Берендей - Ольга Денисова Страница 3

- А я вот ужасно есть хочу. Я, как только проснулась, сразу захотела есть.

- Покушай, - гость усмехнулся, - закусывать никогда не поздно.

- А что, я была очень пьяная в Новый год? - Юлька смутилась.

- Нормально, - подбодрил ее парень, - ничего неприличного.

Он подмигнул ей и улыбнулся.

- Я почти ничего не помню, - вздохнула она.

- Наверное, и как меня зовут, не помнишь? - он снова ей подмигнул.

Она почувствовала, что краснеет, растерялась и не знала, что ответить.

- Меня зовут Егор, - почти сразу сказал он, и ее смущение сразу прошло. И стало очевидным, что Юльке необязательно было запоминать его имя, и ничего страшного нет в том, что она его забыла или не услышала.

Юлька налила чай себе и ему и начала усиленно закусывать.

- У вас хороший дом, - произнес Егор, отхлебнув из кружки и оглядевшись вокруг.

- Он совсем новый, его достроили всего года три назад, - ответила Юлька. - Мама очень хотела дачу, это была ее идея-фикс. Этот дом - он как ее второй ребенок.

- А твоя мама, она кто?

- Кем работает? Мама - бухгалтер. Главный бухгалтер.

- Нет, я имел в виду вообще: какая она?

- Моя мама? Даже не знаю. Она веселая. И добрая.

- А папа?

- У… Папа - умный.

- А ты? - Егор ей подмигнул.

- Я? - Юлька засмеялась. - Не знаю. Я тоже добрая и веселая. Наверно.

Ей было хорошо. Кухня вернула свой привычный уютный вид, и разговаривать с Егором ей очень нравилось. Он время от времени говорил что-нибудь такое, от чего ей становилось весело и хотелось смеяться.

- А котел сегодня топили? - вдруг озаботилась Юлька.

- А что, тебе холодно?

- Да нет, просто я про него забыла. А мама мне велела никому не доверять топить котел. Она и мне-то не очень доверяет. Мама ужасно боится пожара.

- Я топил котел, и, как видишь, пожара не случилось. А почему вы его сделали дровяным? Сейчас и на газе делают, и на солярке. Гораздо проще.

- Мама хотела, чтобы была печка. Папа хотел газовый котел. Нашли компромисс, - улыбнулась Юлька. - Я тоже хотела печку. А когда котел топится, можно перед открытой дверцей сидеть.

Как здорово, что Егор умеет топить котел. И вообще - почему ей так хорошо с ним? Ведь вовсе не потому, что он заставляет ее смеяться. Совсем не потому. Сам он кажется немного печальным и задумчивым. Но ведь и не поэтому тоже. Юлька никак не могла объяснить себе, что же так сильно притягивает ее в нем. Почему ей совсем не хочется, чтобы он сейчас сказал, что давно пора спать?

Юлька поклевала салата, попробовала торт, а вот чашка крепкого чая не пошла ей на пользу - вернулась утренняя тошнота.

- Там вчера на елке игрушки слегка побились, - как бы извиняясь, сообщил ей Егор.

- Много? - Юлька расстроилась. Почти каждая елочная игрушка была ей дорога. Часть из них она помнила с далекого детства: старые игрушки привезли из города на дачу. А часть она сама выбирала, и выбирала тщательно и с любовью.

- Нет, не очень. Стекла убрали еще утром. Но они там так и висят разбитыми, наверное, их надо снять и выбросить.

Значит, спать еще не пора!

Юлька радостно кивнула:

- Пойдем снимем.

Она поднялась и почувствовала легкое головокружение. И снова начала проклинать себя за то, что выпила вчера так много. Вчера? Или это уже позавчера? Нет, пока еще вчера.

Ей очень не хотелось включать в гостиной свет. Егор потянулся к выключателю, но Юлька остановила его:

- Погоди. Давай закроем дверь в кухню.

Он кивнул, потянул за ручку двери, и они оказались в полной темноте. Потихоньку тьма рассеивалась, глаза привыкали, и вскоре комната наполнилась волшебным синим светом, отраженным от снега, и елка заискрилась бледными огоньками.

- Здорово, правда? - спросила Юлька.

Егор ничего не ответил, но Юлька знала, что он с ней согласен. Потому что он молчал и смотрел на елку.

- Давай не будем включать свет, включим только гирлянды, - предложила она.

- Будет плохо видно, какие игрушки снимать, - она почувствовала, как в темноте он пожал плечами. Но он не возражал, даже наоборот, ему эта идея пришлась по вкусу.

- Ну и что? Зато будет красиво.

Ей показалось, что он улыбнулся. И с улыбкой двинулся к елке. И двигался он так легко, как будто видел в темноте. Она опять подумала, что Егор нравится ей все больше. И перестала искать этому объяснения. Просто с ним ей легко и хорошо. Уютно. Спокойно. Весело. И ничего не надо объяснять, можно вести себя так, как ей нравится, и не думать о том, какое впечатление она производит.

Елка вспыхнула двумя сотнями крошечных огоньков. Юлька точно знала, что их ровно две сотни, потому что сама покупала эти гирлянды и сама вешала их на елку. Сначала они светили все вместе, потом стали медленно гаснуть, а потом начали перемигиваться. Это было похоже на волшебство. И то, что новогодний праздник прошел, потеряло значение. Вот же он, праздник! В разноцветных огоньках на пушистых еловых ветках! И под этими разноцветными огоньками запросто может случиться чудо.

- Я так люблю елку, - мечтательно прошептала Юлька. - Мне кажется, когда горит елка, обязательно случится что-нибудь волшебное.

Егор посмотрел на нее и поднял брови:

- И чего бы волшебного тебе хотелось?

- Не знаю, - улыбнулась Юлька, - мне не придумать. Чего-нибудь очень красивого…

- Вон, смотри, наверху два шара битых, видишь? - Егор показал Юльке почти на самую макушку. Разбитые игрушки и вправду были незаметны, хотя света вполне хватало.

- Неа, - честно ответила Юлька, рассмеявшись и запрокинув голову.

- Сейчас я сниму. - Он подставил стул, легко поднялся на него и потянулся вверх. Только тут Юлька увидела шар, верней, то, что было шаром до того, как разбилось, - теперь он больше походил на маленькую звездочку.

- И как их умудрились разбить? Так высоко.

- Один - пробкой от шампанского. А остальные - на спор, оливковыми косточками, - Егор рассмеялся.

- Какое безобразие мы устроили… - вздохнула Юлька.

- Держи, - Егор протянул ей разбитую игрушку, она осторожно взяла ее в руки, а он уже потянулся за следующей.

- На, - он опять протянул ей руку, и Юлька, забирая осколок шарика, случайно коснулась его руки. Он снова потянулся наверх, а Юлька замерла. Как будто током ее ударило это прикосновение. Нет, не током. Током бьет омерзительно. А это показалось удивительно приятным. И в том месте, где ее рука дотронулась до его руки, остался теплый след - щеки загорелись помимо воли.