Легионы хаоса - Михаил Тырин Страница 3

Это Алика знала. Про это воспитатели напоминали каждый день. «В любое время и в любой точке мира вы остаетесь одной семьей, кровными сестрами, верными помощницами друг другу».

– Занятий больше не будет. Первыми остров покинут самые старшие и самые опытные. Не забывайте, что вы уходите в большой мир не просто странниками, а гражданами Керии – земли Истинного Знания. Последний и важнейший шаг в своем обучении вы совершите в ближайшие дни. Это будет присяга Истинному Знанию. Именно для этого я здесь.

…День прошел бестолково и скомканно. Ошеломленные ученицы бродили по школе, обменивались пустыми фразами, многие плакали. Вообще разговоры не клеились. И вынужденное безделье рождало чувство безысходной пустоты.

Незадолго до ужина Алику нашел воспитатель.

– Идем, наставник будет говорить с тобой.

– Со мной?! Почему, о чем?

– Ты покидаешь школу уже завтра. В числе первых…

У Алики екнуло в груди. Сразу стало не по себе. Она даже не спросила, почему так скоро, ведь первыми собирались отпускать самых старших.

Наставник встретил ее в небольшой комнатушке на втором этаже гостевого дома. Кроме него, здесь был только помощник – угрюмый дядька с черной бородой и лохматыми бровями. Алика поглядывала на него с любопытством. Мужчин, которых ей приходилось видеть за последние десять лет, можно было пересчитать по пальцам.

Комнатенку освещала единственная химическая лампа, поставленная в угол. Длинные резкие тени на стенах, казалось, живут своей жизнью, паясничают, передразнивают людей.

– Алика… – проговорил старик, не поднимаясь с простой скамьи. – Та самая Алика, которая спаслась с затонувшего острова.

– Да, редре, – немного настороженно отозвалась девушка. Она заметила, что седины на его чудной бороде стало больше, она словно переползала на другую сторону.

– Ты, наверно, не очень любишь море – оно отнимает у тебя уже второй дом.

– Ненавижу, редре. И боюсь.

– Бояться не надо. Ты – храбрая девочка, я-то вижу. А вообще, любопытно…

– Что, редре?

– Ты сегодня первая, кто вошел сюда и не заплакал.

– Я уже наплакалась, редре. И вовсе я не храбрая.

Наставник обменялся с помощником насмешливыми взглядами. Потом подвинул к девушке круглую золотую коробочку с поднятой крышкой.

– Знаешь, что это такое?

Алика бросила лишь один мимолетный взгляд.

– Да, редре, это «паутинка».

– И ты знаешь, для чего она?

– Она режет разные материалы, кроме некоторых, самых прочных. Ее можно бросить в лицо живому, и его голова развалится на части.

– И ты можешь это сделать? – вкрадчиво поинтересовался наставник.

– Не знаю, редре. Нельзя убивать живых, если они не причиняют тебе невосполнимого вреда.

– Так уж и нельзя?

– Смерть за смерть, редре, и только так. Нельзя убивать полицейских, если они хватают тебя. Потому что это их долг. Нельзя убивать грабителя, который нападает на тебя, – потому что для него это, может быть, единственный способ пропитаться. Нельзя…

– Постой, я понял тебя. Вот ты говоришь про грабителя. Если он нападет, что будешь делать?

– Убегу, – твердо ответила Алика.

– А если не сможешь? Если он тебя догонит?

– Если догонит… – Алика вдруг задорно улыбнулась. – Тогда я с ним станцую.

Наставник и его помощник одновременно рассмеялись.

– Ладно, верю, показывать не надо. Вижу, ты способная ученица. Воспитатель не зря говорил, что ты быстро схватываешь главное.

Он перевел дух и уставился на Алику очень внимательно.

– Уже знаешь, что завтра тебя ждет дорога?

– Знаю, редре, – странно, но на этот раз ее сердце никак не отозвалось на эти слова.

– Я расскажу тебе кое-что, это очень важно. Садись, слушай.

…Вечером, когда Алика вернулась в спальню, девчонки налетели на нее с расспросами. Но она покачала головой и твердо произнесла:

– Мне нельзя ничего рассказывать. Наставник не разрешил. Он сам расскажет вам все, что надо.

– Просыпайся, дурик, всю красоту пропустишь!

Влад ткнул в бок спящего Лисина. Тот завозился, затряс головой, и наконец его глаза открылись.

– Ох ты… что это?! – таковы были его первые слова, когда он выглянул из кабины.

– Почти приехали. Вантал, столица Мира!

Машина катилась по широкой дороге, стекающей спиралью по огромному пологому склону. Вид, который открывался отсюда, просто ошеломлял. Большую часть обзора занимала водная гладь, уходящая за горизонт, – это была Чивара, самое большое озеро мира.

Сам город начинался от волнистой кромки огромной бухты, и с этого расстояния его дома казались сахаринками, рассыпанными по краю блюдца.

На дороге было оживленно. Что сразу бросалось в глаза, так это невиданное количество самоходов самых разных форм и размеров. В тех краях, откуда прибыли Влад и Лисин, куда чаще встречались простые повозки.

Город приближался, и становилось видно все большее количество деталей. Было очень много мостов и башен, не слишком высоких и все же притягательных для глаза. Здесь почти не было темного кирпича, который преобладал в других землях, и от этого город выглядел каким-то легким и праздничным.

Его размеры оценить было непросто – дальние границы тонули в дымке. Зато была видна огромная гора, в форме поразительно правильной пирамиды с ровно срезанной верхушкой. И чем ближе подъезжал самоход, тем яснее становилось, что это вовсе не гора, а какое-то сооружение, созданное, наверно, немыслимыми усилиями.

– Уважаемый, – Влад постучался в кабинку к механику. – Это и есть Роториум?

– Роторный центр стоит на вершине, – пояснил тот. – Вы его скоро увидите.

Спуск закончился, потянулись пригороды – склады, машинные дворы, фермы и закопченные фабричные корпуса. Техники на дороге стало заметно больше, механику частенько приходилось притормаживать, чтобы пропустить большие грузовые машины.

За поворотом открылся вид на устье широкой реки, впадающей в Чивару. Массивный каменный мост стрелой уходил к окраинным кварталам столицы. Здесь самоход неожиданно остановился.

– Проверка, – равнодушно сообщил механик.

К дверце самохода приблизились трое вооруженных гвардейцев. Под накидками угадывались тяжелые доспехи, огнеметы у всех троих лежали на сгибе локтя.

– Едете на праздник? – достаточно деликатно поинтересовался старший.

– По делам, – Влад не собирался углубляться в подробности.

– Вы нездешние, – заметил гвардеец. – Я должен попросить ваши приглашения.