Кремль 2222. Садовое кольцо - Владислав Выставной Страница 3

Мальчишка раскинул тощие, в грязных обмотках руки и принялся мастерски, чуть небрежно вращать клинками. Илья с трудом удержался, чтобы не похвалить мальца, — уж больно ловко тот орудовал холодным оружием. Даже не верилось, что придется принять от него смерть. Мальчишка вышел вперед, примерился для удара…

То, что произошло следом, могло показаться бредом, так как не вязалось с привычной логикой вещей.

Малец нанес удар. Но с совершенно противоположным вектором. Молниеносное движение крест-накрест, как ножницами, — и голова стоявшего рядом сородича навсегда покинула плечи. Удивило даже не то, что взрослый дамп не смог противостоять малолетке — просто сложно ожидать от своего же подобного хода. Поразили неожиданные коварство и безжалостность ребенка.

И похоже, поразило не его одного. Оставшийся покалеченный Ильей дамп в первую секунду оторопел, но тут же разразился нечленораздельными ругательствами, пытаясь вытянуть из ножен широкий кривой нож. Раненая конечность не позволила сделать это быстро, и вскоре он уже бился в предсмертных судорогах с парой страшных ран в брюхе и грудной клетке. Мальчишка склонился над убитым и некоторое время наблюдал за тем, как темнеет от крови его тряпичное рубище. Затем поднялся, перешагнул через застывшее тело и направился к дружиннику. Присел перед ним, чуть склонив голову.

Трудно было представить себе выражение лица этого маленького чудовища. А потому в каком-то странном порыве Илья потянулся — и с треском сорвал с лица малолетнего убийцы ветхий тряпичный покров. То, что он увидел, стало не меньшим потрясением, чем все увиденное до этого.

Малец оказался девчонкой. Худенькой, большеглазой, с неряшливыми косичками. Безо всяких отвратительных язв и нарывов на лице. Разве что чуть веснушчатой, да и только.

— Как это? — пробормотал он. — Ты не похожа на больную…

— Идти можешь? — сухо спросила девочка. И голос у нее обычный, девчачий. Господи, как же такое возможно?

— Ты… Не убьешь меня? — не без удивления спросил Илья.

— Ты помог мне, я помогу тебе, — коротко сказала девочка. — Уходим — сейчас подтянутся остальные.

Илья вспомнил: это же дампы, они всегда ходят септами. То есть по семеро в группе. И если трое подотстали, то ненадолго.

Девчонка помогла ему подняться — просто удивительно, откуда столько сил в ее тощем теле. Впрочем, мысли тут же спутались, в глазах потемнело: он потерял много крови. Да и что-то не так было с куском железа, торчащим из спины: похоже, наконечник действительно смазан какой-то дрянью… Без помощи этой странной девочки добраться до ближайших ворот в башне Кутафье ему бы вряд ли удалось.

Последовавшие минуты растянулись в часы. А может, это и были часы — сознание помутилось, тело било в лихорадке. Уже привалившись к обитым железом воротам, он спросил онемевшими губами:

— Но за что ты… своих?

— Они мне не свои, — донесся из мрака ее высокий голос. — Они убили моих родителей, когда я была совсем маленькая, воспитывали, как одну из них. Они думали, я все забыла. Но я не забыла ничего. А теперь прощай…

— Постой, останься! — крикнул он в темноту. — Это же Кремль! Ты человек, а значит, твой дом здесь! Здесь — и больше нигде! Для людей больше нет места в этом мире! Ты слышишь? Только здесь…

Они уже близко. Прощай.

— Он не слышал уже, как грохнули тяжелые засовы, не чувствовал, как подхватили его обмякшее тело крепкие руки, как волокли по пологому крепостному мосту, как тьма сменилась мягким факельным светом.

— Он пришел в себя!

Вестовой, переводя дыхание, застыл перед воеводой. Еще не дослушав дружинника, воевода резко поднялся и быстрым шагом направился к двери. В соседнем с «караулкой» помещении, что при Троицкой башне, собралось немало народа. Но при виде приземистой, крепкой фигуры вошедшего все раздались в сторону, освобождая проход к деревянной кушетке, на которой лежало тело в разрезанной лекарскими ножницами окровавленной рубахе.

— Жить будет? — коротко спросил воевода.

— Не знаю, слаб очень, — лекарь беспомощно развел руками. — Похоже на заражение. А может, и яд… Вколол ему адреналин, глюкозу из неприкосновенного запаса, так что какое-то время будет в сознании, но…

— Тихо! — отрезал воевода, склоняясь над бледным, как полотно, раненым дружинником. — Ты меня слышишь, сынок?

— Да… — прошептал дружинник, с трудом разлепляя веки и порываясь подняться.

Воевода жестом остановил его, присел на край кушетки.

— Говори! — тихо, но властно сказал он.

— А где она? — пробормотал дружинник, обводя пространство непонимающим взглядом.

— Кто? — нахмурился воевода.

— Девочка…

Воевода хмуро глянул на стоящего поодаль бойца дозорной сотни.

— Не было никакой девочки, — чуть удивленно сказал дозорный. Нервно пожал плечами. — Бредит он, вот и весь сказ…

Воевода нетерпеливо махнул рукой. Дозорный запнулся.

— По делу говори, — он снова обращался к раненому. — Что стряслось? Почему один вернулся? С экспедицией что? Где остальные?

— Кольцо… — прошептал воин. — Садовое Кольцо…

Воевода склонился к покрытому испариной лицу дружинника. Тот заговорил — лихорадочно, быстро. Речь его становилась все тише, слова стали путаться, смысл расплывался в горячечном бреду. Но когда голос его затих окончательно, смысл сказанного осознали все, кто был в каземате.

Воевода молча закрыл глаза на застывшем лице дружинника. Перевел взгляд на притихших дозорных. Сказал негромко:

— Жаль бойца. Совсем зеленый был. Но боюсь, это только начало больших потерь…

Встал и быстро направился к выходу. У двери задержался, помолчал, раздумывая, и хмуро приказал:

— Усилить дозоры на стенах! Будем ждать гостей.

— …Запомни этот час, брат. И вы запомните, братия. Ибо принимаем мы в ряды наши нового Хранителя. Он молод, может быть, даже слишком молод для сана. Но поступками своими, мужеством, а главное — выдержкой и благоразумием показал истинную зрелость…

Под сводами Храма было сумрачно. Оттого фигуры Хранителей казались еще более величественными, исполненными тайны и неведомой силы. Иначе и быть не могло: жрецы Пятого Храма — Храма Памяти — отвечали за сохранность главного сокровища Кремля.

Книжник стоял неподвижно, замерев в благоговейном оцепенении. Казалось, что все это происходит не с ним — слишком уж стремительным был взлет. Если бы еще месяц назад сказали ему, что уже совсем скоро он станет одним из Хранителей, что он сам собственной рукой будет заполнять чистые листы новой истории человечества… Нет, даже представить такое было невозможно.

Конечно, не обошлось здесь без случая. Но разве случайно он отправился тогда в неизвестность вслед за странным чужеземцем? Нет, к этому поступку вели его мечта и убежденность в своей особенной судьбе. И если честно, в самых смелых мечтах он не ожидал такого поворота.