Дорогой, ты мне не рад? — удивляюсь я, а он в ответ:

— Рад, но…

— У тебя кто-то другой?

Я отодвигаю его решительно в сторону и подозрительно оглядываю: так, он одет, женской обуви не видно, вещей тоже.

— Нет, что ты! Как ты могла подумать!

— Милый, тогда в чем дело? — мурлычу, как кошечка, и наступаю на него, на ходу расстегивая пуговицы на блузке, открывая соблазнительную ямку между полушариями.

Он пятится и называет меня полным именем — верх его волнения и растерянности:

— Виолетта, а почему сегодня?

— А я хочу сейчас! Нельзя?

Я волоку его в кровать, раздевая на ходу, а он:

— Ну, я не планировал. Прости. У меня назначена встреча.

Или:

— Ой, сейчас мама позвонит.

Или:

— Мне надо отчет по работе сделать.

И все! Упали груши, завяли помидоры!

Вот и сейчас Артем ел роллы и молчал. Я сразу представила, как в его голове щелкает калькулятор, рассчитывая, от чего придется отказаться, если оставить Стейка себе. Разговора опять не получилось. Мне хотелось какой-то определенности в отношениях, но котенок вмешался в мои планы и сломал их.

К концу ужина Артем совсем помрачнел и в лег постель чернее тучи. Так, кажется, даже запланированного секса у нас не получится: слишком я загрузила мозг моего мужчины. Он вроде бы и поддавался на ласки, но периодически вставлял:

— Вита, ты все-таки подумай насчет кота. Может, маме его отдашь или соседям пристроишь?

— Подумаю, не волнуйся, — успокаивала его я, целуя развитые грудные мышцы — результат регулярных занятий спортом дома перед экраном телевизора: так дешевле.

Черт! И почему мне такой нудный мужик достался?

Артём кое-как завершил начатое дело и заторопился домой. Он натягивал боксёры, а я лежала и представляла себе дальнейшую с ним жизнь. Мука и скука. По-другому это не назовёшь.

— Ты меня даже не проводишь? — поинтересовался он.

— Сейчас.

Я встала, потянулась, грешным делом решив, что смогу заворожить его своими прелестями на ещё один заход. Фигура у меня была соблазнительная: где надо тонкая, где надо объемная, короче, все вполне аппетитно. Такую фигуру называют «песочные часы», или «девяносто-шестьдесят-девяносто». Правда, я с пропорциями недотягивала, но кого это волнует? Примерно подходит, и ладно.

Я выставила вперед первые почти девяноста и оттопырила вторые, а по бокам провела ладонями, надеясь на мгновенный ответ. Но увы, приемчик не сработал. Пока я принимала чарующую позу, Артём оделся и вышел в коридор.

«Обломс!» — разочарованно подумала я.

И вдруг…

Дикий вой разорвал пространство двухкомнатной квартиры. Я подскочила и кинулась в прихожую.

— Ах, ты, сучонок! Я ж тебя! — орал Темка.

— Что? Что случилось? — металась я голышом, не понимая, куда податься и где враг.

— Это твой террорист…

— Какой террорист?

Артём поднял ногу: его носок был мокрый.

— Странно, откуда в прихожей взялась вода.

— Виолетта, ты тупая? Не понимаешь?

И тут я почувствовала запах кошачьей мочи и еще чего-то мерзкого.

— Ой, ты в какаху вляпался?

— Я? Этот твой паразит мне в ботинок дерьма наделал, — взвизгнул Артем.

Он затряс ногой, а я сорвалась с места.

Выбежала на кухню — Стейка нет. Заглянула под диван, где он спал ещё несколько минут назад — пусто. Открыла дверь в туалет — захлопнула: он не мог туда забраться.

Со стороны ситуация казалась, наверное, комичной: голая женщина ползает на коленях по квартире, а над ее головой вопит большой мужик и трясёт ногой, словно хочет дать ей пинка под зад.

Садо-мазо в одном флаконе.

Но мне было не смешно. Чёрную, как ночь шерстку, заметить в темном углу было невозможно.

— Что я делать буду? — вопил мой мужчина. — Только недавно новые ботинки купил.

— Темушка, не нервничай, — уговаривала я. — Надень старые, а я придумаю, как эти почистить.

— Нет, ты не понимаешь! Запах мочи ни за что не выветрится! — орал любимый (чтоб он провалился на месте, зануда!).

— Хорошо, — терпеливо умоляла я. — Завтра воскресенье, пойдём и купим новые. А сейчас переночуй у меня.

— Ни за что! Я лучше босиком домой поеду.

— Ладно, я вызову тебе такси.

— Мы не планировали такие траты!

— Я сама оплачу.

Артема я выпроводила, мокрый ботинок сунула в пакет и выкинула на балкон. Потом оделась, проветрила квартиру и наконец села на диван.

— Стейк, выходи. Я не буду ругаться, — позвала я котёнка, ни на что особенно не рассчитывая. Я читала, что такие малыши в незнакомом месте могут на несколько дней спрятаться в уголок и сидеть там, не высовываясь.

Но не мой Стейк. Я не успела позвать его второй раз, как этот чертёнок заскрёб когтями по плитке. Я бросилась в кухню. Проказник как раз выползал… из-под раковины.

Он сел посередине кухни, посмотрел на меня рыжим глазом и протяжно мяукнул. Потом повернулся голубым и мяукнул ещё раз, теперь уже требовательно. Я опустилась на стул. Котенок подошёл к блюдцу с молоком, все ещё стоявшему у стены, и тронул его лапкой: мол, хозяйка, жрать хочу. Давай быстрее.

— Так, дружок! А не обнаглел ты? — я была в шоке. — Напакостил, а теперь награду выпрашиваешь?

Стейк важно направился ко мне, сел на попу и посмотрел вверх. Его голова наклонилась набок, и мне показалось, что он подмигивает и говорит:

— Радоваться, дуреха, должна, что избавил тебя от этого зануды.

Я даже головой потрясла, прогоняя наваждение.

— Ладно, доедай своё мясо. Скажи спасибо, что я его не выбросила.

Я полезла в холодильник, а Стейк заелозил хвостиком у меня по ногам: семейная идиллия, не иначе.

Только вот в эту гармонию дороги больше не было никому.

Артём ходить ко мне перестал совсем. Мы теперь встречались только на его территории.

Когда я разговаривала с любимым по телефону, Стейк надрезывал круги. Он ругался кошачьим матом, царапал мне руки и покусывал за ноги. Его оранжевый глаз наливался огнём, а голубой превращался в льдинку. От этого несоответствия мурашки бегали у меня по спине, и с каждым разом их было все больше: размножались, наверное, почкованием.