Майя Фокс. Начало - Иджинио Страффи Страница 30

— Я и сама не понимаю. И уж точно я не займусь с тобой сексом в ночь Хеллоуина, если ты это имеешь в виду.

— А почему нет? Для этого любая ночь хороша, мон амур.

— Нет, потому что нет. И закроем тему. И вообще, хватит развлечений. Я по горло сыта вчерашним праздником, в гробу бы его видала!

— О, yes. Согласен, полное дерьмо. Терпеть не могу восемнадцатилетия.

— И я согласна.

— Тогда до завтра?

— ДЖОН! Ты меня уже достал! Что с тобой?

— Я устал, беби. Мне смертельно скучно. Вчерашний вечер вогнал меня в дикую депрессию. И я жажду Хеллоуина, чтобы побалдеть от души.

— Тогда уж лучше пошли в «Гараж». Гарантированный кайф.

— Старо-о. Как дерьмо мамонта.

— Тогда в «Дублин Касл», там самый лучший балдеж.

— Посмотрим. Если соскучишься, звони.

— Не знаю, соскучусь ли, дарлинг...

— Джон, ну хватит дурака валять. Нам больше подойдет «Гараж», правда, Майя?

— Приглашаются все? — с этими словами к ним подошел Гарри. — Могу ли я к вам присоединиться?

— Почему нет, — неохотно согласился Джон.

Он, конечно, мог бы послать Гарри куда подальше, но он терпеть не мог конфликтных ситуаций, объяснений, обид.

— Меня можете не приглашать, я с вами не пойду, — услышали они пренебрежительный голосок Стейси, показавшейся в коридоре.

— Тогда я, пожалуй, тоже. «Гараж» не самое интересное место, — громко, так, чтобы слышала Стейси, сказал Гарри.

На физиономии Стейси явно прочитывалась немудреная мысль: ей, первой красавице школы, как она любила себя называть, не к лицу проводить вечер с этим быдлом. Немодно одетым, плохо причесанным, с дешевыми мобильниками.

А тебя никто и не собирается приглашать, так же явно читалось на лицах Фло и Майи, оглядывавших Стейси, которая при каждом шаге виляла бедрами а-ля Тори Барч.

Таких, как эта танцовщица, весьма популярная в американском высшем обществе, широко известная благодаря круглой пряжке с надписью «Mrs Burch», голливудская богачка, было мало. После развода с классическим миллиардером, разбогатевшим на торговле классическими продуктами, упомянутая дама замыслила победить свою неизбывную лос-анджелесскую тоску. И как в каждой классической заокеанской сказке, на счет раз-два-три основала собственную торговую империю стоимостью тридцать-повторяю-тридцать-миллионов-долларов!

Всякий раз, когда Стейси заводила о ней разговор, ее буквально распирало от восхищения. Для нее история Тори Барч была эталонной. Поскольку в этой истории содержалось по меньшей мере три принципиальных элемента подготовки к жизни девушки из приличной семьи.

Брак с богатым и могущественным джентльменом, как минимум миллионером.

Развод, с отчуждением доли имущества бывшего мужа, вынужденного подчиниться кабальным условиям брачного контракта.

Новая жизнь, приправленная успехом, известностью и гламуром.

Поэтому Стейси и выбрала миссис Барч своим маяком.

И сейчас она шла по коридору, держа в руках один из своих любимых журналов. Естественно, гламурный. Она несла его так, чтобы можно было прочитать на обложке название журнала и заголовки статей.

Так что, когда она миновала Фло и Майю, всего в тридцати сантиметрах от них, обе девушки легко смогли проникнуться глубокими мыслями автора оооочень cooool передовицы: «Сегодня задает тон тот, кто щеголяет девственно чистой кожей». А чуть ниже: «Татуировки и пирсинг настолько затасканы и опошлены, что, за исключением экстремальных случаев, их отсутствие характеризует того, у кого их нет, с наилучшей стороны. Те же, кто их имеет, безнадежно OUT OF FASHION [13]».

Майя посмотрела на Фло.

Фло посмотрела на Майю.

Уж кто-кто, но они смогли бы вынести бремя позора, оставаясь откровенно и легкомысленно out of fashion. Они уже были готовы заявить об этом Стейси, как вдруг увидели Фебу, выходившую из женского туалета.

Стейси, ошпарив ее взглядом, прошипела так, чтобы все услышали:

— Смотри, Лиз, Феба выходит из туалета в сотый раз. Но ведь для того, чтобы похудеть, не надо блевать каждые пять минут, а, Лиз? Ты не считаешь, что нам стоит держаться от нее подальше?

Лиз, ничего не понимая, проследила за Фебой, которая, опустив голову, прошмыгнула в класс.

Гарри, тоже не улавливая, что происходит, хлопнув по плечу Джона, попрощался с ним и ушел.

Майя и Фло обеспокоенно переглянулись.

Спустя время, на выходе из школы, они подошли к Фебе:

— Феба, извини, мы хотели только узнать, с тобой все в порядке?.. Если ты из-за Стейси... не принимай близко к сердцу. Ты всегда выглядишь лучше, чем она, и одежда у тебя покруче... Она просто тебе завидует...

Феба стояла вперив глаза в пол. Бледная как мел.

— Феба, тебе нехорошо? Скажи. Нам ты можешь это сказать.

— Нет, спасибо, все в порядке... — промямлила Феба, избегая смотреть в глаза одноклассницам.

— Не стесняйся, Феба. Конечно, мы никогда не были подругами... никогда не говорили откровенно друг с другом, но... мы вот они. Если ты хочешь поговорить...

— Мне нечего вам сказать, — подняла голову Феба.

— Ладно, тогда буду говорить я, — сказала Майя, преодолевая не оставлявшую ее слабость. — Ты должна выслушать нас, Феба. Ты не отдаешь себе в том отчета, но ты поступаешь неразумно... Ты даже не представляешь, чем ты рискуешь! Боже, какая ты глупая!.. Я хорошо знаю таких, как ты. Я их часто встречаю в Интернете. Да, я вижу, что тебе плохо, но я сержусь на тебя. Ты знаешь, сколько там сайтов, делающих из людей дураков? Больше трехсот тысяч!

— Ты о чем? — широко раскрыла глаза Феба.

— Я имею в виду сайты общества «Друзей анорексии», в которых рассказывается, как подсчитывать калории, как худеть, как очищать желудок. Они же все одержимые, эти друзья. Бред какой-то. Феба, ты что, реально веришь, что костлявое, с проваленными щеками лицо представляется самым красивым и привлекательным? Феба, анорексия — это болезнь! От нее умирают!.. Ты что, мазохистка, что ли?

— Кончай с этим, Феба, с этим не шутят, — поддержала Майю Фло. — Ты, конечно, свихнулась на моде, но это совсем другое дело... Ты ведь не из этих душевнобольных, которые думают, что можно достичь совершенства, только доведя себя до состояния скелета!

— Не в этом дело... — возразила Феба чуть слышно.

— Как то есть не в этом? — рассердилась Майя. — Брось, Феба, мне отлично известно, все анорексички думают, что сопротивление голоду закаляет характер. Боже, что за глупость! Перед нами ты можешь не выпендриваться, мы — не Стейси.