Лёлька и Колдун - Марта Алова Страница 30

За всю её десятилетнюю жизнь никто никогда Алану пальцем не трогал. Хотя она знала, что в некоторых семьях порка детей – обычное явление, и среди её одноклассников были ребята, которые приходили в школу в закрытых свитерах с длинными рукавами даже в жаркую погоду. Но представить себе, что кто-нибудь когда-нибудь поднимет руку на неё? На образцово-показательную и практически идеальную во всех отношениях девочку?..

Но тут бабушка, взметнувшись с табуретки, орлицей кинулась на защиту своего птенца и встала между Аланой и её отцом.

– Нет! – закричала она. – Андрюша, не трогай девочку! Христом-богом молю, не тронь!.. Она испугалась, ничего не понимает!.. Сейчас… сейчас мы всё уладим…

Подхватив Алану, бабушка почти волоком затащила её в комнату и захлопнула за ними дверь. Оказавшись в относительной безопасности, девочка разрыдалась.

– Бабулечка, миленькая, спаси меня! – запричитала она. – Не отдавай меня ему, я не хочу туда! Зачем я им? Прошу тебя, умоляю, не отдавай!

Бабушка обнимала её и целовала в светлую макушку. Алана чувствовала слёзы, текущие из её глаз, и эти слёзы обжигали пуще огня. Они обе рыдали взахлёб, а из-за закрытой двери торопил громкий голос отца:

– Побыстрее там можно? Я полдня должен ждать, пока вы распрощаетесь?

– Тебе придётся пойти с папой, – выплакавшись, наконец, сказала бабушка.

Алана молчала. Ощущение неизбежности накрыло её с головой. Сколько раз впоследствии она переживала это гнетущее чувство бессильного смирения? Когда понимаешь, что выхода нет, что тебя припёрли к стене и некуда бежать? Когда нет сил на борьбу, остаётся лишь отчаяние.

– Потом, мы что-нибудь обязательно придумаем потом, – твердила бабушка, гладя её по голове. Интересно, кого она успокаивала больше – внучку, или саму себя? – Я поговорю с дядей Мишей, он поможет нам. Он обязательно нам поможет.

Алана посмотрела на неё с такой недетской грустью, что у бабушки едва не остановилось сердце. И сказала слова, которых больше не произносила никогда, но которые пожилая женщина запомнила до конца жизни.

– Не поможет. Никто не поможет. Это судьба. От неё не спрячешься. Я не знаю, Колдун делает это, или какое-то другое Зло, но оно есть. И бороться с ним бесполезно.

Алана вытащила из-под кровати большую тряпичную сумку, с которой они ходили с бабушкой на рынок и, подойдя к комоду, резко дёрнула верхний ящик на себя. Минуту просто стояла без движения, молча, всматриваясь в его содержимое, и вдруг сказала с какой-то злой обречённостью:

– Лёлька, наверное, пыталась. За это от неё и избавились.

Бабушка охнула и, закрыв руками рот, бессильно опустилась на кровать. Алана впервые за все эти годы произнесла вслух имя сестры, которую все давно уже считали погибшей. Могло это означать то, что всё это время она втайне думала о ней? Бабушка замерла, поражаясь тому, как мало она всё-таки знала о своей внучке и как глубока была её печаль. А Алана начала скидывать вещи в сумку, без разбора, совершенно не заботясь о том, чтобы их сложить. Это было на неё совсем не похоже, но сейчас ей было всё равно.

******

День клонился к закату. Тени деревьев удлинились, голуби, шнырявшие по двору, отправились укладываться спать, и лишь запоздавший солнечный луч зацепился за антенну на крыше дома напротив и никуда не торопился. С улицы раздавались звуки хлопающего мяча, отрывистые вскрики подростков, играющих в баскетбол, и настойчивый голос женщины, зовущей ужинать какого-то Алёшу.

Алана тоже готовилась к ужину. Она поставила столик в середину комнаты, накрыла его красной скатертью. Достала из духовки курицу и торжественно водрузила её в центр стола. Очень красиво разложила фрукты в вазе – хоть натюрморт рисуй! Шампанское плавало в ведёрке со льдом. Она поставила два столовых прибора, две тарелки. Два хрустальных бокала. Второй бокал особенно тщательно протирала полотенцем, внимательно всматриваясь, не осталось ли где мутного пятнышка?

Надо ли говорить, что всё это она делала на автомате, плохо понимая, зачем?

Мельком уловила взглядом своё отражение в зеркале – красивая девушка, высокая, с тонкой талией и длинными белокурыми волосами, которые так и не потемнели со временем. Волосы были её гордостью и предметом зависти окружающих. Алана вспомнила, как недавно вечером они возвращались с Сонечкой из агентства, смеялись и распевали на мотив известной песни перефразированные строки: "Женское счастье – лысые подруги, а я первая красавица в округе!". А высунувшийся из тонированного окна проезжающего мимо "Мерседеса" толстый мужик с квадратным подбородком крикнул ей: "Девушка! Миллион даю за ночь на таких шикарных волосах!".

Алана тогда шарахнулась от него, как от чумы, чуть каблук не сломала. "Ну, ты и дикая! – покачала головой Соня. – Нормальный же дядька, мог бы нас и подвезти. А теперь из-за тебя опять трястись в автобусе".

– Я ведь не сошла с ума? – слегка испуганно спросила Алана у своего отражения.

Это было бы очень некстати. Нет, с ума она не сошла, …кажется. Но ведь она никого не ждала сегодня к ужину. Тогда зачем же накрывала стол на двоих человек?

******

На девятый день рождения Павлика Алана повела его вместе с закадычным другом Петькой в торговый центр, где на самом верху, на шестом этаже, располагался "бэби-парк" с игровыми автоматами и аттракционами. Павлик ждал этого похода с огромным нетерпением, а для Петьки, папаша которого вообще никогда не выходил из "штопора" и спускал на выпивку все семейные деньги, подобная экскурсия и вовсе была равноценна поездке в Диснейленд. В "бэби-парке" было весело, но больно уж шумно и от грохота автоматов у неё очень скоро разболелась голова. Понимая, что оторвать восторженных мальчишек от "стрелялок" в ближайшие полтора-два часа не стоит даже пытаться, Алана решила укрыться в буфете, однако сидящая за соседним столиком троица молодых отцов-удальцов уж очень недвусмысленно принялась с ней заигрывать, и девушка не без сожаления покинула сей уютный уголок.

В поисках тишины, она наткнулась на лестницу, ведущую в небольшой коридорчик, который в свою очередь заканчивался массивной стеклянной дверью с табличкой. Крупные оранжевые буквы гласили: "Уважаемые родители! Не оставляйте, пожалуйста, детей без присмотра!"

Толкнув дверь, она обнаружила за ней помещение с деревянными скамейками и огромной железной пепельницей, прикреплённой к полу за длинную ножку. Устроители позаботились не только о детишках, но и том, чтобы их скучающим родителям было, где выкурить сигаретку, пока их чада "мочат" монстров и сбивают кегли в мини-боулинге.

Помещение пустовало, но устойчивый, характерный запах курилки никуда не делся, и от этой вони её сразу затошнило. Алана в жизни не прикасалась к куреву, её начинало мутить от одного только вида сигарет. "Глядите-ка, неженка, какая!" – постоянно ворчал отец.

Курилка оказалась проходной – в стене напротив Алана увидела ещё одну, точно такую же стеклянную дверь. Только надпись на ней была более лаконичной: "Не открывать".