Мятежная весна - Морган Родес Страница 3

Брат и сестра остановились за каменной стенкой, прикрывшей их от солдат.

– Грегор! – закричала Лисандра. – Король Гай… Это его люди! Это он всех убивает!

– Мы отказали королю, а ему это не понравилось! – Грегор повернулся к сестре, крепко схватил ее за плечи и пристально всмотрелся ей в глаза. – Вот что, Лисандра, сестренка… Беги-ка ты отсюда, да подальше!

В воздухе явственно ощущался жар пламени, пожар разогнал сумерки, кругом было светло как днем, и от этого становилось только страшней.

– Ты о чем? Никуда я не побегу!

– Лис…

– Мне маму надо найти!

Лисандра оттолкнула Грегора и помчалась по улице, уворачиваясь от конных и пеших. Остановилась она только перед своим родным домом.

Его уже охватил огонь, и поперек порога лежало тело матери. А в десятке шагов, в луже крови, виднелось тело отца.

Лисандра еще как следует не успела осознать увиденное, когда к ней вновь подскочил Грегор. Подхватив сестру, он закинул ее себе на плечо и помчался прочь, за околицу. За пределами деревни он неловко спустил Лисандру наземь, после чего сунул ей в руки лук и пучок стрел.

– Они все умерли, – прошептала она. Сердце было точно камень, провалившийся куда-то в желудок.

– Я слушал и смотрел на бегу, – сказал брат. – Люди короля собирали всех уцелевших, чтобы угнать их на строительство дороги. – Его голос дрогнул. – Я должен вернуться и помочь тем, кто еще жив. А ты ступай… Разыщи мятежников. Сделай все, чтобы такого ни с кем больше не произошло, слышишь, Лис? Ты меня поняла?

Она замотала головой. Дым пополам с невольными слезами жег ей глаза.

– Нет! Я тебя не оставлю! У меня же теперь больше никого нет!

Грегор взял ее за подбородок и заставил поднять голову.

– Только попробуй пойти следом! – зарычал он. – Сам пристрелю! Чтобы они не поступили с тобой, как с нашими соседями и друзьями!

С этими словами он повернулся и побежал обратно в деревню.

Лисандре только и оставалось, что беспомощно смотреть ему вслед…

Когда Кровавый король желал что-либо подчеркнуть, он проделывал это самым недвусмысленным образом.

Стоял полдень. Топор палача с леденящим кровь стуком обрушился на шеи троих бунтовщиков, отделив головы от тел. С плахи густо потекла кровь и разлилась по гладкой мостовой у ног тысячной толпы. И Йонас мог только с ужасом наблюдать, как отсеченные головы надели на длинные пики и выставили на площади – на всеобщее обозрение.

Трое мальчиков, едва достигших возмужания, умерли, поскольку их признали смутьянами и угрозой для благополучия королевства. Теперь их головы смотрели на толпу пустыми глазами, и смерть лишила их лица всякого выражения. По деревянным древкам стекала красная кровь. Обезглавленные тела куда-то утащили.

Король, столь быстро и беспощадно завоевавший эту страну, никому не собирался давать спуску. Особенно тем, кто решался на открытое противостояние. С разного рода бунтовщиками собирались расправляться быстро, бесповоротно – и принародно.

С каждым ударом смертоносного лезвия над толпой, словно туман, сгущалась тревога. Некогда Оранос был свободной, процветающей и мирной страной. А теперь на троне сидел правитель, любивший вкус крови.

Толпа плотно заполнила большую площадь, и самые разные люди стояли буквально плечом к плечу. Рядом с собой Йонас видел молодых вельмож со сжатыми зубами и настороженными взглядами. Чуть дальше двое подгулявших толстяков чокались бокалами, словно отмечая наступление дня, полного новых возможностей. С другой стороны подозрительно озиралась седовласая женщина с глубокими морщинами на лице, облаченная в роскошное шелковое платье. Все толкались, желая занять самое выгодное место, чтобы лучше видеть короля, вышедшего на высокий мраморный балкон. В воздухе пахло дымом из труб и от раскуренных сигар, носился запах свежего хлеба, жареного мяса, душистых масел и приторных цветочных духов: здесь многие ими пользовались, вместо того чтобы мыться почаще. А какой стоял шум! Жуткая мешанина голосов, от таинственного шепота до хриплых выкриков во все горло.

Попробуй ясно мыслить в такой обстановке!

Оранийский дворец мерцал перед толпой, словно золотая корона. Высокие шпили вонзались в безоблачное синее небо. Дворец стоял в самом центре Золотого города – обнесенного стенами и застроенного богатыми виллами участка земли две на две мили размером. Самые его стены были изобильно украшены золотом. Они сверкали и переливались в солнечном свете – прямо груда монет посреди зеленой скатерти. Внутри вились мощеные улицы, соединявшие виллы, деловые конторы, таверны и магазины. Здесь могли поселиться лишь самые привилегированные вельможи. Сегодня, против всякого обыкновения, ворота были распахнуты, чтобы все желающие могли послушать речь своего короля.

– А дворец впечатляет, – с трудом пробился сквозь гомон голос Брайона.

– Думаешь? – Йонас наконец-то оторвал взгляд от выставленных голов.

Синие глаза его друга были устремлены на сверкающий дворец. Ни дать ни взять Брайон собирался украсть его да продать повыгодней.

– А мне, пожалуй, понравилось бы тут жить, – продолжал Брайон. – Иметь крышу над головой! Ступать изнеженными ножками по золотым плитам! Про то, что есть и пить сколько влезет, я уж вовсе молчу. Короче, записывайте в здешние! – Он посмотрел на казненных мятежников и поморщился. – Только с одним условием: голова останется на плечах.

Нынешние казненные были оранийцами. Они никоим образом не принадлежали к отряду Йонаса и Брайона, состоявшему из молодых единомышленников-пелсийцев, отказавшихся признать власть Кровавого короля. Вот уже три недели, с момента взятия замка, юноши прятались в густом лесу, отделявшем Оранос от более бедного соседа – их родины, Пелсии. Пограничные чащобы звались Диколесьем, и молва издавна населяла их злыми разбойниками и свирепыми хищниками. Кое-кто среди суеверного простонародья полагал даже, что в непролазных дебрях, куда еле-еле проникал солнечный свет, водились демоны и всякие нехорошие духи.

Разбойников и диких зверей Йонас давно уже не боялся. А в демонов, в отличие от большинства соплеменников, не особенно верил, считая, что страшные легенды выдумывались с одной-единственной целью – запугать народ.

Прослышав о назначенной на сегодня казни, Йонас решил посмотреть на нее своими глазами. Он был уверен, что это зрелище укрепит его решимость пойти на какой угодно риск ради того, чтобы неправедно завоеванные королевства подобно песку уплыли из рук захватившего их тирана.

Однако случилось прямо противоположное. Его душа наполнилась ужасом. Каждая голова, отлетавшая под стук топора, обретала черты его погибшего брата, Томаса.

Трое юношей, у каждого из которых вся жизнь была впереди, умолкли навеки только за то, что высказывали мнение, отличное от разрешенного.