Путь к рассвету - Роберт Энтони Сальваторе Страница 3

— Две тысячи! — крикнула Кэтти-бри, которая находилась на своем наблюдательном посту — в бочке, установленной на мачте. Она выкрикивала расстояние, оставшееся до неприятельского судна. Когда дистанция уменьшится до пятисот, члены команды займут свои боевые посты: трое встанут у большой баллисты на корме корабля, двое отправятся к вращающимся арбалетам, закрепленным на передних углах мостика. А Дзирт присоединится к Дюдермонту, стоящему у штурвала и координирующему ближний бой. При этой мысли свободная рука дроу скользнула к эфесу одного из его изогнутых клинков. «Морская фея», с ее великолепными лучниками, опытной командой баллисты, на редкость опасным чародеем, поражающим противника молниями, и, конечно, с Кэтти-бри с ее беспощадным луком, носящим имя Тулмарил Искатель Сердец, была ужасным противником в дальнем бою. Но когда речь заходила о ближнем бое, в котором Дзирт со своей пантерой Гвенвивар и другие искусные воины могли добраться до неприятеля, — тут «Морская фея» была поистине смертоносной.

— Тысяча восемьсот! — донеслось очередное сообщение Кэтти-бри. Дзирт кивнул: его ощущение, что судно мчится с высокой скоростью, подтвердилось, в то же время такая быстрота поразила его. «Морская фея» мчалась стремительнее, чем когда-либо. «Касается ли вообще ее киль воды», — подумал Дзирт.

Эльф опустил руку в маленький мешочек, нащупывая магическую статуэтку, с помощью которой он обычно вызывал пантеру с Астрального уровня, и думая о том, стоит ли вообще звать Гвенвивар. Пантера провела на борту судна большую часть последней недели, охотясь за сотнями крыс, угрожавших корабельным запасам продовольствия, и, вероятно, устала.

— Только если ты очень понадобишься, дружок, — прошептал Дзирт. «Морская фея» резко легла на правый борт, и дроу вынужден был ухватиться за штаг обеими руками. Вновь обретя равновесие, он стоял, безмолвно устремив свой взор к горизонту, рассматривая корабль с квадратными парусами, который становился все больше с каждой минутой. Дзирт ушел в себя, мысленно готовясь к предстоящему сражению. Он целиком слился с всплесками воды, с бодрящей музыкой, спорящей со свистом ветра, с восклицаниями Кэтти-бри.

Тысяча пятьсот! Тысяча!

— Черная сабля на красном поле! — крикнула девушка, которая с помощью подзорной трубы смогла разглядеть флаг каравеллы. Дзирт не знал этой эмблемы и не интересовался, кому она принадлежит. Каравелла была пиратским кораблем, одним из множества тех, что нарушали границы вблизи Глубоководья. Так же как и в любых водах, где пролегали торговые пути, у Побережья Мечей всегда водились пираты. До последнего времени, впрочем, они держались в рамках, следуя определенным правилам. Когда Дюдермонт одержал победу над Пиночем в проливе Азавира, он впоследствии отпустил пирата на свободу. Таково было неписаное соглашение.

Но положение изменилось. Пираты с севера осмелели и озлобились. Теперь они не только грабили корабль, но также пытали и убивали команду, особенно свирепствуя, если на борту были женщины. Много опустошенных судов стали находить дрейфующими в морях у Глубоководья. Пираты нарушили соглашение.

Дзирту, Дюдермонту и всей команде «Морской феи» щедро платили за их службу, но все они, вплоть до последнего человека (исключая, возможно, чародея Робийярда), преследовали пиратов не из-за золота.

Они сражались против того зла, которое несли пираты.

— Пятьсот! — крикнула Кэтти-бри.

Дзирт вышел из задумчивости и посмотрел на каравеллу. Теперь он мог разглядеть на ее палубах людей, готовящихся к бою, целую армию копошащихся муравьев. Дзирт понял, что команда неприятеля примерно вдвое превосходит по численности экипаж «Морской феи» и каравелла хорошо вооружена. На ее кормовой палубе располагалась значительного размера катапульта, а ниже, возможно, и баллиста, готовая к стрельбе из открытого бортового люка.

Дроу покачал головой и обернулся к своим. Боевые расчеты арбалетов и баллисты заняли надлежащие места, остальная команда выстроилась вдоль поручней, проверяя натяжение тетивы своих длинных луков. Менестрели продолжали играть; их музыка будет звучать до тех пор, пока команда не пойдет на абордаж. Высоко над палубой Дзирт увидел Кэтти-бри, в одной ее руке был Тулмарил, в другой — подзорная труба. Он свистнул ей, и она быстро помахала ему в ответ, явно волнуясь.

Разве могло быть по-другому? Погоня, ветер, музыка и осознание того, что они делают здесь хорошее дело. Широко улыбаясь, дроу легко пронесся назад по бушприту, затем — вдоль поручней и присоединился к Дюдермонту, стоящему у штурвала. Он заметил чародея Робийярда, сидящего с обычным для него скучающим видом. Время от времени он махал одной рукой в направлении грот-мачты. На этой руке Робийярд носил огромное серебряное кольцо с бриллиантом, который сейчас сверкал гораздо сильнее, чем обычно. С каждым жестом чародея в паруса, уже и так натянутые до предела, ударял сильный порыв ветра. Дзирт услышал протестующий скрип грот-мачты и понял, откуда взялась такая сверхъестественная скорость шхуны.

— Кэрракус, — сказал капитан Дюдермонт, когда дроу оказался рядом. — Черная сабля на красном поле.

Дзирт вопросительно посмотрел на него, не припоминая такого имени.

— Плавал раньше с Пиночем, — пояснил Дюдермонт. — Первым помощником на пиратском флагмане. Он был среди тех, кого мы разбили в проливе Азавира.

— Он тоже попал в плен? — спросил Дзирт.

Дюдермонт покачал головой:

— Кэрракус — скрэг, морской тролль.

— Я не помню его.

— Он всегда остается в стороне, — объяснил Дюдермонт. — Весьма вероятно, что он бросился за борт и ушел в морские глубины, когда Вульфгар развернул нас, чуть не протаранив его корабль.

Дзирт помнил этот эпизод, невероятное усилие своего могучего друга, которое почти поставило ту, первую, «Морскую фею» на корму перед многочисленными изумленными пиратами.

— Но Кэрракус точно был там, — продолжал Дюдермонт. — Судя по всему, именно он спас поврежденный корабль Пиноча, который я отпустил дрейфовать из Мемнона.

— Скрэг все еще в союзе с Пиночем? — спросил Дзирт.

Дюдермонт мрачно кивнул. Вывод был очевиден. Пиноч не мог сам лично преследовать «Морскую фею», доставляющую пиратам столько неприятностей, потому что в обмен на свою свободу поклялся не мстить Дюдермонту. Но у пирата были другие способы отплатить врагам. Ведь его союзники, такие как Кэрракус, не были связаны личной клятвой.

В этот момент Дзирт, уже понявший, что сегодня Гвенвивар ему понадобится, извлек из мешочка статуэтку пантеры и внимательно посмотрел на Дюдермонта. Высокий мужчина стоял выпрямившись, он был худощав, но мускулист, его седые волосы и борода — аккуратно подстрижены. Капитан отличался изяществом — его одежда казалась безупречной, словно дома, на пышном балу. Глаза Дюдермонта — такие светлые, что они, казалось, скорее отражали краски окружающего мира, чем обладали каким-то своим цветом, — выдавали напряжение, охватившее его. В течение многих месяцев ходили слухи о том, что пираты замышляют что-то против «Морской фен». Поняв, что каравелла тесно связана с Пиночем, Дюдермонт полагал, что встреча кораблей могла быть чем-то большим, нежели простой случайностью.