Хороший ректор – мертвый ректор - Анастасия Маркова Страница 3

— Приятно познакомиться, Винсент. Как уже озвучил Говард, меня зовут Эмилия, но для близких, можно просто Эми, — я солгала о том, что мне было приятно с ним познакомиться, но у меня не оставалось выбора, кроме как изобразить радушие. Вот только легкая, чуть насмешливая улыбка, появившаяся на его губах после моих слов, дала понять, что он раскусил ложь.

— Эмилия, не представляете насколько мне приятно с Вами познакомиться, весьма о Вас наслышан, — он сразу же возвел между нами незримую преграду, обратившись ко мне полным именем и в придачу на «вы», но его двусмысленный намек о ходивших обо мне слухах стал началом конца дружелюбных отношений.

— Винсент, скажите, а как Вас называют близкие люди? — «Если они у Вас, конечно, есть», — добавила про себя, а затем не дала ему возможности сказать и предложила свои варианты. — Возможно, Веня, Вини, Винс? — Говард разразился громким смехом, в то время как ректор не подал и виду, что его задели мои слова.

— Для Вас только Винсент, — холодно бросил он. Его голос был низким и спокойным, но тревожащим какие-то незнакомые струны в моей душе.

— Как скажете… Веня, — изобразила невинную улыбку, он же никак не отреагировал на мою фразу и направился общаться с моими родителями, чью компанию счел более приемлемой.

— Эмилия, ну ты даешь. Я еще не слышал, чтобы его кто-то так поддел, — сквозь смех сказал Говард.

Немногим позже состоялась церемония помолвки, которую омрачало присутствие ректора академии, а затем и праздничный обед. Как назло, эту холодную тушу усадили прямо напротив меня. Он периодически сверлил меня взглядом, еще немного и у меня в черепе непременно появится зияющая дыра.

— Винсент, а Вы разве не вегетарианец? — поинтересовалась у него, когда он насадил на вилку кусочек бифштекса, так искусно приготовленного нашим поваром.

— Почему Вы пришли к такому мнению? — ректор едва не поперхнулся моим высказыванием.

— Полагаю, если бы у бифштекса были ноги, то под Вашим прожигающим взглядом он непременно бы ими воспользовался, — я старалась не улыбаться. — Да и не только бифштекс…

— Позвольте пояснить свои домыслы, — сейчас однозначно не возникало сомнений, что передо мной сидит ректор.

— Я подумала, что Вы — некромант, — ответила ему, не сдержав улыбки.

— Весьма интересное предположение, чем же оно вызвано?

— Наверное, сия способность весьма помогает Вам влиять на нерадивых адептов, и фраза «убить взглядом» приобретает уже совсем другое значение, более ощутимое, — мои слова вызвали недовольство лорда Стерна, который насупил брови, но еще больше развеселили Говарда, который сидел справа от меня.

— Польщен, что Вы считаете меня столь способным, но неужели Вы думаете, что у меня нет более действенных методов? Или Вы хотите сами в них убедиться? — его последний вопрос мне совсем не понравился.

— Эмилия, когда же ты в конце концов поумнеешь и перестанешь ляпать своим языком где не попадя? — терпение отца было на грани. Ой, мама, запахло жареным! — Лорд Эванс, не могли бы Вы поспособствовать перевоспитанию моей дочери? Я думаю, учеба в Высшей академии магии ей пойдет на пользу. Да и уму разуму поднаберется, — обратился он к ректору, у которого даже вилка застыла на полпути ко рту.

— Что? Нет! — возмутилась я, но меня никто не слушал.

— Действительно, они бы поближе познакомились, узнали бы получше друг друга до свадьбы, — подхватила идею леди Изабель, относившаяся ко мне со всей душой. Она пыталась разрядить обстановку, которая могла вылиться в семейную драму. Лицо ректора на миг перекосило от осознания того, чему могли поспособствовать его слова.

— Я только за! — высказался мой жених. Я же сидела и пыхтела, надувая щеки, словно хомяк, но при этом угрожающе покручивала вилкой в руках, выбирая жертву.

— Набор уже закончился, — в этот момент я была благодарна ректору, что он также, как и я, не желал этого и пытался отбиться от нападающих.

— Винсент, ты же ректор академии. Неужели у тебя не найдется место для своей будущей невестки? — давила на него мать.

— Я оплачу ее обучение за целый год хоть сейчас, — глаза отца светились то ли от радости сбыть свою дочку подальше, то ли от выпитого вина. Мама же упорно молчала, не желая перечить своему мужу.

— Ну что Вы, лорд Стерн, это будет моим свадебным подарком для Эмилии, — внезапно зловеще заулыбался ректор.

— У меня к Вам просьба, лорд Эванс, только будьте с ней построже, — отец демонстративно сжал левую руку в кулак и слегка потряс им в воздухе, давая напутствия моему будущему ректору.

— Даю слово, лорд Стерн, она ощутит на себе все прелести адептовской жизни, — это обещание было дано, скорее всего, в большей степени мне, а не моему родителю.

— Папа! — возмутилась я.

— Вот теперь, доченька, тебе следовало бы сказать «мама», — отец был доволен поворотом событий и сиял, как путеводная звезда в ночи.

Я сидела и пыталась осознать, что произошло несколько минут назад. Перед глазами стояла лаборатория, с которой мне следовало бы распрощаться, как и с тихой, размеренной жизнью. Ну уж нет! С этим я однозначно не готова расстаться! Ректор еще пожалеет о своих словах. С моими способностями мне и трех дней хватит, чтобы он отчислил меня после того, как достану миддлемисту красную. Надеюсь, мы придем к взаимовыгодному соглашению, а если нет, то готовьте, Веня, успокоительные капельки.

— Эми, открой дверь, — услышала заботливый голос матери. Мне пришлось сидеть и молчать все оставшееся время, пока Эвансы гостили у нас, а после их отъезда заперлась в своей комнате, выражая тем самым протест.

— Нет, — пробурчала я.

— Нам следует поговорить, — настаивала она, и я не могла не впустить самого дорогого человека в моей жизни, несмотря на обиду.

Бросила отпирающее заклинание на дверь, не вставая с кровати, и позволила ей войти. Леди Авалайн была доброй и отзывчивой женщиной средних лет, невысокого роста, немного полноватой, но это, как неудивительно, лишь красило ее. Она любила посмеяться и подшутить надо мной. Я всегда делилась с ней своими секретами и немедленно рассказала ей о своих чувствах к Говарду, как только поняла, что он мне небезразличен. Подругами я так и не успела обзавестись к двадцати годам, ведь многие считали меня странной, поэтому мама стала моей самой лучшей подругой.

— Не злись на нас с отцом, — она присела рядом со мной на край кровати.

— Значит, ты тоже считаешь, что он поступил правильно? — посмотрела на нее глазами полными слез.

— Да, Эмилия. Тебе следует уже повзрослеть и перестать сломя голову носиться за своей мечтой.

— Ты тоже перестала меня понимать, — вырвалось у меня.

— Неужели ты недовольна тем, что будешь проводить больше времени с Говардом? Насколько я знаю, он тебе нравится, или что-то изменилось? — обеспокоенно спросила она.