Мистер Понедельник - Гарт Никс Страница 3

— Куда собрались, инспектор? — поинтересовался тот из двоих, что был выше ростом.

Инспектор ошарашено обернулся, крылья сразу обвисли.

— Хотел доложить, сэр… — пробормотал он. — Сами видите, сэр… Доложить непосредственному начальству… а также Рассвету Понедельника… или даже самому мистеру Понедельнику… если он того пожелает…

— Мистер Понедельник и так все очень скоро узнает, — ответил рослый джентльмен. — Вы поняли, кто мы такие?

Инспектор отрицательно замотал головой. Он, конечно, догадался, что они были из числа высших чиновников Фирмы, — стоило только посмотреть на их одежду и ощутить веявшую от них силу. Однако ни имен, ни должностей он не взялся бы назвать.

Мистер Понедельник

— Вы, наверное, со сто шестидесятого этажа? — промямлил он нерешительно. — Из исполнительной службы мистера Понедельника?

Рослый джентльмен улыбнулся и вытащил из жилетного кармашка сложенную бумагу. Будучи поднята в руке, та развернулась сама собой, и печать сверкнула так ярко, что инспектору пришлось прикрыть лицо и даже пригнуться.

— Как видите, мы служим более высокому Повелителю, чем Понедельник, — сказал джентльмен. — И вы сейчас отправитесь с нами.

Несчастный инспектор сглотнул и сделал шаг вперед. Один из двоих проворно натянул белоснежные перчатки и сдернул с плеч инспектора крылья. Те сразу стали уменьшаться, пока не стали размером с голубиные, и джентльмен убрал их в плотный конверт, возникший прямо из воздуха, а потом запечатал конверт прикосновением большого пальца. Из-под пальца послышалось шипение. Запечатанный конверт он вручил обратно инспектору. Тот нервно прижал его к груди, искоса поглядывая на своих спутников, а на конверте проступило слово УЛИКА.

Джентльмены между тем согласно взмахнули тросточками, вычерчивая в воздухе дверь. Когда все было готово, воздух задрожал, сгустился… и перед ними появились самые настоящие лифтовые двери, снабженные скользящей решеткой и бронзовой кнопочкой вызова. Один из двоих нажал кнопку — и за решеткой, откуда ни возьмись, материализовалась кабина.

— Я не полномочен ездить на лифте исполнительной службы… равно как и подниматься вверх выше Записей… — беспомощно блеял инспектор. — И конечно, я ни в коем случае не… не полномочен… спускаться ниже Чернильных Подвалов…

Джентльмены отодвинули решетку и жестом предложили инспектору зайти в лифт. Там, внутри, все было обито зеленым бархатом, а одну из стен сплошь покрывало множество маленьких кнопок.

— Но мы же не будем спускаться? — еле слышно выдавил инспектор. — Не будем?..

Высокий улыбнулся. Улыбка вышла холодной, потому что в ней не участвовали глаза. Он поднял руку, и рука жутковато защелкала, удлиняясь на добрых два ярда, чтобы дотянуться до кнопочки в самом верхнем правом углу.

— Туда?.. — ахнул инспектор, преисполнившийся благоговения даже невзирая на страх. Он уже чувствовал, как слабеет внутри него мимолетное влияние Волеизъявления, и понимал, что теперь все равно ничего поделать нельзя. Удравшим словам придется действовать в одиночку. — Туда?.. На самый верх?..

— Да, — в унисон ответили два джентльмена.

И с лязгом захлопнули лифтовую решетку.

Первый день Артура Пенхалигона в новой школе не заладился с самого начала. Мало того что ему пришлось приступить к учебе на две недели позже всех остальных, так еще и в новом, незнакомом месте, к которому он вынужден был привыкать на ходу. Его семья только-только переехала в город, так что Артур пока не успел ни с кем познакомиться. И вообще не знал ничего, что делает привычную жизнь такой простой и удобной.

Ну вот, например, он понятия не имел, что ученики седьмого класса каждый понедельник перед большой переменой обязательно бегут кросс. А как раз сегодня был понедельник. Кросс являлся строго обязательным, если только родители ученика не договаривались о его освобождении от пробежки. Естественно, делать это надо было заранее.

Артур попытался объяснить учителю физкультуры, что он только-только оправился после нескольких очень серьезных приступов астмы. И вообще всего несколько недель как выписался из больницы. А кроме того, у него не было с собой спортивного костюма. Он так и вышел одетым в обычную школьную форму и стоял дурак дураком: серые штаны, белая рубашка с галстуком, кожаные ботинки. Ну не в подобном же одеянии отправляться на кросс?

Между тем вокруг носилась и вопила орава из примерно сорока подростков, и, должно быть, поэтому учитель — звали его мистер Вейтман — расслышал лишь вторую половину объяснений Артура. [1]

— Послушай, парень, — рявкнул он. — Правила писаны для всех. В чем явился, в том и беги. Если только ты не болен!

— Так я действительно болен, — повторил Артур.

Но тут кто-то громко завизжал: рядом с ними подрались две девочки. Они вцепились друг дружке в волосы и принялись лягаться. Мистер Вейтман сунул в рот свисток и пронзительно свистнул.

— Что за поведение, Сьюзан! — оглушительно гаркнул он. — Быстренько отпусти Таню!.. Вот так. Ладно, маршрут вы знаете. Обегаете спортплощадку справа, потом через парк, кругом статуи, потом обратно через парк и мимо арены, только с другой стороны. Все ясно? Первые трое на финише сразу отправляются обедать, остальные сперва вымоют пол в зале. Ну-ка, выстроились… я сказал выстроиться, а не ворон в небе считать! Встань в строй, Рик! Все готовы? А теперь по моему свистку…

«Один я не готов», — подумал Артур. И решил больше не жаловаться учителю и, несмотря ни на что, бежать вместе со всеми. Он и так по определению был здесь чужаком, белой вороной, и ему не хотелось окончательно превращаться в изгоя. К тому же Артур был оптимистом. Уж до финиша он как-нибудь доберется!

Он посмотрел на овал спортивной площадки, потом на густые заросли, примыкавшие к ней.

Это у них называется парком?.. По мнению Артура, больше похоже на джунгли. Там никто не увидит, там он, если понадобится, сможет передохнуть. А до леса он добежит точно. Никаких проблем.

Подумав так, Артур нащупал в кармане ингалятор и уверенности ради погладил пальцами прохладный металл и пластик. Как же ему не хотелось им пользоваться! Не хотелось вообще зависеть от лекарств и медицинских устройств… Вот он и угодил тогда в больницу именно из-за того, что отказывался сунуть в рот ингалятор, пока не сделалось слишком поздно. И с тех пор дал родителям твердое обещание, что больше не будет так поступать.

Учитель дунул в свисток, и ученики сорвались с места. Каждый отправился в путь по-своему. Самые крепкие и хулиганистые мальчишки помчались как выстреленные, пихаясь, вопя и отчаянно набирая скорость. Но, как они ни мчались, очень скоро их обогнали юные спортсменки, ведь в этом возрасте они повыше мальчишек, да и ноги у них подлиннее. Девчонки с легкостью уплыли вперед, морща носики и отворачиваясь от «жалких обезьян», с которыми они были вынуждены учиться в одном классе.