Анатомия колдовства - Вадим Скумбриев Страница 31

— Хильда, покажи ему. Я не хочу смотреть на это снова.

— Понимаю, мейстер Винтерсон. В конце концов, я приглашал вас просто поесть.

— После такого кусок в горло не полезет, — криво улыбнулся Йон. — С вашего позволения, лорд, я откажусь от ужина. Если же вы хотели что-то обсудить, то меня устроит пара хороших глотков бренди.

— Что ж, и это я тоже понимаю. Прошу прощения за этот инцидент… и благодарю за предупреждение. Эдмунд?

— Пойдём, — священник взглянул на Хильду. Йон коротко кивнул.

— Пожалуйте сюда, — Эльфгар развернулся и направился к двери, из которой только что вышел. — Это гостиная, где нас никто не услышит. Мои слуги, конечно, не болтливы, но кто знает, откуда может грозить опасность?

— Вы хотите обсудить что-то важное.

— Иначе не отправил бы приглашение. Право, я с удовольствием жил бы жизнью богатого аристократа и предавался бы удовольствиям, но увы… город нуждается во мне, нуждается и Красный король. Поэтому я здесь.

«Поэтому ты пытаешься подобраться ближе к Тостигу», — подумал Йон.

Гостиная ему понравилась. Окна здесь были маленькими, на стенах висели мохнатые джумарские ковры безо всяких узоров, и тепло оставалось внутри — в отличие от холла. Эльфгар подвинул гостю кресло и достал из шкафа бутылку.

— Надо думать, несчастного убили не просто так, раз вы даже отказались от ужина, — заметил он, разливая золотистую жидкость по стаканам. Стаканы у градоправителя были стеклянные, как раз той формы, что нужна для этого благородного напитка. Из кубков его пили только последние пропойцы. Если, конечно, у них хватало денег — стоила одна такая бутылка очень немаленьких денег. — Оржевальские виноградники. Лучший бренди Элассе на мой вкус.

Вкус градоправителя по мнению Йона измерялся исключительно ценой напитка. Но вслух, разумеется, он ничего не сказал.

— Что ж, за встречу, — Эльфгар протянул стакан. Йон прикоснулся к нему своим.

— За встречу, — сказал он.

Эльфгар, плюя на негласные правила, выпил бренди залпом, как мёд. Крякнул и, шумно втянув воздух, остановил взгляд на Йоне.

— Это не первая смерть моего человека из-за некротической твари. И, боюсь, не последняя.

— Да, его убил не человек, — согласился теург. Бренди был неплох, но совсем не того букета, который он предпочитал в Ветеринге. Впрочем, у гурманов давно шла война на тему, чей алкоголь всё-таки лучше — элассийский или ветерингский. — Следы когтей, разодранные внутренности… я не стал приглядываться, уж простите.

— Это сделает коронер. Да и Эдмунд парень не промах, хоть и священник.

— Вы уверены, что все жертвы погибли от когтей некросущества?

— А кто ещё мог их убить? Будь они разными людьми, я бы ещё поверил в демона или варга. Но они все связаны со мной. А в этом городе был только один человек, который и мог, и желал сотворить такое.

— Звучит разумно, — согласился Йон. И ведь звучало действительно разумно — если не знать наверняка, как знал Вампир, что по крайней мере в двух первых смертях некромант невиновен.

Ну или всё-таки он действительно величайший мастер магии. Но в такое Йон не верил — даже если речь шла о девятом звене Цепи.

— Впрочем, я звал вас поговорить не поэтому, — Эльфгар налил ещё бренди. — Так уж вышло, что мне нужна ваша помощь в деле служения Восьмерым.

— Я весь внимание.

— Хорошо. Вы знакомы с Альмой Веллер?

— Только если считать знакомством короткую встречу, когда она приехала сюда на волке.

— Отлично. Видите ли, мейстер Винтерсон, вы — один из немногих людей в этом городе, про кого никто не знает почти ничего. Альма считает, что вы — добрый октафидент, и только. Кроме того, вы теург, и вдобавок у вас задание изучить ведьм Фьёрмгарда — как я понимаю, с целью узнать, насколько они опасны. Именно сочетание этих качеств и побудило меня обратиться к вам.

— Что от меня требуется?

— Я отправлю вас к Альме с предложением принять Окту и дать присягу Красному королю. То, что она показала тогда на площади… это совсем не та глупая старуха, которая возглавляла ковен до Альмы. Я расспросил людей — там много что изменилось. Появились новые молодые ведьмы, и слухи о них ходят нехорошие. А сами девушки таятся, магию показывают неохотно и живут ещё дальше от людей, чем раньше.

— Для передачи послания вам сгодился бы любой тэн.

— Верно. Будь дело только в послании, я отправил бы Деоринга. Но, как вы понимаете, есть немалый шанс, что предложение она не примет. Вот для этого-то мне и нужен маг.

Йон молчал. Он начал понимать, чего в действительности хочет Эльфгар, и понимал одно — градоправитель не слишком верно оценивает его возможности.

— Я хочу, чтобы вы осмотрели дом ведьмы и хотя бы приблизительно сообщили, чего нам от него ждать в случае нападения.

Будь на месте этого человека Гирт или Гарольд, теург говорил бы долго. Он рассказал бы, что сделать требуемое сложно даже в идеальных условиях. Для этого потребуется как минимум несколько дней сложной, напряжённой работы — нужно обходить дом и с помощью специальных инструментов изучать магический спектр окрестностей, вылавливая в нём неестественные формации. Существовали заклинания, способные ненадолго превратить в такой прибор человеческий глаз, но расплатой была долгая слепота и жестокая головная боль. И уж точно всё это почти невозможно сделать во время краткого разговора с норной.

Йон отказался бы. Он не был идиотом.

Но сейчас у него была своя причина заехать к Альме, и он сказал:

— Посмотрю, что можно сделать. То, о чём вы просите — далеко не простая задача, это подтвердит любой теург. Но у меня есть один инструмент… — это была ложь, — который может помочь. Нужно лишь сделать всё осторожно.

— Что ж, даже если вы просто доставите послание, этого будет уже достаточно. Я всё-таки надеюсь, что она согласится.

— А если откажется?

— Тогда я поеду в столицу за помощью. Не полагаясь на письма и посланников — такие вещи лучше объяснять самому. И если Чёрный король не дурак, то вернусь я с его хускэрлами.

— Вы рассчитываете на победу?

— Да, иначе не принял бы сторону Окты. Вы ведь тоже из обращённых, верно?

— Около шести лет назад.

— И приняли веру по зову сердца?

Это был коварный вопрос. Йон сильно сомневался, что Эльфгар сам искренне служил Восьмерым — в конце концов, он только что чуть ли не прямо сказал, что просто выбрал тех, кого посчитал победителями. Откровенность за откровенность? Это казалось самым правильным выходом.

— Я принял веру, чтобы поехать учиться в Ветеринг, — сказал он, и это было чистой правдой. — Но там среди учёных очень немногие по-настоящему религиозны. На словах они веруют, а на самом деле — nulla fidian, неверующие. И, признаться, чем дальше, тем больше я думаю, что в чём-то они правы.