World of WarCraft. Traveler. Путешественник - Грег Вайсман Страница 3

Самая крупная из гноллов, самка, мягко шагнула вперед. Ростом она превосходила Арама всего на несколько сантиметров, однако крепка была, словно дуб. Могучие плечи, короткая морда, ухмыляющаяся пасть полна игольно-острых зубов… В одном из ее островерхих ушей красовалось перо, другое было украшено маленьким золотым колечком. Вооружена она была, подобно Грейдону, боевой дубиной из осененного луной дерева, окованной железом, но, в отличие от дубин ее сотоварищей, лишенной заостренных металлических шипов.

– Это Клекоть, матриарх стаи Лютохвостов, – шепнул Грейдон. – Я уже имел удовольствие встречаться с ней.

– И суметь выжить, чтобы рассказать об этом? – усомнился Арам, вызвав лукавую улыбку на лице Грейдона и злобный косой взгляд со стороны Макасы.

Тем временем Клекоть двинулась по кругу влево. Грейдон шагнул вперед и пошел по кругу вправо. Арам заметил, как гарпун Макасы на сантиметр приподнялся над песком, но капитан, тоже заметивший это, едва заметно покачал головой, и Макаса вновь опустила свое метательное оружие с зазубренным железным наконечником к ноге.

Арам попытался сглотнуть, но во рту пересохло, точно в пустыне. Попробовал сделать вдох, но – словно разучился дышать. Не то, чтоб он уж очень заботился о папаше, однако ему вовсе не хотелось, чтобы капитан Грейдон Торн погиб в бою с этим чудищем. В предвкушении схватки сердце в груди Арама пустилось вскачь, но все же взмах дубин и рывок вперед застал его врасплох.

Боевые дубины ударили одна о другую с сокрушительной силой, железо оковки зазвенело громче судового колокола «Волнохода». Крутанувшись на месте, Грейдон ударил еще раз, но Клекоть, толкнувшись мощными задними лапами, подскочила вверх, пропустив под собой подсекающий горизонтальный удар, и тут же, еще до того, как ее лапы коснулись земли, ударила сверху вниз. Но капитан Торн сжался в комок, кувыркнулся вперед, и удар его противницы пришелся в пустоту. Ее дубина врезалась в песок. Песчинки так и брызнули во все стороны, включая разинутый рот и широко распахнутые глаза Арама. Тот поперхнулся, закашлялся и принялся отчаянно отплевываться. Из глаз хлынули слезы. Крепко зажмурившись, он начал протирать глаза и на некоторое время перестал следить за схваткой.

Несколько раз моргнув, Арам прислушался в ожидании глухого, влажного хруста сокрушаемых костей или пронзительного крика боли, но услышал лишь еще один звонкий, точно удар колокола, лязг железа о железо. Наконец в глазах у него прояснилось, и он увидел, как дубина отца взмыла вверх и пронеслась в каком-то миллиметре от подбородка Клекоти. Та отшатнулась, но тут же восстановила равновесие и взмахнула дубиной, направляя сокрушительный удар в грудь капитана, прежде чем он успеет опустить свое оружие и защититься. Но капитан Торн оказался для нее слишком проворен. Его дубина обрушилась вниз и не просто отразила удар, но разнесла оружие матриарха гноллов в щепки и переломилась пополам.

Оба бойца замерли в паре метров друг от друга, сжимая в руках древки сломанных и потому бесполезных дубин, тяжело дыша и яростно сверкая глазами.

– И что теперь? – хотел было шепнуть Арам Макасе, но изо рта, пересохшего от песка, раздался лишь неразборчивый хрип.

Однако Макаса все равно раздраженно цыкнула на него.

Тут капитан Грейдон Торн запрокинул голову и захохотал. Казалось, смех его эхом отдается за спиной. Резко обернувшись, Арам увидел Дургана Однобога, стоявшего у борта и тоже хохотавшего от души. Тогда он снова обернулся – поглядеть, что там с Клекотью. Та, приподняв губу, издала басовитый рык… тут же перешедший в резкий клекот, благодаря которому матриарх, очевидно, и получила свое имя. Вскоре все вышедшие на берег гноллы хохотали, завывали и ухали вместе с Грейдоном, Клекотью и всей командой «Волнохода». Похоже, только ошеломленный Арам да мрачная Макаса не разделяли общего веселья.

Клекоть хлопнула Грейдона по спине – таким же сильным, дружелюбным хлопком, какими награждал Арама Однобог – и указала в сторону Арама обломком дубины. В ответ капитан Торн что-то шепнул ей на ухо. Клекоть кивнула и вновь зашлась в припадке визгливого клекота. Щеки Арама жарко вспыхнули, и, видя, как сын раскраснелся от ярости, отец Арамара Торна подавился остатками смеха. На миг его лицо погрустнело, но эта непонятная Араму боль тут же скрылась под прежней довольной миной.

– Поторгуем?! – оживленно воскликнул он.

– Еще бы! – во весь голос ответила Клекоть между еще одним изумленным взглядом на Арама и новым приступом клекота.

Она махнула своим, и те вынесли на берег объемистые тюки, завернутые в огромные листья гуннеры. Грозный с виду самец с множеством украшений в ушах, веках, ноздрях и губах водрузил один из тюков на бочку и бережно отвернул толстый, но гибкий лист. Внутри оказались длинные полосы копчено-вяленого мяса.

– Вяленый мясо вепря, – пояснила Клекоть. – Самый лучший у Лютохвосты. Шестнадцать тюков. И дюжина – каменношкурый треска.

Капитан Торн поскреб в бороде, а Клекоть стукнула сжатой в кулак лапой по бочонку и прислушалась к плеску рассола внутри. И тут Арам увидел, как из ее пасти потекли слюнки – буквально закапали на песок!

– Тут то, что я думать? – жадно спросила она.

– Оно самое, – кивнул Грейдон, сковыривая крышку с верхнего ящика и извлекая из него выщербленное лезвие топора. – А вот четыре ящика готовых шпор.

Клекоть улыбнулась во всю пасть.

– Торн из Торнов, – сказала она со смехом.

Но в ее взгляде Арам заметил и кое-что, кроме веселья – внезапную нервозность, причину которой он не сумел понять.

Однако отец владел ситуацией намного лучше.

– Итак, матриарх, ты сама видишь, как много сокровищ я привез на продажу. Но шестнадцать и дюжина… Ты ведь понимаешь, что этого мало.

Клекоть зарычала. Арам увидел, что Макаса поудобнее перехватила гарпун. Но рык завершился кряхтеньем и взмахом лапы, и вскоре из джунглей появились новые тюки.

– Двадцать и двадцать, – пролаяла Клекоть. – Ни один больше. Последний слово.

– Идет! – согласился капитан, и все – обе договаривающиеся стороны, включая даже Макасу – разразились радостными возгласами.

Даже Арам поддался общему настроению, но слегка опоздал. Возглас Арама прозвучал секундой или двумя позже остальных, заставив его смутиться. К еще большему его смущению Клекоть снова засмеялась и, указав на него, спросила:

– Твой парнишка малость тугодум?

– Нет. Просто новичок, – ответил Грейдон, взглянув на Арамара.

Скрестив руки на груди, Арам наградил своего старика сердитым взглядом.

– Что? – спросил отец. – Новичок… Что в этом обидного?

Его сын подавил желание закатить глаза, и вместо этого лишь покачал головой.

Тем временем бочонок был вскрыт. От резкой вони маринованных яиц Арама едва не вырвало – и даже несгибаемая Макаса слегка позеленела с лица. Но Клекоть и прочие Лютохвосты взвыли от восторга. Шлепнув по лапе рослого самца, потянувшегося к бочонку, матриарх выпустила когти, запустила лапу в рассол и осторожно извлекла из бочонка первое яйцо. Подняв яйцо ввысь, словно восхитительный бриллиант, она целиком уронила его в пасть и даже головой замотала от наслаждения. Разом забыв о тошноте, Арам изумленно вытаращил глаза.