Фреон - Сергей Клочков Страница 3

— А что за ханурик?

— Ересь или Философ. Так и не понял точно, как его зовут. Седой говорил, что хотел Лунь этого козла за Периметр определить, вроде как из Зоны вытащить, а оно вон как вышло. Парень-то с гнильцой был, по нему видать. Ну, словил его Лунь, нам передал, это знаю, и с Седым они поговорили малость, о чём — не в курсе. Сталкер и ушёл с базы сразу считай. Хороший он мужик был, реально хороший. Знакомы были. Не совсем по-доброму расстались, злой я на него был из-за этого придурка. Эх-х… обожди, я щас.

Карбид ненадолго пропал, вернувшись уже с бутылкой и парой маленьких гранёных стаканчиков. Из карманов на стол перекочевали также банка тушёнки, запакованный в целлофан кусок «чернушки», луковица и редкий в Зоне деликатес — баночка маринованных грибов.

— Давай, что ли, за упокой душ. Наших ребят там много полегло, вместе они от уродов отбивались, вместе и погибли, но и тварей помесили как надо. Девчонку жалко очень, совсем молодая была.

Выпили, не чокаясь. Тёплая, с заметным сивушным душком водка пошла на удивление легко и почти сразу ударила в голову. Ну, правильно, со вчерашнего дня не ел, переход на двадцать километров, да и годы уже совсем не молодые, пятый десяток скоро разменяю.

— И это. Мы ведь два отряда в один день потеряли. Давно такого не было, чтоб и контролёры, и «монолитовцы», и мутантов целая прорва. Все полегли там… Седой, кстати, Луня в бойцы «Долга» записал и «Стальной Звездой» посмертно наградил, как и всех наших, кто в Долине погиб. Просили его, чтоб и девчонку тоже к награде представили, но вроде она когда-то в «Свободе» была, и потому не стали… вот…

Карбид налил по второй, разломил хлеб.

— Пусть им Зона пухом будет. От первого отряда наших ребят, что с Лунём были, ничего не осталось, хоронить нечего. Видать, нарвались на контролёра, он их и загнал в аномалию. Но успели они многих тварей побить, даже матёрого псевдогиганта грохнули, а уродов помельче так и вообще без счёту. Да только пара там контролёров была. Одного-то Лунь завалил, а второй… э-эх. Что уж там… давай.

Вторая пошла ещё легче, почти как вода. Зря ты сунулся в Тёмную долину, дружище. Отродясь там ничего путного не было, чёрное там место, плохое. И зачем?..

— А чего это Лунь в Долину подался?

— Он не сообщал. Дела какие-то, наверно, были. Теперь-то уж точно не узнаешь, чего он там искал. Впрочем, ответственный по снабжению говорил, что ходка наверняка предполагалась дальняя, так как затоварился Лунь хорошей снарягой на несколько тысяч зелёных рублей и продуктов набрал много.

— Ясно…

Ничего, правда, для меня ясного не было. Куда пошёл, зачем… какая теперь разница? Только вот сгинул странно, да ещё и с «долговским» отрядом за компанию. Сомнительно мне очень, чтоб они так подставились. Карбид вещал дальше, видать, нужно было парню выговориться, да только я уже не слушал. Время от времени на дно стаканов падало по «паре бульков» нехорошей водки, я опрокидывал в себя спиртное и снова думал под почти убаюкивающий бубнёж «долговца». Думал о том, что поганее теперь Зона стала. О том, что не успел я нормально поговорить, сдружиться с теми, кто ушёл навсегда. Что по собственной дури никому так душу и не открыл, как не было друзей, так и нет, и, что самое обидное, наверно, уже не будет. Таких не найденных ещё товарищей потерял, дурень…

Ходит про меня слава, что молчун и нелюдим. Одиночка во всех смыслах. Да только если раньше у меня не было веры людям, то теперь вера есть, да вот людей подходящих, увы, не осталось. И как обидно-то, что это задним числом понимаю. Давай, «долган», не тяни, наливай своего пойла за упокой душ тех, настоящих, правильных людей.

После полудня «Росток» немного оживал. Совсем рядом с «Ангарычем», устроенным в старом ангаре, «долговцы» вовсю «облагораживали» заводской цех, полтора десятка сталкеров «на подхвате» выносили из здания обломки кирпичей и ржавые станки. Не иначе, новую казарму налаживают — растёт «Долг», матереет. А может, «ботаники», что тоже на «Ростке» обосновались, цех присмотрели… бывший завод большой, всем места хватит, считай, треть помещений пустует, и расположен удачно — ни одной аномалии нет в пределах завода, и Выбросы тут не особо лютуют. Палестинка — благодать, заповедник нетронутой Зоной земли… ох, сколько в своё время крови здесь пролилось за эти цеха, ангары, склады, за чистую землю эту, в конце концов «Долгу» доставшуюся. Кто сильнее — тот и прав. Впрочем, оно и неплохо — «долганы» люди нормальные, без особых заскоков, если не считать этой их «идейности». Вот и Карбид, захмелев, переключился на любимую «волну» — «какая Зона дрянь и как бы её изничтожить побыстрее». Что дрянь — то верно, а вот чтоб изничтожить, это вы, ребята, маху дали. Или сама пропадёт, но это вряд ли, или ещё больше расползётся, что скорее всего.

— Фреон?

— По вашему приказанию прибыл. — Я неспешно поднялся со стула и кивнул. Что ж, Седой пожаловал, пора и посылку отдавать.

— Перестань. Не в армии. — Седой неодобрительно поморщился. Ага, не в армии… но выправка у «долговского» начальства точно военная, и подошёл характерным таким шагом, комбез подогнан так, что на форму смахивает. А если учесть, что, помимо нашивок группировки, «долговцы» ещё и натуральные погоны ввели, чёрные такие, с красной полоской и красными же звёздами, и даже звания воинские, то уж конечно, «не в армии». Тут дисциплина даже похлеще будет — это я понял ещё и по тому, как Седой глянул на Карбида, так и не успевшего спрятать уже почти пустую бутылку под стол. На этот раз, похоже, десятью днями «исправительных работ» парень уже не отделается.

— Вечером ко мне. — Седой как-то бесцветно, спокойно сказал это Карбиду, даже не глядя на него, но вторично проштрафившийся «долговец» заметно побледнел и сник. Даже по глазам было заметно, как в считаные секунды выветрился из него хмель.

Сурово у них тут. Странная группировка, слов нет. Вроде и сталкеры, вольные, никто силком не держит, не хочешь — иди на все четыре. А вот поди ж ты, меньше «Долг» не становится, скорее, наоборот. И не поверю я, что прямо все, кто в «долганы» записывается, делает это по идейным соображениям. Не понимал я этого раньше и сейчас не понимаю — неужели ать-два под ружьё, дисциплина эта жёсткая, побудки, казармы, подчинение лучше, чем самому, своим умом жить? Впрочем, не моё это дело. Пусть живут, как им нравится, мне, по большому счёту, плоско и параллельно на чужие порядки.

— Как добрался, сталкер? — поинтересовался Седой, немного, но всё же заметно выделив интонацией слово «сталкер».

Добрался как… а как обычно наш брат по Зоне добирается? Через Гнилую Балку, чуть не нарвавшись на большую стаю слепых, по бывшему Кордону большого крюка, обходя странную полосу неподвижного тумана, и это в такой-то ветер, что капюшон на спину сбрасывало. А через «железку» вообще зигзагом, прощупывая каждый метр болтами, а где-то под просевшим перроном полустанка в кромешной темноте каркал и завывал зомби, и несло из-под плит горькой, удушливой вонью. Что на когда-то чистой тропинке вокруг меня начал нехорошо потрескивать и шипеть воздух, и пришлось больше часа изображать памятник, боясь даже пошевелиться, ожидая, пока стечёт на землю атмосферный заряд. Что ночевал, свернувшись буквой «зю», в зарытом колодезном кольце, спал урывками, всматриваясь в полной черноте на кусок тёмно-серого неба над головой. Но в аномалию не наступил, под «глушняк» не попал, ни разу не съели. Значит, хорошо добрался.