Испытание ядом - Мария Снайдер Страница 3

Между тем Валекс вновь вернулся к своему столу и налил в кубки какую-то жидкость. За распахнутыми дверцами деревянного буфета виднелись ряды разноцветных склянок и бутылок всевозможных размеров и форм. Валекс поставил бутылку обратно в буфет и запер дверцы на ключ.

– Думаю, ты можешь выпить, пока мы ждем Мардж, – заметил он, протягивая мне высокий оловянный кубок, наполненный янтарной жидкостью. Затем он поднял свой и произнес: – За Элену, нашего нового дегустатора. И да удастся тебе продержаться дольше твоего предшественника.

Я замерла, не донеся кубка до губ.

– Успокойся, – промолвил он, – это традиционный тост.

Один большой глоток – и жидкость слегка обожгла мне горло. На мгновение показалось, что желудок взбунтуется, – впервые за долгое время я пила нечто, отличающееся от обычной воды в лучшую сторону. Но организм быстро с этим смирился.

Не успела я поинтересоваться тем, что случилось с предыдущим дегустатором, как Валекс потребовал, чтобы я назвала ингредиенты пригубленного мною напитка.

– Персики с медом, – предположила я, сделав еще один небольшой глоток.

– Хорошо. Теперь пригуби еще и, прежде чем проглотить, покатай напиток на языке.

Я послушно выполнила его указание и с удивлением ощутила легкий привкус цитрусовых.

– Апельсин?

– Верно. А теперь прополощи им горло.

– Прополоскать горло? – переспросила я. Он кивнул. Чувствуя себя очень глупо, я прополоскала горло остатком питья и чуть было не выплюнула его. – Гнилые апельсины!

Валекс рассмеялся, и от его глаз разбежались мелкие морщинки. У него было волевое угловатое лицо, словно выкованное из металла, тем не менее, оно смягчалось, когда он улыбался. Валекс передал мне свой кубок и попросил, чтобы я повторила процесс дегустации.

С некоторым трепетом я сделала очередной глоток и вновь ощутила слабый вкус апельсина. Приготовившись к ощущению чего-то затхлого, я прополоскал горло питьем Валекса, и с облегчением почувствовала, что апельсиновый привкус лишь усилился.

– Это лучше? – осведомился Валекс, забирая обратно пустой кубок.

– Да.

Валекс сел за стол, вновь открыл папку с моими документами, взял перо и начал что-то записывать.

– Ты только что получила первый урок по дегустации. К твоему напитку был подмешан яд, называемый «Пыльца бабочки». А к моему – нет. Определить присутствие этого яда можно, лишь прополоскав питьем горло. Вкус гнилых апельсинов, который ты определила, и есть вкус этого яда.

Я встала, ощущая легкое головокружение.

– Это смертельно?

– Большая доза убивает в течение двух дней. Симптомы начинают проявляться лишь на второй день, но к этому времени сделать уже ничего нельзя.

– И я приняла смертельную дозу? – задержав дыхание, спросила я.

– Конечно, иначе ты бы не почувствовала вкус яда.

Живот у меня скрутило, и я попыталась вызвать рвотный рефлекс, подавив первый прилив желчи, чтобы не замарать блевотиной стол Валекса.

Он поднял голову и внимательно посмотрел на меня.

– Ты ведь предупреждена, что обучение будет чревато опасностями. Но я бы не стал давать тебе яд, с которым ты не могла бы справиться в силу своего истощения. У нас есть противоядие против «Пыльцы бабочки». – И он указал на чашку с белой жидкостью.

Я снова опустилась в кресло и вздохнула. Лицо Валекса опять окаменело, и я отметила, что он так и не протянул мне чашку.

– А это ответ на вопрос, который ты так и не задала… – он поднял чашку и взболтал ее содержимое, – как мы препятствуем бегству дегустаторов командора.

Я во все глаза смотрела на него, пытаясь понять, что он имеет в виду.

– Элена, ты призналась в совершении убийства. Согласись, с нашей стороны было неразумно отправить тебя на службу к командору, не заручившись при этом определенными гарантиями. Во-первых, рядом с командором постоянно находится охрана, и вряд ли тебе удастся подобраться к нему с оружием. А в качестве другой формы сдерживания мы используем «Пыльцу бабочки». – Валекс поднял чашку с противоядием. – Тебе потребуется каждый день принимать это, чтобы остаться в живых. Лишь противоядие не даст тебе погибнуть. И я буду давать тебе его каждый день, когда ты станешь приходить в мой кабинет. Не придешь – и на следующий день погибнешь. Совершишь преступление, и тебя отправят обратно в темницу, где ты и скончаешься от этого яда. Я на твоем месте не стал бы рисковать. Яд вызывает сильнейшие спазмы желудка и безудержную рвоту.

Валекс глядел куда-то за мою спину в ожидании, когда я осознаю все сказанное. Я обернулась, следя за направлением его взгляда, и увидела в дверях полную женщину в униформе обслуживающего персонала замка.

Валекс представил ее как Мардж и сказал, что она позаботится о моих первейших нуждах. Мардж, словно не сомневаясь в том, что я последую за ней, двинулась к двери.

Я же все смотрела на чашку, стоявшую на столе Валекса.

– Приходи сюда завтра утром. Мардж укажет тебе дорогу.

Совершенно очевидно, он больше не собирался со мной разговаривать, и, тем не менее, я замерла в дверях, чувствуя, как из груди рвется тысяча незаданных вопросов. Но я проглотила их, и они как камни опустились на дно памяти. Закрыв за собой дверь, я бросилась догонять Мардж, которая не удосужилась хотя бы чуть-чуть меня подождать.

Мардж шла вперед быстрым шагом, и я старалась не отставать от нее, хотя и чувствовала, что силы меня оставляют. Сначала я еще пыталась запомнить многочисленные повороты и коридоры, но потом махнула на это рукой, и весь мир сузился до размеров спины Мардж. Ее длинная черная юбка словно летела над полом. Ее униформа включала в себя черную рубашку и белый фартук, ниспадавший до колен и туго затянутый вокруг талии. Фартук был украшен двумя вертикальными рядами красных ромбов, соединявшихся друг с другом. Когда Мардж, наконец, остановилась у душевой, мне пришлось опуститься на пол, чтобы справиться с головокружением.

– От тебя разит, как от дохлой крысы, – заявила она, и ее широкое лицо исказила гримаса брезгливости. Она указала на дальнюю часть душевой с таким видом, что не оставалось сомнений: эта женщина привыкла к повиновению. – Дважды намылься и хорошенько ополоснись. Я принесу тебе одежду, – распорядилась она и вышла вон.

Непреодолимое желание погрузиться в воду просто выворачивало меня наизнанку. Я содрала с себя тюремную робу и бегом бросилась в душевую. Там повернула какую-то рукоятку, и на меня хлынул каскад горячей воды. Замок командора был снабжен резервуарами с горячей водой, которые находились этажом выше, – роскошь, которой не обладал даже экстравагантный особняк Брэзелла.

Я долго стояла под струями воды, точно надеясь, что ее дивное прикосновение сможет изгнать из меня все мысли о яде. Потом послушно дважды намылила волосы и тело. Шея, запястья и щиколотки горели от боли, но я не обращала на это внимания. Еще дважды прошлась по телу мочалкой, изо всех сил оттирая въевшуюся грязь, пока до меня не дошло, что это я сдираю засохшие ссадины.