Восход Водолея - Вячеслав Шалыгин Страница 3

– Ничего. Что получится, то и ладно. – Буер снял с плеча короткий автомат с удлиненным магазином и вручил женщине: – Сорок патронов. По восемь на каждого. А это на всякий случай...

Он застегнул на ее поясе ремень с ножнами. Клинок в них был женщине явно не по руке – настоящий мясницкий тесак, но Буер почему-то решил, что в случае необходимости она справится. Ивлев сначала удивился, но после вспомнил, как снаряжали на прошлое задание двоих агентов-мужчин. Вот так же дали им по автомату, правда, с двойными магазинами, а после – одному положили в карман тяжелый шипастый кастет, а другому сунули за пояс обычную заточенную отвертку. Отстрелялись тогда ребятки неважно, зато «подручными средствами» выполнили задание на все сто. Страховал этих агентов не Ивлев, но что осталось от двенадцати хорошо вооруженных бандитов после того, как их – в родных горах – обработали два столичных студента, один с кастетом, другой с отверткой, он хорошо представлял. Недаром четвертый оператор до сих пор не мог прийти в себя. Ведь он-то участвовал в деле не так, как группа подстраховки. Не сидел в кустах, ожидая развязки, и даже не снимал действия агентов на видео. Ему досталось гораздо больше, сильнее и глубже...

– Мотор, – Ивлев включил камеру и направил ее на очертания «уазика», вокруг которого суетились четыре тени. Пятая склонилась над баранкой.

– Заложник в салоне. Мужчина около сорока, руки скованы, – закончил инструктаж Буер. – Пошла!

Женщина сняла автомат с предохранителя, придерживая рычажок затворной рамы, мягко, почти бесшумно дослала патрон и растворилась в туманном сумраке. Ивлев видел, как мелькнула она среди ближайших деревьев, и вдруг ее силуэт вынырнул уже непосредственно рядом с машиной.

Три длинные очереди – и стальной дятел выдолбил из-под жестяной коры «санитарки» троих «червячков». Водитель обнял баранку, навалившись на клаксон, и по утреннему лесу разнесся громкий вой придавленной кошки. Двое других убитых соскользнули в канавы, прорытые колесами застрявшего вездехода, и распластались там с вытянутыми вперед руками. Словно пытались дотянуться до заднего бампера «уазика». Двое уцелевших бросились бежать. Один вдруг споткнулся, выгнулся назад дугой и рухнул в болотную жижу. Силуэт женщины на пару секунд задержался рядом с упавшим. Она присела, выдернула из его спины нож, а затем снова вонзила клинок в тело поверженного противника. А потом еще и еще... Ее рука мелькала с немыслимой скоростью, а брызги крови шлепали по стволам деревьев, лужам и лицу женщины громко и отчетливо. Чем-то эти звуки напоминали щелчки, которые издает поджаренный попкорн... За все время этой кошмарной сцены на лице женщины не дрогнул ни один мускул.

Ивлев невольно задержал дыхание, его замутило. Наконец женщина сунула нож за пояс, рукавом размазала по равнодушному лицу капли чужой крови и бросилась догонять последнего из беглецов. Он ломился сквозь кусты, как раненый олень, и вычислить его было несложно даже в маскирующем предрассветном полумраке.

Ивлеву пришлось сменить позицию, перебежав вперед и влево метров на пятьдесят. Участка, где разыгрался финальный эпизод, с прежнего места видно не было из-за деревьев и клубящегося тумана, который незаметно стал каким-то «крупнозернистым», словно его мельчайшие капельки, не лишаясь способности парить в воздухе, увеличились в сотни раз. А еще «заземленные облака» образовали новую композицию: по всей клубящейся над болотом пелене и между деревьями колыхались невысокие спиралевидные столбы. Очередная причуда просыпающейся природы снизила видимость и вовсе до минимума. Ивлев снова перебежал от дерева к дереву и очутился буквально в десяти шагах от сломанных кустов.

Пока Ивлев маневрировал, женщина догнала беглеца и сбила его с ног ударом приклада в затылок. Мужчина рухнул между кочек и не шевелился, но исполнительнице этого показалось мало. Она уселась на беглеца верхом, откинула его голову назад и вынула тесак. В животе у Ивлева похолодело. Рука с видеокамерой задрожала, хотелось зажмуриться и бросить все к чертовой матери, но он заставил себя не только держать камеру направленной на место расправы, но и смотреть.

Смотреть, как методично движется лезвие, как дергается в конвульсиях тело, как куда-то вперед, между кочек, хлещут две упругие струи, как резко они иссякают... Как небрежно выпускает из рук почти отделенную от тела голову беглеца эта эмоциональная, словно столб, молодая блондинка. Как встает и, сохраняя неподвижную маску на лице, удовлетворенно потягивается. Будто после просмотра приятного фильма...

Нервы у Ивлева все-таки не выдержали, но случилось это почти вовремя. Дольше задерживаться у места убийства было незачем. Полагалось еще заснять оба тела вблизи, но оператор решил, что все было видно и так. Он отошел к «уазику» и присоединился к основной группе, которая вытаскивала из машины заложника. Забота о женщине-агенте лежала на Буере. А Ивлева это больше не касалось... слава богу.

Он снял процесс освобождения, взял крупный план лица мужчины, распахнутые задние дверцы, салон машины, номера, содержимое деревянного ящика под лавкой: два автомата, магазины и патроны в пачках.

– Я ж говорю, любители, – в кадре появилась физиономия буеровского напарника. – Пошли толкать, а пушки здесь оставили. Фраера.

– Не мешай, – оператор оттеснил его к боковой двери.

– Ивлев, все заснял? – крикнул снаружи Борис. – Контрольные кадры сделал?

– Не успел еще... я сейчас, – Ивлев выпрыгнул из машины и заставил себя навести объектив на тела двоих убитых, лежащих позади «санитарки» в позах ныряльщиков.

Уже почти рассвело, и даже без цифровой обработки было видно, какие раны нанесла этим несчастным странная женщина. Вместо спин у «ныряльщиков» было сплошное месиво. Каждому досталось не меньше чем по десятку пуль, да еще в упор. До ноздрей оператора доносился отчетливый запах крови. Ивлев почувствовал, что его вполне может стошнить. На виду у товарищей. И это было недопустимо. Становиться объектом насмешек он не собирался.

Сделав пару шагов назад, Ивлев несколько раз глубоко вдохнул. Тошнота отступила. Для комплекта требовалось заснять шофера. Вернее, то, что от него осталось. Оператор обошел «уазик» слева и остановился напротив водительской дверцы. Последние двадцать патронов женщина-исполнитель выпустила в голову шоферу. Зачем и почему – вопрос отдельный, но факт можно было считать установленным без всякой экспертизы. Там, где у людей обычно расположена голова, у этого шофера было нечто бесформенное и втрое меньше, а стенки и остатки стекол кабины покрывал слой кровавой каши.

– Всадник без башни, – резюмировал неутомимый напарник Буера.

– Ты читаешь книги? – Ивлев перевел объектив на бойца.

– Только устав! – приняв пародию на строевую стойку, отрапортовал воин.

– Отставить кривляние перед казенной камерой, – строго отчеканил Буер, проходя мимо под ручку с вновь безучастной ко всему женщиной. – Лучше столкни водилу с баранки. Уши закладывает.

Напарник Буера залез в кабину и высвободил кнопку орущего клаксона из-под водительских останков. Оператор в это время проводил Буера и женщину объективом, удерживая крупный план. Лицо агентки было расписано кровью, словно маскировочными полосами. Костюм и руки тоже сплошь в крови. И это никак не вязалось с той внешностью, что угадывалась под маскировкой из бурых пятен. Стянутые на затылке в хвост белокурые волосы, глаза какие-то безжизненные, словно из голубого хрусталя, но красивые, губы бледные и все равно волнующие... Шла она медленно и плавно, будто по воскресному проспекту, а не по лесу, в котором окровавленным убийцам лучше бы не задерживаться, однако Буер ее не торопил. Парочка прошла между двумя столбами тумана, и они неправдоподобно быстро растаяли. Ивлев заинтересованно оглянулся. Лес и видимая часть болота были абсолютно чистыми, без малейшей дымки. Словно минуту назад здесь и не было никаких причудливых серых клубов и слоистых пластов тумана.