Эвританские хроники - Олег Шелонин Страница 3

— Но если это будет достойный человек?..

— Нет! Мы не будем полагаться на случай! Забыл историю? С тех пор как этого нечестивого бога занесло в наш благословенный мир, Эвританию каждые три тысячелетия сотрясают катаклизмы. Наше счастье, что он вырывается из заточения лишь во время полного парада планет! Девять тысяч лет назад…

— Я прекрасно знаю историю…

— Не мешает напомнить! Итак, девять тысяч лет назад на стелу, в которую вляпывается этот сумасбродный бог, набрел вонючий, грязный пастух. Кирон немедленно вселился в него и объявил себя властелином мира. Что было дальше — помните?

— Фарадан…

— Гуцарт Великий, так и не сняв с себя овечьих шкур, огнем и мечом прошел по Эвритании. Целые континенты превращены в руины!.. Следующий парад планет. Кирон уже не в стеле, а в невзрачном камне у подножия ныне затерянного где-то в глуши Азора храма Пансифилеи. Этот мерзавец вселяется…

— Фарадан!!! Вы говорите о боге!

— … в перхотного, покрытого язвами и струпьями нищего. В результате Азор взрывается изнутри!.. Отголоски революционных бурь того времени мы пожинаем до сих пор… Хорошо, что идеи нечестивого бога блюдут лишь некоторые безответственные — вольные братья Черной Звезды. Наконец, последний случай — три тысячи лет назад. Кирон, чтоб его приподняло и прихлопнуло, выползает…

— Это выше моих сил!..

— Моих тоже! — разозлился запаниковавший Кирилл. — Вы, козлы, заткнетесь когда-нибудь или нет?

Мавр чуть не подавился осетриной и вопросительно посмотрел на хозяина.

— Фарадан, нас прослушивают!

— Ага… — раздался в голове Кирилла беспенный ответ Фарадана.

— Это бесчестно! Вы должны были меня предупредить!

— Я никому ничего не должен.

— Но зачем это? Кто он вообще такой?

— Он? Он тот, кто избавит наш мир от Кирона. Должен же он хотя бы перед смертью узнать, за какое великое дело ему предстоит загнуться!..

— Что?!! — ахнул Кирилл.

— С тобой невозможно иметь дело, Фарадан! Все, я отключаюсь.

— Скатертью дорожка, Ламер. Филя, еще камень.

— Какого черта…

— Да вы не волнуйтесь, юноша, — Фарадан, впервые за все это время обратился к Кириллу напрямую, — ваш подвиг будет воспет в балладах и запечатлен во всех летописях. Ваши статуи будут установлены, на всех площадях. Возможно, вас далее причислят к лику святых, а если грамотно провести рекламную кампанию, то и богов. Вы только представьте себе, — упоенно расписывал Фарадан, — в храмах в вашу честь ежедневно будут резать по барашку. Их кровь будет капать на жертвенный камень. На алтаре…

— Я, конечно, люблю шашлык, — удивляясь сам себе, вступил в диалог Кирилл, — но не на собственных поминках.

«Так. Все признаки шизофрении налицо. Сам с собой тары-бары развожу…»

— В чем дело, Филя? Что, уже? Извините, юноша, но до пробуждения Кирона осталось не больше часа. Бы не волнуйтесь, все произойдет очень быстро. Гоп, шлеп — и вы герой… Филя, тащи кристалл. Кладку закончим потом. Молодой человек, расслабьтесь, начинаем переход.

— Я те расслаблюсь…

— Филя, ты что мне подсунул?!

— Бимену сообщить не мешает. О награде напомнить… Я тут списочек набросал, что нам нужно в первую очередь.

— Гм… пожалуй, ты прав. Оказанная услуга ничего не стоит… если не взять плату заранее. Или хотя бы аванс… Так. Что тут у нас? Кастрюля — три штуки, сковорода — пять штук. Слушай, а на шута нам столько?

— Про запас…

В голове Кирилла в очередной раз прояснилось. Голоса исчезли.

Согласно традиции синод магистров собирался раз в год — в ночь черной луны. Традиция нарушалась лишь тогда, когда случалось что-то экстраординарное. Типа смерти главы ордена. Тогда магистрат срочно собирал конклав, который на экстренном заседании решал, кому вручить бразды правления самой мощной организации Эвритании. На этот раз все было иначе. Поводом для чрезвычайного заседания синода стал парад планет, совпавший с полным солнечным затмением. Вступало силу пророчество Лосомона. Сомневаться в этом не приходилось. Камень Власти нашел Литлер и превратил средненького колдуна в черного мага. Нашел слабинку в душе.

Камень Власти плюс черный маг… Это грозило трашными потрясениями. Об этом красноречиво говорил опыт прошлых вселений Кирона.

— Где Саркат? — мрачно спросил Бимен, обводя зглядом присутствующих. Кресло магистра философии пустовало.

Отцы-настоятели смущенно заерзали.

— Он ушел в нирвану, — деликатно кашлянул отец Тимон, — его последний трактат требует особого состояния души.

— Эвритании грозит гибель. Какие могут быть трактаты? — нахмурился глава ордена.

— Что взять с ученого? — пожал плечами Нучард, потупив глаза. — Творческая личность…

— Начнем без него… — нахмурился Бимен и притупил к ритуалу. — Да снизойдет благодать на земли Эвритании, да сгинут войны, мор и нищета… — провозгласил он, как хозяин, первым приподнимая ритуальную чашу.

— Амен… — пронесся нестройный хор голосов. Настоятели согласно обычаю сделали короткие глотки элитного монастырского вина сорокалетней выдержки и легким поклоном поблагодарили главу ордена.

— До парада планет осталось меньше часа, — тихо произнес Бимен. — Горько признавать, но судьба Эвритании в руках Фарадана. Мне не дает покоя один вопрос. Три тысячи лет мы искали место последнего пристанища Кирона, а нашел его Фарадан. Эвритания стала заложницей сомнительных знаний мага-самоучки. Как такое могло случиться, святые отцы?

— Боги не любят чересчур умных… — осторожно сказал отец Наин. — Может, они предпочли кого попроще.

— Я бы не назвал Фарадана простым… — возразил Нучард. — Мне приходилось сталкиваться с ним лет ше тнадцать назад, когда я был у Азия Гордого по делам ордена. Он гений.

— И как все гении — ребенок… — поддержал Наина отец Тимон.

— Вообще-то похоже… — неожиданно согласился Бимен. — Он недавно связался со мной и потребовал аванс. Причем почему-то натурой. Такой длиннющий список. Какие-то плошки, поварешки…

Отец Нучард улыбнулся. Уж ему-то автора списка вычислить было не трудно.

— У него уже все готово. Нашел героя. Неэвританца.

— Как? — ахнул синод.

— Вот так. Он же гений… чтоб ему! И решения у него гениальные. Неожиданные. Хочет переместить героя обратно в родной мир, как только Кирон вселится в него.

— А как же предсказание Лосомона? — испугался этец Тимон, растерянно посмотрев на легендарный свиток, уже много столетий покоящийся в центре охранной пентаграммы зала заседаний синода.