Блики - Виталий Цориев Страница 3

6

В палату к Артуру заходит лечащий врач, молодой, совсем недавно закончивший интернатуру. Изо рта Артура торчат гофрированные трубки, подключенные к аппарату искусственной вентиляции легких, в вену на его руке воткнута игла катетера: тонкая пластиковая трубка тянется от него к подвешенному на стойке полупустому пакету с раствором лекарств.

– Так, что у нас тут, – нудным голосом отличника бормочет себе под нос врач, берет карточку с информацией от бригады скорой помощи, читает вслух: – «Утрата сознания с частичным сохранением рефлексов: реакция зрачков на свет резко ослаблена, зрачки сужены; роговичный и глоточный рефлексы сохранены, кожные – отсутствуют», хм-хм. Sopor? Coma?

Врач подходит к пациенту и сильно щипает его, чуть ниже левого соска, но тот не приходит в сознание. Тогда вместе с медсестрой он проводит тесты, оценивая работоспособность мозга по его реакциям: закрывает веки на глазах пациента, потом громко произносит несколько фраз – веки остаются сомкнутыми; берет у медсестры иглу, распаковывает ее, пронзает кожу над грудиной – глаза открываются. С силой сжимает ногтевое ложе на указательном пальце правой руки Артура – рука слегка сгибается в локте. Осторожно ощупывает шею, убеждаясь, что она не повреждена и сохранила гибкость, потом берет голову в ладони и поворачивает ее из стороны в сторону – глазные яблоки синхронно двигаются, сохраняя вертикальное направление взгляда. Врач смотрит на зрачки, оценивая их размер, потом достает из нагрудного кармана маленький фонарик и по очереди светит в глаза Артура. Зрачки, и без того похожие на точки, еще чуть-чуть сужаются, правый немного сильнее.

– Дай мне ваты, проверим роговичный рефлекс, – говорит он медсестре и та с готовностью извлекает из кармана упаковку хирургической ваты, отрывает от мотка синтетических волокон небольшой клок, протягивает его врачу.

Скрутив вату в жгутик, врач медленно опускает его кончик к глазу Артура, пока он не коснется роговицы. Глаз моргает.

Сосчитав в уме баллы, врач делает вывод, что пациент находится в умеренной коме, вызванной сбоем в работе коры головного мозга. Он смотрит на результаты анализов крови и мочи. С чего они решили, что его нужно направить в токсикологическое отделение? Ничего, кроме алкоголя и алкалоидов конопли, да и то в безобидной концентрации, у больного не обнаружено. Хотя, не все современные наркотики определяются стандартными медицинскими тестами. Врач жестом дает понять медсестре, что они закончили осмотр, и теперь она может идти. Тихое пиликанье датчика ЭКГ, шум поршня искусственной вентиляции легких, прикроватный монитор с множеством красочных графиков и цифр. Какое-то время врач сидит рядом с кроватью, размышляя о возможном диагнозе, потом решает глянуть на глазное дно пациента, проверить, нет ли там отека дисков зрительного нерва или кровоизлияний.

– Того парня в коме еще не забрали? – спрашивает заведующий на следующий день, – За ним должны приехать из госпиталя…

– Нет, а что, у него что-то со страховкой? – отвечает лечащий врач Артура, – я ему назначил МРТ, скоро будут результаты. Думаю, кома вызвана не наркотиками.

– У него нет страховки, – говорит заведующий, – Его мать в последние десять лет не имела официального трудоустройства. Оказываем ему только неотложную помощь, чтобы он не умер, а лечить его будут в Саровского.

– Понятно, но в коматозном состоянии с неясной причиной МРТ обязательно. Да ведь?

– Да, – кивает заведующий, его лицо мрачнеет, – Но ты мог оставить в силе предварительный диагноз – наркотическое отравление. МРТ не дешевая услуга, а мы не занимаемся благотворительностью.

Заведующий смотрит на молодого, еще не опытного врача с немым вопросом, как бы говоря всеми мышцами своего лица «Ты меня понял?» и тот виновато опускает взгляд долу, отвечая таким образом своему начальнику «да». Заведующий раньше не замечал, какие длинные у его нового работника ресницы.

Массивное кольцо томографа источает бледно синий свет, оно похоже на портал в иной мир. Белая комната, гудение трансформаторов. Тело Артура кладут на подвижной стол, макушкой к магниту, так, что его голова оказывается чуть приподнятой на пластиковом лотке с жёлобом для затылка. Стройная молодая медсестра надевает ему на голову, чтобы зафиксировать ее в правильном положении, специальную маску-каркас с отверстиями для глаз и носа, вставляя ее в пазы в столешнице и закрывая на замок. Его голова теперь заключена в некое подобие клетки, похожей на череп экзоскелета или на квадратный шлем робота-трансформера из японских мультфильмов для детей. Все готово. Стол с автоматическим приводом плавно поднимает Артура вверх, затем заезжает внутрь цилиндра, пока голова не окажется в его центре. С легким щелчком реле катушки томографа включаются, получая необходимую энергию и генерируя очень мощное магнитное поле – его волны омывают голову Артура со всех сторон. Врач МРТ, сидя за стенкой, управляет томографом, попеременно фокусируя его на разных структурных зонах головного мозга и заставляя компьютер формировать все более детальные трехмерные модели. Довольно быстро врач находит патологию и начинает ее описывать, мыча себе под нос мелодию La donna è mobile из «Риголетто».

Лечащий врач смотрит результаты МРТ Артура: на распечатанной картинке отчетливо видна опухоль в районе левого полушария и три ветви метастаз. В Православном госпитале, скорее всего, у этого пациента не будет шансов. Он выходит из ординаторской, идет по коридору к кабинету заведующего, чтобы поговорить с ним и попытаться убедить прооперировать мальчика в их больнице, современной, с хорошим нейрохирургическим отделением. Уже придумав в уме речь со ссылками на законы и возможность толкования некоторых неясных мест в них в пользу пациента, он распахивает дверь в кабинет заведующего. Тот выглядывает из-за алюминиевого корпуса большого монитора, потом, оттолкнувшись ногой, немного откатывается на кресле в сторону, чтобы было удобнее говорить.

– Я посмотрел МРТ, у того парня новообразование, нужно срочно переводить его в нейрохирургию… – начинает свою речь врач, но заведующий его перебивает:

– Его уже увезли из нашей больницы. Если хочешь сделать доброе дело, можешь переслать результаты МРТ в Православный госпиталь им. Серафима Саровского. Его будут оперировать там. Если будут.

Врач с трудом скрывает свое разочарование, криво улыбается, бормочет себе под нос: «Ммм, понятно…», кивает, извиняется и выходит из кабинета, осторожно закрывая за собой дверь.

Во время перевозки в старой, плохо оборудованной машине скорой помощи, состояние Артура ухудшается. Его давление падает, дыхание сбивается и фельдшерам, двум молодым мужчинам славянской внешности, приходится попотеть, чтобы он не умер на полпути к госпиталю. Один из них впрыскивает пациенту в вену необходимые медикаменты, другой вентилируют легкие, мерно сжимая и отпуская правой рукой упругий дыхательный мешок Амбу. Эти меры помогают, и им удается, преодолев несколько дорожных пробок, довести его до пункта назначения живым. Старое здание, облупившаяся штукатурка, ржавые сточные трубы с выбитыми суставами.