Время меча - Юрий Нестеренко Страница 3

— Отлично, вы уже понимаете условные сигналы! — воскликнула она. — Забирайтесь сюда.

Дерево было ветвистое, и влезть на него не составляло труда даже для человека, презиравшего, подобно Артену, физические упражнения.

— Никакой магии, — сказала юная воительница. — Какой теперь от нее прок? Ну, кое-какой еще есть, я даже училась… Но, знаете, как говорит мой отец: надо отличать оружие, которое делает тебя сильнее, от оружия, которое делает тебя слабее. А магия может подвести в любую минуту.

— Вот именно, поэтому я и не стал тратить на нее время. Будущее человечества принадлежит науке. Это огромный мир, пока еще совершенно не исследованный, и мне очень жаль, кузина, что вы не понимаете, как это интересно.

— Почему не понимаю? «Девушки моего круга», эти сентиментальные набитые дуры, считают вас занудой и вообще… Но мне-то с вами интересно! Мы оба, как говорится, родственные души — оба не такие, как все. Но я уважаю вашу любовь к науке, а вы отказываете в уважении моей любви к боевым искусствам.

— Нельзя ставить на одну доску мозги и мускулы. Человек тем и отличается от животных, что у него есть кое-что важнее физической силы.

— Разве я говорю о грубой силе? Вот, смотрите! — Элина повисла на ветке на руках, а потом легко спрыгнула на землю. — Идите сюда!

— Давайте все же выберем какое-нибудь одно место для разговора, — проворчал принц, слезая с дерева.

Элина вышла из тени деревьев на солнечный свет. Артен, прислонившись к стволу и скрестив руки на груди, смотрел на нее. Девушка насмешливо поклонилась ему, а затем молниеносным движением выхватила из ножен меч. Солнце сверкнуло по всей длине отточенного лезвия. Элина схватила рукоять меча двумя руками и нанесла несколько стремительных свистящих ударов по воздуху — сверху, сбоку, с разворота и колющий удар снизу. Затем, взяв меч в правую руку, в прыжке тройным ударом словно прочертила в воздухе сверкающую букву Z, потом перебросила оружие в левую руку и, отскакивая на пружинящих ногах, парировала несколько атак невидимого противника. Казалось, враг оттеснил ее в тень — но Элина сделала внезапное сальто через голову, и вот она снова на свету, с мечом в правой руке. Ловким движением кисти она принялась вращать меч, наступая на принца. Сверкающее лезвие со свистом чертило круги и восьмерки, все более приближаясь к Артену. Принц по-прежнему стоял неподвижно, наблюдая этот смертоносный танец. Наконец Элина замерла столь же внезапно, как и начала свое представление. Острие меча застыло в какой-нибудь паре дюймов от груди молодого человека. Графиня Айзендорг сделала сложный реверанс с мечом и убрала его в ножны.

— Ну как? Еще скажите, что это меньшее искусство, чем унылые придворные танцы!

— Однако, вам следовало быть более осторожной. Что, если бы меч вырвался?

— С такой же вероятностью у дерева, под которым вы стоите, может отломиться сук и упасть вам на голову. Но дерево, как видите, совсем не сухое, а я тренируюсь с мечом каждый день. А вы молодец, стояли не дрогнув, хотя могли бы отступить!

— Пожалуй, с моей стороны это было неблагоразумно, — пробормотал принц.

— Значит, и вы не всегда руководствуетесь холодным рассудком. Признайтесь, вам не хотелось показаться трусом в моих глазах!

— Кузина, меня не волнует, кем и кому я кажусь, — ответил Артен тоном более резким, чем хотел. Элина расценила эту резкость как признак смущения и, вполне удовлетворенная, вернулась к теме разговора.

— Как видите, это искусство, а не грубая сила. Сила, конечно, нужна, но она не главное. Я могу справиться с противником гораздо сильнее меня, если он плохо владеет оружием. И мозги тут играют далеко не последнюю роль. Нужна и ловкость, и быстрота реакции… и даже, если хотите, знание психологии.

— Пусть так, но роль разума в подобных забавах второстепенна. Главное все-таки тренировка тела. А ради чего? Ведь все это бессмысленно. Достижения науки на века переживут ученого, а сила и ловкость покинут бойца еще при его жизни. Вы, женщины, обожаете цепляться за все преходящее. Большинство — за красоту, а вы, кузина — за мастерство бойца.

— Можно подумать, рыцари-мужчины не гордятся своим мастерством!

— А я не говорю, что любой мужчина — образец для подражания, особенно в наши времена. Я говорю, что лучшее, чем сейчас можно заняться, имея голову на плечах — это наука. На втором месте искусство в непреходящих его формах: музыка, поэзия… отчасти живопись, но картину уничтожить легче, чем поэму. А махать мечом, даже так умело, как вы — это в лучшем случае удел солдат, вынужденных зарабатывать таким образом себе на жизнь. Но мы-то, с нашим происхождением, избавлены от такой необходимости. Хоть мы и не можем претендовать на престол, однако и о нашем пропитании, и о нашей безопасности есть кому позаботиться.

— А что вы называете худшим случаем?

— Всяких разбойников. Хотя солдат нередко трудно от них отличить.

— Так вот, принц, происхождение моего отца не менее высокое, однако ему пришлось двенадцать лет прослужить солдатом, о которых вы отзываетесь с таким пренебрежением. И, если вас так волнует место в вечности, то баллады о подвигах графа Айзендорга, весьма возможно, переживут не только своих авторов, но и их имена. Люди забудут, кто сложил баллады, но будут помнить, о ком они сложены.

Биография отца Элины и впрямь была незаурядной. Двадцать лет назад граф Эльберт Айзендорг был одной из наиболее заметных фигур в Тарвилонском королевстве. Родственник и друг короля Кларольда, неизменный победитель рыцарских турниров, он, однако, не любил высшего света и больше времени проводил не в столице, а в своем старинном замке к западу от нее. Помимо турниров, любимым развлечением графа была охота; кроме того, он собрал едва ли не лучшую в стране коллекцию оружия. О женщинах Айзендорг отзывался не иначе как с презрением и в свои 32 года не был женат, что многие считали непростительным легкомыслием — не ровен час, что случится, а древний род Айзендоргов продолжить некому. И беда действительно случилась, но не с самим графом. Король Кларольд, с детства не отличавшийся крепким здоровьем, тяжело заболел, и вскоре всем стало ясно, что в государстве грядут серьезные перемены. Как это всегда бывает, у постели умирающего монарха разыгралась отвратительная склока за власть. Унаследовать престол должен был малолетний сын Кларольда; таким образом, вставал вопрос о регентстве. Вопрос тем более не праздный, что вместе с короной мальчику досталось в наследство и слабое отцовское здоровье, так что существовал реальный шанс, что со временем регент станет королем. Айзендорг был одним из наиболее вероятных претендентов от прежней, Кандерлиндской династии; противостояла ей Урмарандская ветвь. Урмаранды также имели довольно сильные позиции при дворе и поспешили избавиться от опасного конкурента. В результате сложной интриги граф Айзендорг был обвинен в измене и заговоре с целью захвата власти, лишен всех владений и изгнан из страны. Враги не посмели казнить его при еще живом короле, однако послали вслед за изгнанником наемных убийц, ни один из которых, впрочем, не вернулся.