Ярость - Юрий Никитин Страница 3

Играет в унтера, отметил я. Дразнит. Уж картины, что висят вныне твоем кабинете, ты знаешь...

– ... и отвезет вас обратно, – продолжалКречет, – как только вам наскучит общаться со мной. Но я просил бы неторопиться с ответом. Я же чувствую, как вас подмывает послать меня... скажем,в казарму, где мне и место, а самому наслаждаться сражением. Кстати, вы жинтеллектуал, играли бы в мирные квесты, литературные ролики. А у вас, какслышно по воплям, уже и драконы? Уровень не ниже шестого! Чтобы добраться, надоиметь стратегическое мышление.

Я ответил:

– Ладно, присылайте свой «черный ворон».

Ляпнул скорее от растерянности, инстинктивного желания нетерять остатки независимости, но Кречет просто поинтересовался:

– А с вашими орками?

– Я уже засэйвился, – ответил я.

Даже не запомнил, с какой строчки надо будет грузиться, рукивздрагивали, а в голове метались смятенные мысли. Всемогущий Кречет, солдафон игрубиян, пришествия которого так страшилась вся интеллигенция, и которыйпобедил на выборах благодаря голосам простого народа. Он говорил с ними на ихязыке, обещал карать и вешать... Ну, пусть, не совсем вешать, но в нем узрелитвердую руку, что враз покончит с коррупцией, сотрет в порошок мафию, начнетрасстреливать бандитов без суда. И вот такой человек, которого я боюсь изаранее ненавижу, хочет поговорить?

Сам ли он играет в «Starcraft-2», или же ему положили досьена меня, футуролога, известного только в узких кругах? Скорее всего, играет.Досье не позволит определить, на каком я уровне. А этот солдафон сразу сказал,где появляются драконы... Ну, да Кречету играть проще, все-такивоенно-стратегическая геймина, а вот я, футуролог...

Вздрогнул от толчка: Хрюка, ощутив мое смятение, лезла наколени. Иногда я беру на руки этого сорокакилограммового кабана, она бесстыднопытается умоститься на этом крохотном пятачке, путая себя с болонкой, но сейчася проговорил смятенно:

– Погоди, Хрюка, погоди...

Черт... я силен и уверен, всяк это видит и всяк скажет. Вселюди с возрастом обретают эту уверенность в своих силах, независимость. Нетолько показную, но и настоящую, ибо невозможно прожить даже до сорока счувством неуверенности, неполноценности, ущербности. Такой человек попростуумрет от нервных болезней. То бишь, язвы желудка, инфаркта, инсульта... словом,как известно, все болезни, кроме одной, от нервов.

Но кто признается, что эта уверенность обретается за счетсуждения своего мирка? Человек в возрасте уже не сует голову туда, где могут поней настучать... не обязательно настучат, но только могут стукнуть! Он небродит по дороге, где два года назад вступил в лужу, не заговаривает на улице стеми людьми, которые похожи на когда-то ответивших грубо, вообще стараетсяограничиться уже привычным миром, мирком, где гарантированный комфорт, уютик,он не заводит новых знакомых...

Да, я полон сил, так мне кажется, но я предпочитаю общатьсяс орками из «Starcraft»а, а не вылезать из надежного панциря на свежий воздух сего сквозняками, ветром, дождем, градом...

Когда позвонили, я даже не заглянул в глазок. Преступностьпреступностью, но привычки той, советской, жизни берут верх. Хрюка отпихивала,рвалась выскочить первой. Я не стал противиться, при всей ее мощи, народ непугается, морда веселая и добрая, а кто и мог бы испугаться, не успевает: онабросается на шею, обнимается, лизнет, помашет обрубком хвоста, и каждый срадостным изумлением видит, что этот страшный крокодил на самом деле вовсе некрокодил, а что-то вроде очень крупного зайчика.

На площадке смирно стоял немолодой человек в мешковатомкостюме. Взгляд был усталым. Он напоминал боксера-профессионала в тяжелом весе,который после матча не может попасть в свою квартиру. Хрюка прыгала ему нагрудь, виляя задом в восторге, гостей обожает, а человек спросил негромко:

– Виктор Александрович?

– Да.

– С вами говорил мой шеф. Вы еще не передумали?

Я спросил вызывающе:

– А что, могу отказаться?

Мужчина взглянул укоризненно:

– Можете сказать, что ваши планы изменились. Никакихобид, никаких вопросов.

– Да ладно, – сказал я, чувствуя неловкость, чтони за что ни про что обидел человека. – Это я так. Поехали?

– Да, пожалуй. Только позвольте заметить, что же вы таксразу открываете? Столько ворья развелось! Да и сама дверь из жеваной бумаги,пальцем проткнешь. И в пазах не держится, подросток выбьет плечом.

– Да, теперь еще те подростки, – согласилсяя. – Но кому нужна моя квартира?

– Не скажите, – заметил шофер серьезно. В егоголосе появились новые нотки. – Теперь окажется на примете. Сотни головначнет сушить мозги над загадкой, зачем это понадобился ее жилец новомупрезиденту.

Хрюка пыталась выскользнуть со мной, гулять обожает, но явелел строго:

– Дома! Охраняй!

Мужчина смолчал, но такую усмешку я умею видеть и спиной.Что-то он не больно верил, что моя Хрюка будет охранять квартиру.

Возле лифта личный шофер президента вежливо остановился,давая мне возможность самому нажать кнопку вызова. Всячески подчеркивал, чтохозяин я, а он только шофер. Правда, возможно это касается только лифта.

Кабина долго скрежетала, звякала, наконец тяжело громыхнуло,захрюкало, дверь нехотя начала отворяться. Провожатый пропустил меня, вошел,как показалось, с некоторой опаской. Опасается, понял я, что взорвется все, чтонавешано под одежкой. Такие костюмы, как пишут в романах, легко скрывают нетолько бронежилеты, но и целые арсеналы.

Консьержка проводила нас любопытным взглядом. Возле крыльцапод табличкой «Парковка запрещена» стояло с десяток автомобилей, в сумерках яне разбирался, но вот эта называется бээмвэ и принадлежит соседу этажом выше, аэто мерс, хозяин живет на самом верху... Среди роскошных иномарок черная волгавыделялась скромной незатейливостью.

Провожатый открыл дверцу, дождался пока я сяду, быстроперешел на ту сторону и сел за руль.

– Меня зовут Михаилом Антоновичем, – представилсяон с чисто русской неспешностью, когда называют свои имена после долгихразговоров, а то и при второй-третьей встрече. – Фамилия Мирошник.Мельник, если перевести на русский язык. Я шофер, просто шофер, так что на моюотлучку могли не обратить внимание. Но это вряд ли.

– Мне чего-то надо опасаться?

– Вряд ли, – отмахнулся Мирошник. – Пройдетпо статье встречи с интеллигенцией. Мол, солдафон безуспешно пытается наладитьотношения с интелями. А это не с промышленниками или банкирами! Силы и власти увас нет, как и не было, так что сочтут, что генерал напрасно тратит бесценноевремя.