Михаил, Меч Господа. Книга 2. Подземный город Содома - Гай Юлий Орловский Страница 3

Михаил понял все-таки не сразу, что все, там изображенное, относится к воздушным перевозкам, условные изображения самолетов разбросаны в разных концах огромной таблицы.

Азазель долго всматривался, наконец сказал с досадой:

– Хрень какая-то… Еще пару лет тому назад самолеты туда ходили чаще. А сейчас не раньше завтрашнего дня!

Михаил сказал с равнодушным интересом:

– Разве это долго для твоей совсем не короткой жизни?

– Там могут быть еще жертвы, – огрызнулся Азазель.

– Стало жалко людей?

– Не очень, – огрызнулся Азазель, – но если там бушует демон, на что указывают некоторые моментики, это опасно засветкой… Хотя, гм, я же самец в полной силе…

Михаил насторожился, когда Азазель начал рассматривать его весьма придирчиво.

– И что?

– Сам ты передвигаться, – сказал Азазель с расстановкой, – не можешь… ну, как следует. Но тебя, как мешок с отрубями, это такой корм для крупного и мелкого рогатого, а также для кур и курей, могу отнести я, хотя и упарюсь.

Михаил дернулся, отшатнулся, сам ощутил какими дикими глазами посмотрел на Азазеля.

– Ты?.. Меня?

– Ну да, – пояснил Азазель. – Видел, как оса несет по воздуху толстую жирную гусеницу к своему гнезду?.. Хотя да, где тебе такое увидеть… В общем, я могу изволить поизвозничать.

Михаил сказал с отвращением:

– Это гадко! К тому же всплеск…

Азазель посмотрел с иронией:

– Я же тебе объяснил… У демонов второго и дальше поколений никаких всплесков. Да и не могут они так передвигаться. Нет той частицы Брия, что вызвала бы отклик в тонкой ткани нашего мира.

– Но ты же ангел!

– А-а-а, – сказал Азазель со злым удовлетворением, – наконец признал меня ангелом? Ну-ну… я же сказал, с ангелами сложнее… У тех, кто откололся от официальной линии партии и не посещает Брий, способность вызывать всплеск постепенно затухает. Но полностью угасла только у меня и тех двухсот, что вместе со мной сошли на гору Хермон… Потому что мы были и остаемся первыми!

– А у Сатана?

Азазель фыркнул:

– У него с чего бы?.. Ты его низверг, но закрыть доступ к Брию и даже Йециру нет власти ни у тебя, ни даже у Метатрона, что нагло говорит от имени Господа. Давай не забывать, Сатан низвергнут тобой, но не Всевышним!

Михаил поморщился:

– Я действовал по воле Всевышнего.

– Он тебе сам велел? Или ты так понял?

– А разве его воля не очевидна?

Азазель сказал с отвращением:

– Тоже мне толкователь!.. Но люди умнее, военным власти не дают. Я же говорю, люди учатся быстро. Так как насчет? Заодно увидишь некоторые преимущества переселения в тело демона.

– Даже не начинай, – предупредил Михаил.

– Как скажешь, – согласился Азазель. – Но я вылетаю немедля. Ждать завтрашнего дня рискованно. Мало ли чего там еще случится! Случится – это не от слова «случка», как ты подумал, а как бы в другом смысле…

– Когда вернешься? – спросил Михаил.

Азазель развел руками:

– Как разберусь. Это зависит от степени вовлечения моей мудрости и всяких мешающих обстоятельств.

– А сколько у тебя займет перелет?

– Мгновение, – ответил Азазель гордо. – Я же не оса!

Михаил спросил через силу:

– А если со мной?

– Два мгновения, – ответил Азазель, – что вообще-то одно, если смотреть сбоку и не слишком придираться, как ты любишь по своей занудности.

– Посмотрим вместе, – проговорил Михаил с сомнением, – если только…

– Это же прекрасно! – перебил Азазель. – Сири, приготовь шикарнейший обед. Когда выйдет Синильда, сообщи ей, что крайне срочное дело вырвало нас прямо из-за стола спасать мир, а вернемся, надеюсь, завтра. Передай наши нижайшие и самые искренние извинения, поняла? Мы очень-очень сожалеем. Дико сожалеем. Она может остаться, у меня все равно все заперто, ничего не сопрет, но если уйдет, тоже не станем ее убивать и мучить. Пусть только серебряные ложки не ворует.

Он ухватил Михаила и сдавил крепко, тот охнул и сильным рывком вырвался, но разом со всех сторон обрушилась тьма, он споткнулся и упал на рыхлую землю.

Звезды холодно и отстраненно блещут над головой, ноздри жадно ухватили ароматы чистого и насыщенного знакомыми запахами соснового леса.

Сонно вскрикнула совсем рядом разбуженная птица. Михаил поднялся на ноги, осматриваясь все еще ошалело.

– Скотина, – сказал он с отвращением. – Содомит чертов…

Азазель тоже на ногах, он и не падал, всматривается в далекое зарево по ту сторону редкого леса.

– Да, – ответил он рассеянно, – содомиты хотя бы термин после себя оставили, а что жители Гоморры?.. Гайморит или гемморой?.. Не знаешь?.. Почему не знаешь? Ты должен такое знать!.. Помню детский такой журнал «Хочу все знать»… Потому дети все знают, только помалкивают. Ладно, вон там дорога, пойдем, вдруг попутку поймаем.

Не оглядываясь, он побежал с пригорка, лес достаточно редкий, как и любой сосновый, где все стволы прямые, как солдаты на параде, ветви только на макушках, земля усыпана ровным слоем прошлогодних иголок, мягко пружинит под подошвами башмаков, лунный свет льется с неба мягкий, таинственно призрачный.

Минут через десять вышли к дороге, мимо как раз проскочили три большегрузных автомобиля, еще минут пять прошли по обочине, наконец сзади блеснул свет фар.

Азазель повернулся и помахал обеими руками. К их удивлению, за рулем оказалась женщина, немолодая, но еще миловидная и в хорошем теле, типичная украинка с полной пазухой щастя.

– Садитесь, – пригласила она, сразу распахнув дверцу. – Тут уже недалеко, но все равно быстрее на машине.

Азазель кивнул Михаилу, чтобы сел сзади, а сам устроился на переднем сиденье.

– Отважная вы женщина, – заметил он, – молодая и красивая, а рискуете останавливать машину ради двух мужчин… Другие бы на нашем месте разве бы стерпели такой соблазн? Вон мой друг сзади уже чего только с вами не делает в мечтах и этом, как его, художественном воображении!

Она весело рассмеялась, зубы блеснули ровные, Михаил в самом деле засмотрелся в зеркало на ее полные красные губы.

– Ой, да неужто изнасилуете?.. Такое щасте, и без греха!

Азазель тоже захохотал и дальше тараторил, как черт по коробке. Женщина отвечала веселым говорком, певучим и быстрым одновременно, перемешивая русские и украинские слова.

Впереди на фоне светлеющей полоски неба показалось хорошо освещенное прожекторами пространство со строительной техникой. Но даже Михаил уловил некоторый непорядок: несколько механизмов, выкрашенные в ядовито-желтый цвет, лежат кто на боку, кто вовсе кверху колесами, у двух сильно помяты кабины, на земле мелкие осколки стекол, на некоторых пятна крови, как и на стенках кабин.