Демиурги. Полигон богов - Иар Эльтеррус Страница 3

— Привет, Нен! — заметил подругу Брай.

Работа в кузне с отцом закалила мальчишку, и в свои пятнадцать лет он выглядел на все двадцать как минимум. Да и мышцы имел такие, что мало какой хулиган решался приставать к нему — однажды Брай на спор завязал узлом толстую кочергу, и это видели многие. Улыбающийся Суорк смотрелся рядом с другом смешно — слишком велика была разница в габаритах. Островитянин отличался субтильным телосложением и острым лицом, напоминающим хитрую мордочку лианного гворфа, пронырливого зверька, тащившего все оставленное без присмотра.

— Мы уж заждались, — сверкнул глазами Суорк. — Пошли быстрее, Старый Тик обещался два медяка заплатить за очистку хлева! Будет на что завтра повеселиться.

— Да ну их, — скривилась Неника. — Есть у меня чуток денег, на сласти хватит.

— Это ты зря, — рассудительно возразил Брай. — Лишними не будут.

— Ладно, пошли, — сдалась девушка. — Только окунемся сначала.

Не говорить же друзьям, что у нее есть целых два серебряка, украденных несколько дней назад из домика для свиданий одного из знатных тьенов? Терять их расположение не хотелось, а оба относились к воровству отрицательно, вот девушка и помалкивала о своем втором занятии. Впрочем, раньше, до встречи с Тенью, Неника и сама не любила воров. Поэтому сейчас брала что-либо только у богатых — у них много чего есть, не убудет.

Пока они шли, Суорк вовсю тараторил, взахлеб передавая слухи об Избрании. Люди говорили разное, но все сходились на одном — нет в мире ничего красивее брачного полета змей. И Неника предвкушала невероятное зрелище. В день Избрания в Брейхольме замирала любая жизнь, разве что разносчики сладостей и напитков занимались своим делом, но и те часто замирали на месте, восторженно уставившись в небо и забывая обо всем. Жаль только, что видеть все можно было либо с центральной площади вокруг Столбов, либо снаружи, а там из-за жары долго не пробудешь. Вот только пробиться на площадь непросто. Сама Неника могла посмотреть и из среднего уровня корней, а то и забраться на Золотистый Столб, лианы полностью обвивали его — тысячи дорог для корнелаза.

— Жаль, на площадь не проберешься… — вздохнул Брай. — Объявили, что там только платные места. Придется снаружи смотреть.

— Надо тогда воды с собой захватить побольше, — забеспокоился Суорк.

— Захватим, — отмахнулась Неника. — У меня бурдюк тюлений есть.

Приятели удивленно покосились на нее — откуда у нищей девчонки бурдюк из тюленьей [6]кожи? Дорогая же вещь! Не всякому по карману. Однако ничего не сказали, спрашивать, откуда взяла, в среде уличных детей было не принято. Захочет — сама расскажет. Неника вообще была довольно странной и никому не доверяла до конца. Это несколько обижало, но Брай с Суорком понимали подругу и прощали ей недоверие — при ее жизни иное невозможно. Все знали, как живется сиротам при дворцовой кухне.

Отдав встретившемуся на дороге разносчику медяк, заработанный троицей друзей несколько дней назад, они получили по большому пирогу с мясом. Пироги исчезли в желудках проголодавшихся ребят почти мгновенно — они бы еще по два таких охотно съели, но денег с собой больше не было.

— О, гляди, старый Мих! — оживился Суорк, показывая пальцем на бородатую сгорбленную фигурку в нелепом цветастом балахоне.

— Чего это он в город выбрался? — удивилась Неника.

Старого звездочета в Брейхольме считали чокнутым, что неудивительно, учитывая его поведение. А уж что говорить о том, как он одевался! Покрытый золотистыми звездами синий балахон, изорванные чуни, из которых выглядывали грязные пальцы ног. И длинная седая борода. Добрые карие глаза и вечная улыбка до ушей. Дети толпами бегали за стариком — он рассказывал им чудесные, волшебные сказки, таких не знал больше никто в городе.

Неника раньше и сама частенько слушала эти сказки, одновременно наблюдая за рассказчиком. И постепенно поняла, что Мих носит маску, что на самом деле он совсем другой. Девочка не раз ловила на себе внимательный, умный, оценивающий взгляд. Да и ответы на задаваемые вопросы старик давал такие, что услышавший их непроизвольно задумывался. И картина мира, до того ясная и понятная, осыпалась осколками цветного стекла. Приходилось переосмысливать самые простые, казалось бы, вещи, порой приходя к совершенно парадоксальным выводам. А значит, звездочет преследует какие-то свои, известные только ему самому цели. Иначе зачем заставлять людей задумываться? Неника не знала, но относилась к старику с немалой настороженностью, хоть и искренне уважала его.

Никто, кроме покойного сьера Орваса, бывшего архивариуса дворцовой библиотеки, доживавшего свой век в тепле и сытости невдалеке от кухни в выделенной ему уютной небольшой комнатке, не знал, что Неника грамотна. И не просто грамотна, а владеет и тирайским языком, и сонхайским, и высшей формой родного, брайнского. Он стал ее вторым наставником буквально чудом, заговорив о тайнах мироздания с принесшей еду кухонной девчонкой-сиротой. Мысли ребенка удивили и заинтересовали старика, Неника мыслила нестандартно, умела не только смотреть, но и видеть, а это мало кому дано. И замечала мельчайшие детали, учитывая их в своих рассуждениях. Это поразило сьера Орваса, и он предложил девочке научиться читать. Ее глаза от такого предложения загорелись восторгом и предвкушением.

Старый еретик учил любознательного ребенка от скуки, так как ему было совершенно нечего делать, а собеседников, тем более образованных, поди найди. Вот и таскал сьер Орвас для ученицы высокомудрые фолианты из библиотеки, вместе с ней обсуждая их, а то и подвергая тщательному разбору. Саму бы Ненику в библиотеку никогда не пустили. После смерти наставника два года назад девушка попыталась было пробраться туда, но собранных за несколько лет скудных средств не хватило, доступ к книгам стоил больших денег. Пришлось Ненике довольствоваться тем, что уже знала. Она пыталась осмыслить прочитанное самостоятельно, но не была уверена, что делает это верно — поговорить о таком ей было просто не с кем. Даже Брайн и Суорк не понимали подругу, если она пыталась заговорить с ними о чем-то, не касающемся реальной жизни.

Зато старый Мих сильно напоминал Ненике сьера Орваса, вот только звездочет почему-то строил из себя городского дурачка. Зачем это ему? Девушка не понимала, но о своих мыслях помалкивала. Вот бы к нему в ученицы попасть! Ведь он столько знает…

Размышляя, Неника одновременно болтала с друзьями. За разговором они не заметили, как покинули гигантскую пещеру, в которой располагался Брейхольм. Только Неника бросила прощальный взгляд в спину удаляющемуся в окружении стайки детей Миху.

Солнце встретило вспышкой света и яростным жаром, все трое мгновенно покрылись потом. Они галопом ринулись к берегу, стремясь побыстрее добраться до пляжных гротов. Днем на солнце долго находиться было нельзя — верная смерть.

Оказавшись в ближайшем гроте, друзья тут же сбросили одежду и погрузились в теплую, как парное молоко, морскую воду.