Беглец - Екатерина Стадникова Страница 3

– Ты убил его? – вдруг подал голос Леннарт.

– Нет, – отозвался Навен. – Кто это был?

– Монстр. – Тон рыцаря сделался жестче. – Кто рычал?

– Монстр.

Время неумолимо клонилось к полуночи. Под невысоким сводом пещеры плясали рыжие блики. Раненый был устроен со всем возможным комфортом на свежих можжевеловых ветках. Он с интересом наблюдал, как снег превращается в кипяток, а кипяток в отвар. Шлем послужил бы более достойной заменой котелку, не останься лежать на месте стычки. Наплечник тоже справлялся, но герба на нем было уже не разобрать под слоем копоти.

Сэр Леннарт внимательно смотрел на своего спасителя, радуясь тому, что все еще может смотреть. Пепельно-черные волосы, густые и прямые – почти до лопаток – более всего напоминали мех чернобурки. Гладкая бледная кожа, благородные черты. Образу мешали неприятные глаза, желтоватые, как его горький отвар. Вопреки тому, что говорят о юности, Навен производил впечатление умелого целителя.

– Благодарю, мэтр, – стараясь показать воспитанность, произнес рыцарь.

Гадостный отвар пек губы, щипал язык, драл горло и бесновался в кишках. Но к телу возвращалось тепло. Разбухшую в кипятке траву лекарь приложил к ранам. Сэр Леннарт выругался в голос, когда первая порция клейкой зеленой массы коснулась кожи.

– Только я не «мэтр», – счел нужным пояснить Навен.

– То есть как? – почти правдоподобно опешил рыцарь.

По возрасту, манерам и одежде спаситель вполне соответствовал представлениям о подмастерьях, молодых учениках лекарей, недавних студентах. А может, даже о благородных духом юношах, готовящихся посвятить себя служению Илнару. Называя мальчика «мэтром», сэр Леннарт, конечно, лукавил.

– При тебе нет оружия, значит, чародей, – рыцарь старался смягчить обличающий тон. – Был бы послушником, брит был бы наголо. Значит, нет. Явно не женат, но выглядишь ухоженным. Живешь с матерью? Для собственной практики слишком юн, значит, ходишь в учениках. Кого? Аптекаря?

Сэр Леннарт перевел дыхание и выжидающе склонил голову. Он надеялся уловить в собеседнике след волнения. Тень эмоций. Но лицо молодого человека оставалось безразличным, а глаза почти мертвыми. Навен тоже внимательно следил за реакцией собеседника. Он знал, что силы покинут корладца совсем скоро. И что впереди их ждет тяжелая ночь.

– Годы отрочества я провел в борделе «Бархотка и подвязка». Мадам, крайне утонченная женщина, дала мне неплохое светское воспитание, – после длиной паузы медленно проговорил он. – Отсюда манеры, которые многих вводят в заблуждение. Когда мое присутствие стало вредным для меня же, мадам отослала вашего покорного слугу как раз в послушники. Да-да. Бритая голова и палка в руках от яллена до иоля. Причем я говорю отнюдь не о посохе. Метла, лопата и мотыга – в зависимости от поведения и времени года.

– Отлично сказано, – кивнул рыцарь, маскируя смущение. – Тяжелая работа. Никакой магии. Словно нас учили быть крестьянами. Все монастыри одинаковы.

– И бесконечные моления Илнару, – подхватил юноша. – Настоятель Просперо просыпался утром с мыслями, где бы взять еще час на восхваление нашего пресветлого. Решение просто, как блин. Мы молились вместо ужина.

– И как тебе? – с надеждой спросил Леннарт.

– В борделе вранья меньше. – Навен подбросил щепотку своих трав в огонь.

– Готов спорить, но не стану. Все же ты спас меня. – Во взгляде рыцаря промелькнуло такое знакомое презрение, замешанное на чувстве превосходства. – Я был послушником пятнадцать лет. До обучения чарам так и не дошло. Но труд и воздержание настолько закалили мои тело и дух, что сам Великий магистр заметил меня и призвал.

– Я всему учился сам, – пожал плечами парень. – Ошибки были. Если, к примеру, дотла сжечь башню – тебя выгоняют из монастыря. Когда горит добро, не до благоговения перед огнем божиим. Храбрые послушники и наставники гнали меня как дичь через лес, пока их не остановила тетушка Мирта. Живущая отшельницей в чаще жрица Мадары.

– Повитуха и ведьма? – Леннарт скривился.

– Целительница и травница, – не поведя и бровью, поправил Навен. – Обитатели местного монастыря отнеслись к ней с должным почтением. И убрались восвояси. Все сложилось удачно. Я поселился в лесу, где мне ничто не мешает практиковаться в чем пожелаю. Не случись так, сейчас многоуважаемый рыцарь был бы уже обглодан до костей.

Неловкая пауза распласталась между собеседниками. Разумеется, сэр Леннарт из Корлада предпочел бы принять спасение от кого-то столь же благочестивого, как он сам. Но Илнар часто посылает своим последователям причудливые испытания и уроки. Возможно, рыцарский долг требует вырвать этого юношу из когтей порока и обратить назад к свету очищающего огня?

Что понял для себя Навен, так то, что в час смертельной опасности люди взывают ко всем богам, каких способны вспомнить по имени.

Желая перевести тему, рыцарь насупился и выдавил из себя натужный вопрос о состоянии целительской практики и ее доходности. На что Навен точно знал, как ответить, чтобы прекратить разговор.

– Мадам и ее подопечные ценят меня за умение быстро решать любые щекотливые проблемы, – деловым тоном ответил юноша. – Знать и купечество ценят фактически за то же. Однако с них я предпочитаю брать плату в твердой валюте.

Раненый приуныл и смолк. Вскоре он начал клевать носом, а потом вовсе уснул. Навен же не спал. Он старался во всех подробностях припомнить своего противника. Рыцарь упорно называл арестанта «монстр». Но у того было две ноги, две руки, вполне заурядная голова. Что-то сделало несчастного таким. Когтей Навен не заметил, но тогда чем преступник прикончил возницу, ранил Леннарта и попортил дублет? Чем он освободился? Чары?

На острове, который, по сути, был громадным куском заряженной руды, руны можно было чертить хоть пальцем на земле. Оттого и водилось тут всякое. Еще до форта и шахт, сюда бежали некроманты с материка. Навен сам сталкивался с сухими, как палки, мертвецами в выцветших черных лохмотьях. Немалых усилий стоило загнать их назад на тот свет. Орсо всегда восхищался подобными поступками. Называл их приключениями. Или того смешнее – подвигами. Но если ходячие трупы станут жрать фермеров, кто будет пасти скот, выращивать зерно и варить из него пиво?

В животе заурчало. Навен зевнул. Был бы Орсо, можно было бы спать по очереди. Но их пути разошлись – из-за нелепого спора о сути и назначении человека. Навен уже не помнил своих доводов, но помнил, что перестарался.

Весь следующий день рыцарь проспал. Травы боролись с лихорадкой, а лекарь не покидал пациента ни на минуту. Глубокие порезы не спешили заживать, словно какой-то яд мешал лечению. В бреду рыцарь из Корлада все убеждал кого-то, что не трус. Очнулся Леннарт, когда на небе вновь засияли звезды. Для бедняги целый день промелькнул как мгновение.

Под утро у входа в пещеру раздался топот. Захрапела лошадь. Раненый распахнул глаза и застонал. Навен бесшумно приложил палец к губам, подал рыцарю меч и жестом приказал затаиться. Не очень-то верилось в пользу стали, особенно в слабых руках, но поступить иначе лекарю не позволила совесть. Сам же он кошкой скользнул туда, где широкий грот переходил в брошенную штольню.