Истинная из страны оборотней - Эрика Грин Страница 3

При мысли о новой знакомой мой внутренний дракон перестал тоскливо выть и с интересом поднял голову, урча и прислушиваясь. Черта с два, не буду тебя кормить сладкими воспоминаниями! Зачем я схватил эту девчонку за руку? Меня как кипятком ошпарило, еле сдержался, чтобы не кинуться к озеру и опустить ладонь в холодные воды.

Только сейчас, когда спешился, передал Фергюса слуге и взлетел по лестнице на второй этаж в свой номер, я набрался смелости посмотреть на правую руку. И увидел то, в чем не сомневался уже в тот момент, когда дотронулся до этой Эллы (дракон снова открыл глаза, вот чешуйчатая сволочь!) На правом запястье красовалась алая метка истинности от моей деллии, величиной с золотой дукат Дрокенсвёрда.

В небольшой комнате было прохладно, но у меня стучало в висках словно от духоты. Расстегнул глубже ворот рубахи, едва ли не обнажив грудь и рванул слегка рассохшуюся оконную раму. В лицо ударил свежий ветер, дышать стало легче, в голове начало проясняться.

И я, наконец, попытался разобраться с тем, что произошло. Итак, мой отец, великий конунг Харальд Лидинг эр-Дрокенсвёрд уже наверняка в курсе, что со мной приключилось на берегу Варг-озера. Он всегда обо мне знал все. Помню, когда со мной случился первый оборот: я тогда был пятилетним малышом, сорвался, слишком сильно раскачавшись на качелях. Ну и неожиданно для себя мигом покрылся чешуей, обернулся драконом и взлетел. Радости моей не было предела. Хотел побежать к отцу и обо всем рассказать, но навстречу мне уже шел наш мажордом Престон: «Дей Ингвар, великий конунг поздравляет вас с первым оборотом и ждет вас в кабинете».

Потом отец всегда все знал обо мне: и о моей первой сигарете, о первой рюмке розового пойла от пронырливого контрабандиста, о первой шлюхе из борделя мадам Кики…. А уж про появление метки истинной он знает наверняка. Конечно, с годами, конунг стал уже не тот, магической силы осталось так мало, что он перестал летать. Но у него же на подхвате есть верховный жрец с напыщенным именем Сардоникс. Хотя маг он сильнейший, не стану спорить. А ведь это он заявил отцу, что высшие силы ждут, чтобы я до своего двадцатипятилетия съездил в Сноварген за интересующим драконов артефактом. Сардоникс явно уже доложил отцу о происшествии. Приятном для конунга, но отнюдь не для меня.

Да, мне понравилась черноволосая наяда с зелеными глазами. Не желая того, я вспомнил тепло ее гибкого тела, когда она трепыхалась в моих руках, как птичка, пойманная в силки… И почувствовал такой прилив желания, что облизнул спекшиеся губы, заставив внутреннего дракона протяжно завыть и бить хвостом от вожделения. Я больше не владел собой и почувствовал, как стремительно покрываюсь чешуей. Минута — вот уже я, проломив ветхую крышу гостиницы, парил высоко в небе над игрушечными кварталами Лиссберга, а местные мальчишки задирали голову, теряя смешные кепки, чтобы разглядеть в небе удаляющегося дракона.

«Девушка хороша, спору нет,— крутилось в голове,— но пара ли она мне, дею Ингвару Лидингу эр-Бриггену, эта чужестранка с неизвестной родословной? Да и вообще женитьба в мои планы пока не входит. Сейчас главное — найти артефакт, за которым меня послал отец».

Вскоре все мысли улеглись, и ничто не отвлекало молодого дракона от пьянящего обладания небом.

Харальд Лидинг эр-Дрокенсвёрд сидел в полном одиночестве на троне, в возбуждении опершись на подлокотники. В короне из белого золота, украшавшей красивую седовласую голову конунга, хищно поблескивали при свете магических ламп голубые сапфиры. Светильники медленно плавали под потолком, описывая круг и бросая причудливые тени на стены тронного зала. Харальд Великий нервно играл массивными перстнями на пальцах, пытаясь успокоиться. «Все началось как будто по плану, но своенравный мальчишка вечно поступает по-своему,— раздраженно думал конунг,— как бы он не испортил мне всю игру!»

—Сардоникс!— позвал он верховного жреца. Маг появился, словно из воздуха, не успел еще властитель договорить его имя до конца. Алый плащ жреца из диковинной струящейся ткани ловко скрывал его тщедушное тело, а капюшон, надвинутый до бровей — выражение его лица. Впрочем, и без капюшона запомнить его было бы почти невозможно. Казалось, сбрось он плащ — и под ним не окажется никого.

—К вашим услугам, Ваше Величество!— маг поклонился, но так незаметно, что казалось, он всего лишь слегка опустил голову.

—Скажи мне, Сардоникс, ты уверен, что у Варг-озера наследник встретил именно ту девушку? Из рода Грейденов?— конунг в ожидании ответа опустил глаза и крутил на мизинце перстень, скорее, перстенек, с небольшим феррстадским рубином, простоватый на фоне остальных украшений.

—Абсолютно уверен. Посмотрите сами.

Маг направил на стену бледно-лиловый кристалл неправильной формы, из которого вырвался яркий луч и осветил противоположную стену. На светлом экране конунг увидел своего сына, беседующего с юной особой на берегу озера.

—Узнаете?— осторожно поинтересовался Сардоникс.

—Да…— глухо выдавил Харальд Великий. Эти русалочьи глаза, шелковые черные волосы и фарфоровую кожу он так и не смог забыть, хотя с тех пор прошло уже около тридцати лет… Как она похожа на ту, которую он так и не сумел выбросить из сердца…

—Что там с сыном? Почему он сорвался, как ужаленный, черт его подери?! Покажи мне его.

Картинка на стене сменилась, и конунг увидел Ингвара, который с ужасом уставился на свою руку.

—Сардоникс, что там у него?— нетерпеливо воскликнул властитель Дрокенсвёрда.

Жрец повернул кристалл, и на стене явственно проступила алая метка истинной, пылающая на запястье наследника Харальда Великого.

Глаза конунга заволокло влажной пеленой, в сердце больно кольнула застарелая обида….

—Маг, у Грейденов точно есть артефакт?— сталью прозвенел голос Харальда Великого.

Лиловый луч показал на стене старинный серебряный медальон, который конунг узнал бы из тысячи.

—Слава Драконьему Богу!— прошептал конунг,— Наследник еще не знает, что впереди его ждут большие приключения.

Элле вся кровь бросилась в голову от возмущения. Она кинулась через луг, не разбирая дороги. Высокие травы, цветы и колючки цеплялись за подол платья, хлестали по ногам и особенно по рукам, которыми она на бегу раздвигала разнотравье, расчищая себе путь. Девушка злилась на незнакомца, и в уголках глаз предательски закипали слезы от обиды.

«Да как он посмел так вызывающе… нет, недостойно повести себя?!— мысли носились в голове, как рой рассерженных пчел.— Не сказав ни слова, бросился прочь, как от прокаженной! Что я ему игрушка какая? Чертов дракон!» Элла никогда не сталкивалась с таким отношением к себе, напротив, молодые люди относились к ней с почтенным восхищением и не скупились на комплименты.

Расстояние до дома Элла преодолела вдвое быстрее, чем когда шла на прогулку. Она была несказанно рада, что в замке ей никто из слуг не попался навстречу, потому что ее бледное лицо уже было залито слезами. Грета начала бы тут же ахать и выспрашивать подробности, а Марта — суетиться вокруг, как испуганный цыпленок. Не хотелось ни видеть кого-то, ни объясняться по поводу того, что произошло на берегу Варг-озера.