И пала тьма - Джеймс Клеменс Страница 3

Рыцарь теней.

Глаза воина сияли тем же огнем, что и алмаз на рукояти его меча. В плаще незнакомца запутался ветерок, раздувая его полы. Движение можно было принять за перелив лунного света, но тут плащ колыхнулся вокруг рыцаря, и тьма скрыла его вовсе, будто он исчез.

Тилар знал, что видит не игру света, но благословение тени. Рыцари тени могут оставаться невидимыми, сливаться с темнотой и ускользать незамеченными. Ночью не сыщешь врага опаснее.

Барго и Ерга тоже знали это, и с поклонами отступили в сторону, не разгибая спин и не поднимая глаз. Когда рыцарь шагнул мимо Ерги, тот упал на одно колено.

— В чем причина беспорядка? — спросил рыцарь. Его взгляд неподвижно остановился на Тиларе.

Вместо того чтобы поднять голову, Тилар уставился на сапоги рыцаря. По обуви можно многое узнать о человеке. Перед ним красовались сапоги из прекрасно выделанной телячьей кожи и рога муллера с Великого берега. Подошвы стерты стременами за многие сотни переходов. То, что ни один из Летних островов не простирался более чем на пять переходов, означало, что рыцарь был чужаком. Возможно, это осененный Милостью посланник из царства другого бога. Или новобранец, призванный на службу здешней богине Мирин.

«В любом случае он получил плащ совсем недавно», — заключил Тилар.

Барго наконец смущенно откашлялся и решился заговорить.

— Этот выродок попрошайничал в таверне мастера Ринда. Мы немного поучили его и как раз собирались спустить обратно в нижний Пант.

— Неужели? — воскликнул рыцарь. Тилар ощутил в его голосе иронию. — Я бы сказал, что это он давал вам урок.

Барго возмущенно всколыхнулся.

Сапоги из телячьей кожи переместились ближе к Тилару.

— Как ваше имя, сударь?

Тилар не ответил. Он также не стал поднимать глаз — в том не было нужды. Все равно лицо рыцаря окажется скрытым за вуалью из масклина, выкроенной из той же осененной благодатью ткани, что и плащ. На лицах рыцарей можно различить только глаза и полосы татуировки.

— Они говорят правду? — продолжал рыцарь. — А вам известно, сударь, что просить милостыню после заката запрещено?

Вместо ответа Тилар вытащил из кармана обе монеты и бросил их на мостовую под ноги рыцарю.

— Ах, получается, что у попрошайки имеются собственные деньги?! Сударь, я думаю, что вам лучше потратить их в нижней части города.

Носок сапога пододвинул медные кругляшки обратно к Тилару.

Редкостное проявление доброты заслужило любопытный взгляд исподлобья. Рыцарь оказался высоким и поджарым. Его лицо действительно закрывала завеса масклина. На Тилара сверкнули темным огнем глаза и тут же удивленно расширились. Рыцарь невольно подался назад.

— Он — лишенный титула рыцарь, — вставил Барго. — Поганый клятвопреступник.

Тилар засунул монеты в карман и поднялся. Он оглядел рыцаря с ног до головы, охвативший его поначалу стыд быстро отступал под натиском злости. В позе рыцаря явственно читалось отвращение. Впервые их глаза встретились.

— Не пугайтесь. Бесчестье не заразно, сир. — Тилар резко отвернулся.

Но недостаточно резко…

— Сир Нох… — Да, рыцарь узнал его. — Тилар сир Нох.

Тилар замешкался. Тысяча переходов от родины, и все равно ему не избавиться от проклятого имени.

— Это вы, сир, не так ли?

— Вы ошибаетесь, сир рыцарь, — сказал Тилар, не оборачиваясь.

— Да будут прокляты мои осененные глаза, если я ошибаюсь! Повернитесь же ко мне!

Тилар прекрасно знал, что не следует игнорировать приказы рыцаря теней. Он обернулся.

За спиной рыцаря он увидел потихоньку пятящихся к дверям таверны Барго и Ергу. Парочка понимала, что их забаве пришел конец, но Барго все же задержался на пороге. Он утер с губ кровь и сопли и бросил Тилару убийственный взгляд. За ним остался долг, который вышибала намеревался получить сполна. Затем они с Ергой скрылись за дверью «Древесной лягушки».

Внимание Тилара вернулось к стоящему перед ним человеку.

— Как я уже говорил, вы приняли меня за кого-то другого, сир.

В ответ рыцарь потянулся к пряжке на шее. Похожая на тень полоса масклина, трепеща, упала.

Тилар инстинктивно опустил глаза: только рыцарю дозволялось видеть лицо другого рыцаря.

— Посмотрите на меня, сир, — отдал приказ звучный, уверенный голос.

Тилар с содроганием повиновался.

Да, он не раз видел эти высокие скулы, светло-русые волосы и янтарные глаза. От юного рыцаря веяло солнечным светом и осенними полями — полная противоположность его собственным темным, сумрачным чертам. Время полетело назад, и в стоящем перед ним бородатом мужчине Тилар без труда узнал румяного мальчишку.

— Перрил…

В последний раз, когда он видел это лицо, его украшали только две полосы. Перрил был одним из трех юных сквайров в Ташижане на его попечении до… до…

Сердце свела боль, и Тилар отвел взгляд в сторону.

Рыцарь теней опустился перед ним на колено.

— Сир Нох.

— Нет, — помотал головой Тилар. — Я больше не сир. Просто де Нох.

— Нет, для меня вы всегда останетесь сиром.

Тилар отшатнулся:

— Поднимись с колен, Перрил. Ты позоришь себя и свой плащ. Выходит, я подвел орден и в этом простом деле. Я плохо подготовил тебя.

Он повернулся и отправился вниз по улице.

Позади раздались шаги. Перрил без труда нагнал его и пошел рядом.

— Всем, что у меня есть, я обязан вам.

Слова резанули Тилара, как удар кинжала. Он торопливо шел вперед, зная, что если и не сможет скрыться, то хотя бы попробует сбежать от воспоминаний.

Юноша не отставал.

— Я хочу поговорить с вами, сир! Многое изменилось в Ташижане. Если бы вы встретились со мной завтра…

Тилар резко развернулся к нему. Грудь его сжимало от стыда и горя.

— Посмотри на меня, Перрил. — Он вытянул перед собой искалеченную руку. — Рыцарь, которого ты знал, давно мертв и похоронен. Я — всего лишь отребье из нижнего Панта. Оставь меня догнивать в этой дыре!

Энергичная тирада заставила рыцаря отступить на полшага.

Тилар снова увидел перед собой мальчишку, обиженного и не знающего, как ответить. Юноша поднял голову и уставился на сияющий ореол меньшей из лун.

— Сейчас вынужден покинуть вас, — пробормотал он извиняющимся тоном и закрыл лицо масклином. — Но мы еще встретимся, даже если разговор со мной принесет вам боль.

— Оставь меня в покое, Перрил, — с отчаянием произнес Тилар. — Если ты когда-то любил меня, оставь все как есть.