Крылатый - Анна Тьма Страница 30

— Надо рассказать деду и отцу, — сказал Ван. — Они здесь наведут порядок.

— Успеется, — дернул я плечом, морщась от проснувшейся боли в ушибе. — Это же земля Феникса, пусть он и разбирается. А то дедушка сначала с нами разберется так, что демоны покажутся нам детской забавой.

— Да уж, пусть Ветер сам решает, — хмыкнул Ван, оценив обрисованную перспективу.

Я поднял голову и вздрогнул. В десяти шагах от нас стояла, замерев, рыжеволосая.

— Демоны меня раздери! Ван!

Он поглядел на Майю и выругался.

— Что это было? — Рыжая кивнула на медленно гаснущие нити печати.

Мы с братом мрачно переглянулись.

— Ты ведь знаешь, что здесь живут древние божества? — изогнул бровь Ван, обратившись к девушке.

— Да, — кивнула она. — Но при чем здесь…

— Каждый раз, приходя в эти развалины или к идолам, вы добровольно отдавали старым богам часть своих сил, — перебил я. — Мы с братом не собирались делиться с ними своими силами.

— Делать нам больше нечего! — фыркнул Ван. — В гробу в белых тапках я видел всяких драных богов с демонами в придачу!

— В общем, древние божества разозлились за наше к ним отношение и стали просыпаться. Они уже очень давно спят, — продолжил я. — И мы их убедили, что мы им только приснились.

— Глюки-глюки, — весело подсказал Ван. — Древние глюки замшелых старых пней. Уходим, нам нельзя долго быть в этих развалинах.

— Угу, — согласился я.

— Ты ничего не видела, — предупредил Ван девушку.

Но она конечно же проболталась. Хорошо хоть не всем, а только своему отцу.

По выходе из развалин глава этой мини-экспедиции допросил нас с пристрастием — безопасно ли дальше ходить в развалины, что это вообще было и прочее. Профессионально изобразив саму невинность, я убедил его, что опасности для людей развалины, идолы и прочие не представляют. У людей, во-первых, несравнимо меньше внутренней силы, из-за чего они и живут значительно меньше нас, во-вторых, они, даже если захотят, не способны контролировать внутренние резервы и все равно добровольно делятся с древними. Но я не стал говорить, что если через нас древние способны обрести более полноценную жизнь, то попытаться осуществить это через людей — дохлый номер.

В конце разговора человек, поначалу подозревавший нас с Ваном во всех смертных грехах, был готов поверить любому моему слову и едва ли сознавал, что смотрит на меня как на любимого внука. Да-да, обаятельная сволочь, помню. Что есть, того не отнять.

Я, Ван и Майя ушли по дороге вперед, остальные несколько отстали. Иногда я замечал, как эльф хмуро косится на девушку, от которой я сам с трудом отводил взгляд. Она была очень маленького роста, всего лишь мне по плечо, совсем крошка, как феечка. Я думал, что Киса маленькая, но Майя оказалась еще меньше. Рыжие, вьющиеся крупными локонами волосы, лучистая улыбка, веснушки, которые были ей очень к лицу, синие глаза с веселой смешинкой, хрупкая, как тростинка, фигурка. Мы шли и болтали обо всем на свете. Я рассказывал ей истории, она весело хохотала. Рассказала, что учится в художественной школе и пишет стихи. Я восхищался и просил обязательно дать мне возможность увидеть ее картины и услышать стихи.

Эльф ворчал что-то на старосветлом о рыжих лисицах и крылатых идиотах. Ась? Это он о чем?

Мы сидели на пирсе в ожидании парома, я ловил брызги высоких волн уже промокшими рваными джинсами и кроссовками, а Ван возился со своим лейтэром.

— Ван, я тут подумал…

— Ты еще не разучился думать? — искренне удивился брат, не давая мне договорить.

— Ну кто-то из нас должен это уметь!

— И этот «кто-то» — явно не ты.

— Этот «кто-то»… Тьфу, Апокалипсис, не сбивай меня с мысли! Я тут подумал о том, что нам домой на ночь являться не стоит, а то дед нас не выпустит без допроса с пристрастием. Это с папой можно спокойно поговорить, а дед…

— А дед — тиран, — кивнул эльф. — Переночуем у Макса или у Маньяков.

Переночевать в гостинице было нереально по нескольким причинам. Во-первых, наличных у нас с собой имелось не так уж много, остальные деньги были на карточках, а во-вторых, дед сразу же узнает, где мы.

— К Мане-Дане родня какая-то приехала. А у Глюка сегодня в виде исключения вместо компа — девушка. Остается только у Юльки, но… пошли лучше в клуб. Мы давно там не были. Тем более сегодня Арина с Денисом выступают.

Апокалипсис сделал вид, что думает.

— Ладно, пошли, — кивнул он наконец. — Маньяки и Киса тоже захотят.

— Майя, хочешь с нами? — Я повернулся к сидящей с другой стороны девушке.

Она смущенно отвела глаза.

— Меня могут не отпустить.

— А ты бери с собой брата, — подсказал я.

— А это идея! — Майя вскочила с места и побежала к отцу.

Пока она испрашивала у родителя разрешение пойти с нами, я достал сотовый, снял отклоняющие блокировки на дедушкин и отцовский номера и набрал номер отца.

— Я тебя внимательно слушаю, сын! — сразу же ответил папа тоном «начинай оправдываться, пока дедушки рядом нет».

— Э… ну… понимаешь, пап…

— Пока что ничего не понимаю, — хмыкнул отец. — Но понять было бы неплохо!

— Так ты на нас не злишься, папа?

— Это все пустое, сынок. Злиться на тебя — занятие бесполезное. Так ты собираешься рассказать мне, в чем дело?

— Хых… помнишь, я рассказывал тебе о Ветре? Ты мне еще не очень верил… — И я, нервно расхаживая по пирсу, без лишних подробностей рассказал отцу про Феникса.

Папа молчал все время, пока я говорил, потом тяжко вздохнул и произнес:

— Почему я не удивлен?

— Не знаю, пап. Наверное, потому что я постоянно вытворяю подобное?

— Но в этот раз ты сам себя переплюнул, сын!

— То ли еще будет… Пап, мы, пожалуй, на завтрак не явимся. Пусть дед не бесится, но мы, скорее всего, в это время будем уже на пути к островам, если планы не изменятся.

— Уж не о том ли острове идет речь, на который Феникс сказал тебе не соваться? — По изменившемуся голосу отца я ясно почувствовал, что он сощурился и начинает злиться.

— Ну… все возможно…

— Ирдес! Маме позвоню! — пригрозил отец.

— Папа, не надо! — запаниковал я, заметавшись по пирсу. — Я обещаю не соваться на сам Авалон! Пап, клянусь, что не сунусь, только не звони маме!

— Ладно, — остыл отец. — Только если все же будут неприятности, сразу звони мне, понял?

— Хорошо, папочка, — сказал я голосом самого покладистого пай-мальчика.

— Вот и отлично. А теперь дай мне Вана.