Дыхание бури - Ляна Лесная Страница 3

— Отец, не знаю, простишь ли ты меня когда-нибудь, поймёшь ли? Моя вина перед родом, но не перед тобой, я защищал родную кровь! — воскликнул отец.

— Не за прощением ты сюда пришёл! — хмуро произнёс старик, помолчал немного и продолжил: — Я уже привык думать, что у меня никогда не было сына. Легче было признать, то ты умер!

— Отец, зачем ты так? — сокрушённо проговорил Святослав.

— Как ты посмел вернуться? — резким тоном спросил дед.

— Меня Ратмир позвал, — совсем уж тихо ответил он.

— Ратмир? Это ещё надо разобраться, кто ему дал право звать предателей и кощеев на нашу землю.

— Ладно — я никто для тебя, предатель, урод, как меня не назови, я всё приму, но мой сын не кощей! — резко и гневно проговорил мой отец.

— Ты мне будешь говорить, кто твой сын? Я ещё не выжил из ума! И сам могу во всём разобраться! Всё в нём выдаёт кровососа, даже не спорь. Чувствуешь специфический присущий им одним смрад? Или за столько лет ты перестал отличать чудовищ?

— Мой сын волк! — возразил отец.

— Тебе хочется так думать! — резко ответил дед.

— Он переродился, отец! И не погиб при этом! Он воин! Ты сомневаешься в том, что дух волка избрал его? — продолжал горячо говорить отец.

— Земля меняется, и всё меняется на ней. И кощеи приспосабливаются. Ты слеп и глух, если не замечаешь этого. Тебе и отродью нечего здесь делать. Внемли словам — обоим вам уйти сегодня надобно и никогда более не возвращаться. Ещё благодарны будете, что жизнь вам сохранили! — сказал, как отрезал дед.

— Мы никуда не уйдём! — уверенно сказал отец, глядя деду прямо в лицо и не отводя взгляда от буравящих его серых глаз.

— Твоя бедная мать выплакала все глаза, когда ты оставил нас, всё смотрела и смотрела вдаль, поджидая тебя, думала, ты образумишься, вернёшься, а тебя всё не было, она так тебя любила — не дождалась.

— Мне так жаль… — тихо произнёс отец.

— Не ври мне — ты никого не жалел! Ты пошёл против стаи, против семьи, защищая чудовище, которое по недоразумению считаешь сыном.

— Отец, он не чудовище. Иначе, зачем боги позволили ему жить!? И нашу участь пусть решит община!

Александр

Члены стаи собрались вечером на поляне у костра. К нам с отцом многие отнеслись недоверчиво. Одни хмуро оглядели меня с ног до головы, другие даже не удостоили ни единым взглядом, отца тоже игнорировали. С самого начала было понятно, что нас не примут, но слово вожака стаи Ратмира стало решающим.

Стая собралась вокруг костра, здесь были и молодые и взрослые волки, пришли даже старики, вроде моего деда, у которых уже давно не было сил на то, чтобы совершать оборот, но они имели большое уважение среди молодых, как самые мудрые и прожившие долгую трудную жизнь. Мы с отцом сидели поодаль от остальных, не удостоенные приглашения к костру, но прекрасно слышали, о чём говорили оборотни.

Речь держал дед:

— Собратья, вот поглядите, вернулся непутёвый! — сказал он, простирая руку в сторону Святослава, но, не называя его ни по имени, ни сыном. — Кто этому рад?! — все молчали. — Вся стая в смятении, вас более меня волнует, кого он привёл с собой. И чувства вас не обманывают. Видать настали трудные времена, раз на нашу землю стали приходить кощеи!

— Но мой сын не кощей! — вспылил отец, вскочив на ноги и нервно сжимая до хруста пальцы в кулаки. Он подскочил к костру. Глаза его сверкали. Образ то и дело подёргивался дымкой, словно он готов был совершить оборот и подраться с остальными, чтобы доказать свою точку зрения.

— Он настоящий волк! Парень переродился поздно, когда ему было уже семнадцать лет, но до этого жил, как обычный человеческий ребёнок и никогда не употреблял в пищу крови, — продолжал он.

— Что бы ты ни говорил, мы чуем вампирское отродье! — выкрикнул кто-то из молодых волков.

— Ему самое место среди кровососов! — добавил ещё кто-то.

Я на них не смотрел, отвёл взгляд, понимая всю тщетность попытки присоединиться к своим. Уж они-то своим меня вряд ли когда-нибудь посчитают. Зря мы проделали этот путь. Быть мне волком-одиночкой.

— Ты, щенок, причисляешь парня к кровососам, даже не зная, сколько он от них перенёс! — жёстко с рычащими согласными рявкнул отец. — Он ненавидит их так же сильно, как мы вами, если не больше! Многие из вас ещё даже не видели кровососа в живую, вас берегут, готовят, а мой юный сын уже сражался с ними! И мог погибнуть, потому что рядом с ним не было братского плеча. И теперь вы говорите, что волк не может прийти к своим, таким же волкам? Ратмир! Ведь, ты же сам нас позвал!

— Да, я говорил, что вы можете вернуться и жить среди подобных себе, — спокойно ответил Ратмир. — Я знаю, что твой сын волк. Но я должен выслушать всех членов стаи, а так же, что скажут старики.

— По какому праву ты позвал их сюда? — Прогрохотал мой дед.

— По праву вожака! Все вы знаете, что я много лет искал Святослава, чтоб наказать. Годы шли, а о нём не было вестей, словно в воду канул. Оборот он тоже не совершал, и с годами росла уверенность, что его больше нет, потому что невозможно не использовать дар. И, вдруг, впервые за много лет, он совершает оборот, я понимаю, где его искать, но это место далеко. У Святослава было много времени, чтоб снова затаиться, но он и не думал прятаться, он ждал нас. Знал, что я могу убить, но не стал убегать. Там был и его сын, который уже в младенчестве по преданию должен был голыми руками душить медведей и каждую ночь выкашивать по деревне. Но он не показался мне чудовищем. Это обычный мальчик. Больше всего меня поразило то, что этот мальчик готов был умереть. Конечно, я не смог сделать то, что должен был. Этот мальчик показался мне ещё большим волком, чем был я сам, но то, что было у него на душе — вселенская боль, от того, что он другой, чем кто бы то ни было — ещё более прибавило к нему уважения. Поэтому я позвал их в стаю. А теперь вам решать.

— Я не согласен! — рявкнул мой дед.

— Ладно, Ратмир, я понимаю, почему ты так поступил, но разве можем мы принять их в стаю. Неизвестно, как этот юноша себя поведёт, — сказал один из волков, рыжий мужчина лет тридцати, сидящий напротив Ратмира.

— Что если до поры до времени он волк, а потом проявится жажда крови? — добавил другой, примерно такого же возраста, но светловолосый волк.

— Что же, давайте спросим у него самого, что он думает об этом, — предложил один из старших, и все волки, и молодые, и старые, даже глубокие седовласые старики повернули свои головы в мою сторону и уставились на меня строгими глазами.

Растерянно смотря на присутствующих, не сразу сообразил, что сказать. На меня смотрели десятки пар глаз, кто с презрением, кто укоризненно, словно я собирался сделать какую-то гадость, а не просто произнести несколько слов. От напряжённого внимания не сразу собрался с мыслями. Мне помог Ратмир, приободрив меня словами: