Таймлесс. Рубиновая книга - Керстин Гир Страница 3

— Если можно, я отведу Шарлотту домой, — попросила я мистера Уитмена. Он всё ещё не сводил глаз с Шарлотты.

— Полагаю, это неплохая идея, Гвендолин. Выздоравливай скорее, Шарлотта! — пожелал он.

— Спасибо, — отозвалась Шарлотта. Она побрела к двери, немного пошатываясь. — Что же ты, Гвенни?

Я поспешила взять её под руку. Впервые мне довелось почувствовать себя хоть немного значимой персоной в жизни Шарлотты. Это было приятное чувство, для разнообразия можно было бы испытывать его и почаще.

— Обязательно позвонишь и всё расскажешь! — шепнула на прощанье Лесли.

Перед дверью беспомощность Шарлотты снова рассеялась. Она хотела ещё вытащить свои вещи из-под парты. Я крепко держала её под локоть.

— Оставь их, Шарлотта! Мы должны попасть домой как можно скорее! Леди Ариста сказала…

— Ой, кажется, прекратилось, — прошептала Шарлотта.

— Ну и что? Это всё равно может случиться в любой момент, — я потянула Шарлотту в другой конец класса. — Куда подевался этот кусок мела… — на ходу я шарила по карманам куртки. — Да вот же он. А вот и телефон. Позвонить домой? Ты что, боишься? Ох, прости, глупый вопрос. Просто я так волнуюсь…

— Да всё в порядке уже. Я не боюсь.

Я оглядела её со всех сторон, чтобы проверить, так ли это. Но Шарлотта нацепила свою маленькую, стеснительную улыбочку Моны Лизы, разглядеть за которой её чувства было совершенно нереально.

— Так мне домой позвонить?

— Ну и зачем? — ответила Шарлотта вопросом на вопрос.

— Я просто подумала…

— Позволь мне самой за себя подумать, а?

Мы спустились по лестнице до арки, где всегда сидел Джеймс. Он, завидев нас, сразу поднялся, но я лишь улыбнулась вместо приветствия. С Джеймсом дело обстояло следующим образом: никто, кроме меня, его не видел. Джеймс был привидением. Поэтому я предпочитала с ним не разговаривать в присутствии других людей. Только при Лесли я делала исключение. Она ни секунды не сомневалась в его существовании. Лесли всегда мне верила, и это было одной из причин, почему она стала моей лучшей подругой. Она так расстраивалась, что не умеет видеть и слышать Джеймса. Я, в общем-то, была этому рада. Поскольку первое, что сказал Джеймс, увидев Лесли, было: «Боже праведный! У этого бедного ребёнка веснушек больше, чем звёзд на небе. Если она срочно не купит себе отбеливающий лосьон, то никогда не найдёт себе суженого!», «Спроси его, не закопал ли он, случайно, где-нибудь поблизости клад?» — первое, о чём спросила Лесли, когда я представила их друг другу. К сожалению, Джеймс никаких кладов не закапывал. И вообще, это его оскорбило. Ещё его оскорбляло, когда я проходила мимо, делая вид, что не вижу его. Джеймса вообще многое оскорбляло. «Он прозрачный? Или чёрно-белый?» — осведомилась Лесли при первой встрече. Да нет, всё в Джеймсе было совершенно обыкновенным. Кроме одежды, конечно.

— А ты можешь пройти сквозь него?

— Не знаю, не пробовала.

— Ну так попробуй! — предложила Лесли.

Но Джеймс как-то не горел желанием, чтобы кто-то сквозь него ходил.

— Что это ещё значит — «привидение»?! Никто не смеет унижать Джеймса Августа Перегрина Пимпелботтома, наследника четырнадцатого графа Хардстдейла. Никто, и маленькие девочки в том числе.

Как и многие другие привидения, он просто-напросто не хотел верить в то, что больше не был человеком. Даже при большом желании он не вспомнил бы того факта, что когда-то умер. Мы познакомились пять лет назад, в мой первый день обучения в Сент-Ленноксе, но Джеймсу казалось, что всего несколько дней тому назад он играл в карты с друзьями и болтал о мушках и париках. (Он, кстати, носил и то, и другое, но выглядел вовсе не так ужасно, как может показаться из этого описания.) То, что за время нашего знакомства я подросла на двадцать сантиметров, мне поставили, а затем сняли брекеты, и у меня появилась грудь — всего этого Джеймс старательно не замечал.

Равно как и того обстоятельства, что дворец его отца давно уже стал частной школой с электричеством, водой и батареями. Единственное, что он, кажется, всё-таки замечал — это длину юбочек у воспитанниц школы. В его-то времена женские ножки увидеть было непросто.

— Не очень-то вежливо с вашей стороны, мисс Гвендолин, не поприветствовать господина, который по статусу намного выше вас! — крикнул он вслед, совсем ошарашенный от такого невнимания с моей стороны.

— Прости, но мы спешим, — сказала я.

— Если могу чем-нибудь быть полезен — извольте, я всегда к вашим услугам! — Джеймс поправил старомодные воланы на рукавах.

— Нет, большое спасибо. Нам просто нужно как можно скорей попасть домой.

Да уж, «к нашим услугам»! Джеймс сам и дверь-то открыть не мог, не то, чтобы другим помогать.

— Шарлотта плохо себя чувствует.

— О, как это печально, — Джеймс был неравнодушен к Шарлотте. В отличие от «той невоспитанной веснушчатой», как он обычно называл Лесли, моя кузина казалась ему исключительно «обворожительной и грациозной». Сегодня он тоже отпустил парочку высокопарно-льстивых комплиментов. — Пожалуйста, вырази ей мои наилучшие пожелания. И передай, что сегодня она снова обворожительно выглядит. Светлый лик её немного бледноват, но загадочен, как у эльфийской принцессы.

— Я передам.

— Прекрати уже общаться со своим вымышленным другом! — сказала Шарлотта. — Так и в психушку загреметь недолго.

Ладно-ладно, ничего-то я ей не передам. Хватит уже задаваться.

— Джеймс не вымышленный, он просто невидимый. А это большая разница!

— Ну как знаешь, — пожала плечами Шарлотта.

Она и тётя Гленда считали, что я просто выдумала и Джеймса, и других духов, чтобы казаться значительней. Я уже жалела, что разболтала родственникам про привидений. Но когда я была совсем маленькой, то уж никак не могла смолчать. Особенно если железные фигурки, украшавшие водосточную трубу, подтягивались на крышу и строили мне оттуда рожи. Те ребята были, по крайней мере, весёлыми. А иногда вот встречались и мрачные создания, которых я, откровенно говоря, побаивалась. Прошло года два, прежде чем я поняла, что привидения не опасны для людей. Единственное, что они могли сделать, так это нагнать страху. Джеймс, конечно, такого не вытворял. Он был совершенно безобидным.

— Лесли думает — хорошо, что Джеймс умер молодым. С такой фамилией как у него — Пимпелботтом — жену он себе в жизни бы не нашёл. Ну кому захочется зваться Пимпелем? — Шарлотта нервно заёрзала. — Но выглядит он совсем неплохо, — продолжала я. — К тому же, если верить его словам, Джеймс страшно богат. Только некоторые привычки у него были немножко немужественные — постоянно прикрывал нос напрысканным духами платочком, расшитым по последней моде.

— Как жаль, что никто кроме тебя не может им восхищаться, — сказала Шарлотта.

Да я и сама так думала.