Иномирец - Никита Баранов Страница 3

— Ву-у-ух! — замотал он головой. — Ну и забирает! Отведай, Богданов. Клянусь, тебе понравится! А меня, кстати, Лагош зовут. И не дуйся на меня, про поминки я чуток пошутил, хе-хе.

Виктор Евгеньевич кивнул:

— Привык я к таким шуткам, чёрт с тобой. А меня ты, видимо, уже знаешь. Но откуда? И зачем пришёл?

С этими словами старик тоже приступил к трапезе. Распробовав яичницу, глотнул странного на вид напитка и тут же закричал: горло обожгло, словно в него и впрямь залили раскалённую докрасна лаву. Но эффект длился недолго — всего спустя несколько мгновений ощущение ожога пропало, равно как и остальные неприятные чувства. И в голову дало действительно неплохо — перед глазами всё поплыло всего от одного единственного глотка.

— Ну, как оно? — ухмыльнулся Лагош. — То-то же. А вот представь себе, пепельники кормят этим грудных детей через соску! Звери, одним словом!

— Да кто эти пепельники такие? — не выдержал Виктор Евгеньевич. — Кавказцы, что ли? Я слышал, что они детей с раннего возраста вином накачивают, но чтобы такой вот отравой…

— Э, нет. Пепельники это пепельники. Потом всё расскажу. Ты ешь пока, ешь. Я ж не только для себя всё это готовил.

Старик последовал совету и стал активнее поглощать свой обед. С набитым ртом он всё же решил повторить уже заданные вопросы:

— Откуда ты меня знаешь, эм… Лагош? Зачем пришёл? И что за имя такое странное? И как ты попал в квартиру? Я, что, забыл закрыть дверь?

— Нормальное у меня имя, — чуть обиженно ответил парень в костюме. — А теперь давай по порядку. Откуда я тебя знаю? Ну, ходил себе, бродил, увидел тебя. Стал следить. Разузнал всё о тебе. Всё-всё-всё. Вообще всё. Даже то, что ты только что вернулся с кладбища, где похоронена твоя любимая жена, которую ты потерял почти три десятка лет назад. В автокатастрофе, верно? Ты всегда скептически относился к её умению водить автомобиль, всегда побаивался чего-то подобного…

— Откуда ты зна…

— Погоди маленько, Богданов, я ещё не закончил. Зачем пришёл? Кое-что предложить, но об этом чуть позже, ладно? Всё расскажу, ничего не утаю, но сперва — кушай, пей, наслаждайся.

— Да уж, насладишься тут, — буркнул старик. — Когда каждое движение челюстями вызывает лютую боль в груди…

Лагош сочувственно кивнул и вытащил из кармана скомканный листок бумаги. Развернув его, он что-то быстро прочитал и покачал головой:

— Рак лёгких, да? Метастазы в печени. Всё плохо.

— Где ты взял это? — нахмурился Виктор Евгеньевич. — Я ведь сжёг эту бумагу, чтобы никто не увидел. Особенно дети. Не люблю, когда они начинают обо мне заботиться и нянчиться, словно с пускающим слюни овощем.

— Гордость, всё понимаю. Отличное чувство, как раз то, что надо для героя, вроде тебя. Но об этом позже. Почему у меня такое странное имя? А мне почём знать? Каким наградили, такое и ношу. Я своим именем, знаешь ли, даже горжусь. Вот сам посуди: каждый день меня упоминают в своих жалких причитаниях, которые грех даже молитвами назвать, сотни и сотни пьяниц, убийц, развратников и просто вставших не с той ноги неудачников. Упоминают меня! Великого меня!

Лагош громко рассмеялся и снова отпил из кружки. Хлопнув Виктора Евгеньевича по плечу, он продолжил:

— А дверь ты с детства ни разу не забывал за собой закрывать, Богданов. Так что, признаюсь, мне пришлось замочек твой «взламывать». Эй, эй, ты только не хмурься так — всё абсолютно законно! Ни один ваш закон не запрещает открывать запертые двери силой мысли!

Старик прикрыл лицо ладонью и попытался сосредоточиться:

— Знаешь, парень… весьма вероятно, что я сейчас лежу на носилках скорой помощи, а врачи беспомощно пытаются меня спасти. И всё, что я вижу вокруг — лишь плод моего воображения. Собственно, если это взаправду так, то жить мне действительно осталось совсем уж недолго. А, значит, тратить время на выяснение отношений мне не с руки. Так что прощаю я тебя на этот раз.

Незнакомец мгновенно засиял и радостно захлопал в ладоши. Повеселев, он съел половину яичницы и одним залпом прикончил весь свой магмагрог. Оба собеседника ненадолго замолчали, пока Виктор Евгеньевич пытался разгрызть тем, что осталось от зубов жёсткий кусок хорошо прожаренного сала.

— Ну, Богданов, раз уж ты лежишь на носилках, тебе уже всё равно, да?

Старик нахмурился и пожал плечами:

— Всё равно? Что ты имеешь в виду? Я не боюсь тебя, если ты об этом.

— Да брось, я совсем не об этом говорю. Мысль моя сводится к следующему: тебя скоро не станет, а всё вокруг — плод фантазии, полнейший бред, не заслуживающий полного осмысления и сопоставимости с привычной реальностью. А, значит, я мог бы предложить тебе нечто, что выходит за рамки понимания практически любого жителя Земли.

Виктор Евгеньевич, всё ещё тщетно пытаясь прожевать кусок сала, глядел на фотографию своей жены, прикреплённую к ещё советскому холодильнику небольшими магнитиками. Разглядывая лицо любимой, он забылся и широко улыбнулся. На душе сразу стало легче, и страх, остатки которого всё-таки ещё таились в задворках сознания старика, мигом испарился.

— Предложить мне что? — спросил Виктор Евгеньевич, проглотив кусок сала, устав бороться с ним зубами, что вызвало в горле до боли неприятные ощущения.

Лагош заговорчески подмигнул старику и пустился в объяснения:

— Значит так, Богданов, предупреждаю: то, что я тебе скажу, однозначно тебя шокирует. Хотя, — хмыкнул стиляга. — Что может шокировать умирающего от рака и повидавшего уже всё на этом свете дедушку?..

— Ну, не томи. Объясняй уже, пока я окончательно не уснул, — рявкнул старик, уткнув взор в незнакомца.

— Хорошо-хорошо, — дважды кивнул Лагош, после чего вдруг встал из-за стола и прошёлся по кухне. Остановившись возле холодильника, взглянул на старое фото Лизы и громко цокнул языком: — Твоя жёнушка, верно? Жаль её, очень жаль. Красавица. Наверняка ещё и умницей была. Борщи готовила, носочки вязала, детей воспитывала, да?

По ехидному тону незнакомца было понятно, что сочувствию Лагоша — грош цена, и Виктор Евгеньевич пропустил бесполезную лесть мимо ушей. Сложив руки на груди, он продолжал глядеть на своего гостя, который после небольшой паузы щёлкнул пальцами и задал вопрос:

— А вот ты, Богданов, хотел бы оказаться лет на сорок пять моложе, а? Представь себе: крепкие русые волосы без тени седины, эластичные и упругие мышцы, крепкие кости, жизненный блеск в глазах и покоряющая женщин белоснежная улыбка…

— Может и хотел бы, да что с того? Мало ли, чего мы все желаем. «Без устали царь о покое желает, а нищий при виде короны оттает…».

Лагош состроил насмешливую мину и махнул рукой:

— Да брось ты, поэзией меня удивить вздумал? Ну, так я на неё не введусь. А ответ на свой вопрос всё ещё хотелось бы услышать от тебя, Богданов.

Старик хотел было что-то возразить, но вспомнил, что решил играть по чужим правилам, и смело ответил: