Первый ученик - Аня Сокол Страница 3

– Уверен? – тут же встрял Арчи – еще один любитель правды.

– Так точно, майор, – козырнул Артем. – Мы вместе заступили, вместе сдали вахту. Грошев ушел из хранилища с пустыми руками. Иначе вы бы получили мой рапорт еще до обеда.

И в этом тоже не приходилось сомневаться. Макс продолжал смотреть в окно и молчать.

– Свободны, – через силу проскрежетал Нефедыч.

Тетка в форме с постным лицом закрыла пухлую папку.

Ноут на тумбочке мигал извещением о полученном письме. Макс плюхнулся на покрывало, почти упираясь ногами в стену. На практику стоило поехать хотя бы ради комнаты, где он мог ненадолго остаться один. Спальня напоминала узкий пенал, в котором едва помещались кровать и тумбочка, но это была его личная территория. Он с тоской думал о возвращении в жилой корпус Академии, где комната раз в пять больше и раза в три заселеннее. Но это не скоро – впереди еще полтора месяца относительного одиночества.

Парень открыл папку с входящими. Мать не так давно освоила электронную почту, и он вздохнул с облегчением. Один раз ее письмо, тогда еще обычное бумажное, перехватили. Сокурсники здорово повеселились, зачитывая вслух корявые, наполненные беспокойством и вопросами (есть ли у него чистые носки) строки матери. Он позаботился о том, чтобы впоследствии каждый из этих шутников получил по заслугам. Он ведь гаденыш, верно?

Все как обычно. Она писала о повышении цен, о соседке с сердечным приступом, о новом участковом, голубях, срущих на балкон, и орущих по ночам котах. Обхохочешься. Он закрыл ноут, старенький и поцарапанный, чтобы купить его с рук, ему пришлось… Парень потер глаза – не самые приятные воспоминания.

Письмо было обычным, но он умел читать между строк. То, что проскальзывало между новостями о соседке и голубями, приводило его в ярость. Старую, давно уже перегоревшую, но все так же заставляющую его в бессилии сжимать кулаки.

Грош рывком поднялся. Комната, еще минуту назад бывшая убежищем, вдруг показалась камерой. Он сдернул с крючка на стене сделанный из пластика кристалл и выскочил за дверь, на ходу накидывая цепочку на шею. В век, когда цифровые носители заменили и удостоверения личности, и кошельки, выходить без оного за пределы лагеря явно не стоило.

Увольнительной у него не было. Как сказала тетка из корпуса правопорядка, он ходил в самоволки так же часто, как и в столовую.

Пси-Академия – учреждение смешанного типа, полувоенная и полусветская структура. Но в отличие от солдатских училищ режим здесь был щадящим, вернее, можно сказать, никакого не было, да и на плац их гоняли не чаще раза в неделю. Им выдавали форму и по окончании присваивали звания, но в остальном они вряд ли могли равняться на армейские учебки. Взять хотя бы КПП, квадратную комнату с вертушкой и прозрачными дверьми, где дежурных можно застать разве что перед кураторской проверкой. Студенты предпочитали проводить время на полигонах, уголках отдыха и смотровых площадках, а не в тесной конуре пропускного пункта.

Макс беспрепятственно миновал караулку и стал спускаться по извилистой дороге в поселок. Местные отнюдь не торопились с визитом в тренировочный лагерь. Собственно, никто не торопился. Соседство с бункером, где содержались особо опасные призраки, не добавляло месту популярности. Говорят, за такое попустительство в армии, а не в их психушке, как ласково называли ученики Академию, туалеты отправились бы мыть все: от рядового до генерала.

Некропольский – поселок, получивший название в те времена, когда здесь располагался старый некрополь, куда свозили умерших со всей Империи. Это было до образования Ворошков [5] и этапов хронологических перезахоронений. На сегодняшний день в нулевом поле хранились останки тех, чьи призраки совершали нападения на людей, повлекшие за собой три и более смерти. Хранилище сравнивали с тюрьмой строгого режима для мертвых, а тем плевать на замки, стены и пропускные пункты. Их могут сдержать только камни и еще псионики.

Поселок был не то чтобы очень большим, но достаточно оживленным. Он жил в основном за счет окрестных шахт по добыче камней. Кирпичные пятиэтажки соседствовали с деревянными срубами, мини-рынок вплотную подступал к детской площадке, а одноэтажная больница стояла стена к стене с единственным в Некропольском питейным заведением. Маленькая (столов на семь) кафешка, где работяги могли после смены пропустить стаканчик дрянного алкоголя и закусить еще более дрянными сосисками.

Макс толкнул дверь, впустив немного свежего воздуха в пропахшее чем-то кислым помещение.

– Кофе, – сразу попросил он худощавую женщину за стойкой.

Днем клиентов обслуживала Леминария, ночью ее сменял муж Винис. Парень иногда задавался вопросом: когда они умудряются быть семьей при таком графике?

Женщина поставила на стойку белую кружку с черной жидкостью, кофе по качеству был под стать алкоголю. Леми навалилась грудью на стойку, вид в вырезе открывался умопомрачительный. Бледно-розовый кад-арт, висящий на серебряной цепочке, громко стукнулся о деревянную поверхность. Хранителем ее разума был лунный камень. Идентификацию кад-артов Грош сдал на твердую три, но только потому, что ему за это заплатили. Парень припомнил свойства кристалла, его хозяин должен был вызывать у окружающих высокие чувства. Может, и вызывал, раз ее муж все еще был здесь.

Рядом с его рукой она выставила портативный терминал, и парень, подцепив висевшую на его шее пластиковую подделку под камень, вставил в порт. Машина пискнула, списав со счета нужную сумму. Он прикинул, сколько там должно остаться, и понял, что в ближайшее время нужно искать приработок.

– Максим, – окликнул его вошедший в кафе посетитель.

Грош обернулся, от двери к нему направлялись двое, парень и девушка. На изящной фигурке последней форма сидела как надо. Еще один признак комбинированного учреждения – обучение в Академии было смешанным. Сила псионика не делала различий меду полами. Женский жилой корпус стоял на противоположном краю лагеря.

Грош не ответил, возвращаясь к горячему кофе. Артем облокотился на стойку.

– У нас проблема, – изрек первый ученик курса.

Девушка с белыми волосами и длинной, падающей на глаза челкой попросила у Леми воды. Макс не ответил, впрочем, как всегда.

– Пропал призрак. Ты не брал куб, я тоже. Но исчез он в наше дежурство. Понимаешь?

– Нет.

– По сути, это побег, третий класс опасности, когда блуждающий нападет и выжжет мозг человеку, пятно ляжет на нас.

– Пятном больше, пятном меньше. – Он отпил. – Моя совесть выдержит.

– А моя нет, – отрезал Самарский.