Вечная жизнь - Кейт Тирнан Страница 3

Дверь приоткрылась на тоненькую щелку, и вышибала по кличке Папаша кивком пригласил нас внутрь. Дверь распахнулась шире, и гигантская, пульсирующая волна музыки, окатив нас с головой, потащила за собой в темноту, освещенную лишь горящими кончиками сигарет — туда, где сотни глоток пытались перекричать визжащую группу, а запах алкоголя сладко растворялся в каждой порции проглоченного воздуха.

Но оставшийся снаружи таксист... понимаете, я все равно чувствовала, что это мой последний шанс. Последний шанс что-то сделать, повести себя как существо, способное на сопереживание, короче, как нормальный, живой человек.

— Насти! — Миг спустя я очутилась в очень-очень крепких, хотя и слегка неверных объятиях. — Классная прическа! — проорала мне на ухо Мэл. — Пошли, потанцуем! — Обхватив меня за плечи, она потащила меня в темную комнату с низким потолком.

Я колебалась всего секунду, не больше.

А потом разрешила себе повернуться к внешнему миру спиной, растворившись в шуме, дыме и грохоте. Да, я была напугана, и если бы вы знали, каким образом мы обычно проводим время, вы бы поняли, что это не пустые слова. Между мной и Инки вдруг разверзлась пропасть, и я не знала, что мне об этом думать. Только что, на моих глазах, Инки совершил самый страшный поступок за все время нашего знакомства. Хуже, чем случай с лошадью майора, произошедший в сороковых. Даже хуже того, как он обошелся с бедной девчонкой, которая так отчаянно хотела выйти за него в семидесятых. Впрочем, все это тоже было жутко неприятно, но раньше мне как-то удавалось заставить себя смотреть на произошедшее глазами Инки и находить его поступкам какое-то объяснение. Но в этот раз все оказалось гораздо страшнее, и прежние методики не работали.

Одарив меня последней обворожительной улыбкой, Инки направился в толпу, из которой к нему уже тянулись усики интереса — как женского, так и мужского. Что ж, Инки всегда был соблазнительным магнитом для большинства людей, и смертные, равно как и бессмертные, с одинаковой легкостью попадали под его обаяние, за которым скрывалось нечто, оказавшееся намного темнее, чем я до сих пор думала.

Через двадцать минут я уже сидела на липком диване и вовсю обжималась с приятелем Мэл по имени Джаз. Он был веселым, пьяным и очаровательным — чего еще надо? Мне хотелось раствориться в нем, перестать быть собой, стать другой — той, которой меня видит Джаз. Он не был бессмертным, не знал, кто я такая, зато давал прекрасную возможность отвлечься, чем я воспользовалась с почти истерической готовностью. Какие-то люди шлялись, курили и пили вокруг нас, и вот уже я жадно просунула руки под рубашку Джаза, а он обвил меня ногами... Короче, все шло, как надо, но когда он зарылся пальцами в мои короткие черные волосы, я вдруг вздрогнула от неожиданности, почувствовав прикосновение теплого воздуха к голой шее.

Поспешно извернувшись в руках Джаза, я схватила с сиденья свой шарф и быстро-быстро обмотала его вокруг горла, но тут сзади послышался негромкий голос Инки:

— Нас? А что это у тебя на шее, сзади?

Обернувшись через плечо, я увидела, что он стоит у края дивана с выпивкой в одной руке и дымящейся сигаретой в другой. Его глаза показались мне двумя черными дырами, пронзившими меня из темноты.

Сердце у меня вдруг пустилось вскачь. «Не делай из мухи слона, Насти!» — прикрикнула я на себя.

— Ничего.

Пожав плечами, я снова набросилась на Джаза, который с готовностью облапил меня.

— Нас? — все так же негромко, но настойчиво окликнул Инки. — Знаешь, мне вдруг пришло в голову, что я до сих пор никогда не видел, как выглядит твоя шея сзади.

Я выжала из себя смешок и повернула голову, отстранившись от Джаза, который пытался меня поцеловать.

— Не будь придурком, Инки. Ты сто раз все видел, а теперь отвали. Я занята.

— Это татуировка?

Я туже затянула шарф на шее.

— Да. Специальная татуировка для приставал. Если ты ее видишь, значит, ты подошел слишком близко и тебе пора отчалить. Катись отсюда, Инки!

На этот раз он рассмеялся и отошел. Последний раз этой ночью я видела его с какой-то красивой девушкой в шелковом облегающем платье, которая обвивалась вокруг Инки, как змея.

В ту ночь я запретила себе вспоминать о таксисте. Каждый раз когда мысль или страшная картина все-таки прорывались в мое сознание, я крепко зажмуривалась и выпивала. Но на следующее утро все вернулось, и я снова увидела искаженное мукой лицо таксиста. Он больше никогда не будет ходить, никогда не сможет водить машину, потому что Иннокенсио сломал ему спину пополам и бросил подыхать на дождливой лондонской мостовой.

А я не сделала ничего — ничего. Я просто ушла.

Преимущество бессмертия заключается в том, что ты не можешь сдохнуть от перепоя, как какой-нибудь студентик-мажор. Недостаток бессмертия заключается в том, что поскольку ты не можешь сдохнуть от перепоя, то на следующее утро (или через утро) ты чувствуешь все то, от чего тебя избавила бы милосердная смерть.

Когда мне, наконец, удалось разлепить веки дольше, чем на несколько секунд, я первым делом увидела свет.

Обведя мутным взглядом комнату, я уперлась взглядом в окно. Судя по тому, что проникавший оттуда свет был довольно мутным и слегка розоватым, снаружи был рассвет или закат. Одно из двух. Или где-то поблизости полыхал пожар. В жизни, знаете ли, всегда есть альтернатива.

Я знала, что попытка сесть не принесет мне ничего хорошего, поэтому взялась за дело медленно, дюйм за дюймом. Голову оставила напоследок и очень осторожно приподняла ее над матрасом. Прошло довольно много времени, прежде чем вылинявшие желтые розочки на матрасе перестали расплываться и обрели резкость. Голый матрас, никакой простыни. Светлый прямоугольник окна. Выкрашенные темной краской кирпичные стены, как на заводе или еще в какой-нибудь дыре.

Медленно повернув голову, я уставилась на спавшего рядом со мной парня: кислотно-зеленый ежик на голове, толстая серебряная цепь вокруг шеи и татуировка в виде извивающегося дракона на всю спину. Как его зовут-то? Джефф? Джейсон? Джек? Что-то на Д, я почти уверена.

Мне потребовалось еще несколько минут на то чтобы принять полувертикальное положение, и тут меня фонтаном вывернуло наизнанку — мой бедный организм избавлялся от токсинов, которыми я напичкала его накануне.

«Даже до туалета не успела добежать. Прости, Джефф».

Опустошенная, трясущаяся, я в который раз горько пожалела о своем проклятом бессмертии, а потом посмотрела на себя и обнаружила, что полностью одета. Значит, Д или я — или мы оба! — настолько упоролись накануне, что уже не смогли продолжить свое... знакомство. Что ж, пожалуй, оно и к лучшему. Инстинктивно нашарив шарф, я убедилась, что он по-прежнему туго обмотан у меня вокруг горла, и хотела было перевести дух, но тут же вспомнила, как Инки, стоя надо мной, спрашивал про отметину на шее. Не много ли неприятностей для одной ночи?