Власти твоей нет надо мной - Александра Питкевич Страница 31

Мне же хотелось смеяться. От облегчения. От того, как именно на Хлою подействовала усталость. От самой силы ее духа и смелости.

– Тогда идем, я тебя провожу в покои, а Мукеш позаботится об ужине,– я указал Хлое на лестницу, и девушка медленно, с трудом переставляя ноги, побрела наверх. Я бы мог отнести ее и на руках, но кому-то нужно было успокоиться и выдохнуть. – И расскажу немного о нашем народе.

– Расскажешь? – Хлоя чуть не оступилась, в последний момент ухватившись за перила, но я все же выставил руку, чтобы не позволить ей упасть.

– Да. Нужно было сделать это раньше, но были более важные дела. Как я думал.

– А теперь что изменилось?

– Теперь же мне ясно, как на самом деле стоят приоритеты,– скривившись, признал собственную ошибку.

**

Когда меня стало тянуть вперед, я немного удивилась, но это было еще ничего. Даже радовало, что теперь точно не собьюсь и попаду куда надо. До первого дерева, которое едва сумела обогнуть. А когда тропа вдруг вильнула, исчезая среди высоких зарослей, внутри появилось нехорошее предчувствие.

В болотную жижу я угодила сразу по колено, сквозь зубы выдав все, что думаю об этих фейских тропах и их подарках. В какой-то момент, когда меня, словно на веревке, потянуло дальше, даже испугалась, что опять придется нахлебаться воды, в этот раз с грязью, но болото закончилось раньше, чем я совсем окоченела или потеряла сапоги. Хотя те были полны воды, а остановиться браслет мне не позволил и на минуту.

Еще через полчаса бешеной гонки, рука начала просто неметь от ощущения, что меня на привязи тянут за лошадью, сапогами окончательно натерло ноги, грязь коркой высохла на одежде, а спину начало сводить от напряжения. Я была едва жива.

Чувствуя, что еще немного, и меня просто потащит по грязи под ногами, я было попыталась на бегу снять браслет, но зараза сидел так крепко, что проще было оторвать руку целиком. Ноги гудели, в груди пекло, и я даже не заметила, как серый сырой лес, такой привычный и родной, превратился в светлое место, наполненное шуршащей листвой. Прийти в себя удалось только тогда, когда я споткнулась и едва не упала носом в пыль.

Браслет больше не тянул.

Чувствуя, как дрожат ноги, я огляделась. До калитки оставалось с десяток шагов.

Вот я им сейчас устрою, за эту пробежечку!

Медленно, как на деревянных колодках, подходя к калитке, я чувствовала, как в груди поднимается праведны гнев. И дернули же меня бесы спасать этих фей!

От калитки ноги шли чуть бодрее, видно почувствовав, что долгожданный отдых близок. Можно было снять сапоги, но там все так хлюпало и болело так, что я просто побоялась: увижу истертые пятки – и не дойду. Рука с браслетом ныла, словно ее кто-то пытался выдрать из плеча. В общем, такое себе сказочное приключение получилось, не самое приятное и волшебное.

Пройдя двор, я едва не уперлась носом в грудь местного хозяина. Нимед выглядел намного лучше, чем в моих снах, и на краткое мгновение я почувствовала себя дурой, что вернулась в темницу, из которй сбежала с трудом. Но подняв взгляд выше, поймав облегчение и, кажется, радость в синих глазах, расслабилась. И позволила себе еще больше разозлиться.

Ощущшая собственную правоту и полную безнаказанность, сунула браслет под нос фею, желая пробудить в Ша хоть каплю совести.

– Если мне еще раз придется сюда возвращаться, то будь добр, утихомирь эту штуку!

Нимед растерянно мигнул, и вдруг расплылся в улыбке. Кажется, если бы я вдруг вздумала пнуть фея, сегодня мне бы и это простили.

Раздав основные указания, Нимедасофер пригласил меня на второй этаж, словно за два дня я могла забыть дорогу.

Под ногами как-то привычно и даже ласково шуршали листья, с перил свивали грозди цветов, но в воздухе чего-то не хватало, словно все поместье затянуто дымом. Дышать было тяжелее, чем я помнила. Впрочем, я и шла с трудом.

Нимед толкнул дверь моей комнаты, и я слегка опешила. Спальня была другой. Вместо одного, теперь было два окна. Большая кровать за полупрозрачными белыми занавесками, два кресла, обитых малиновым бархатом, мягкий ковер, и все такое светлое, чистое, что я невольно опустила взгляд на свой грязный наряд. А потом сообразила:

– Это не моя комната,– с опаской посмотрев на Ша, пояснила свое нежелание проходить.

– Она просто изменилась,– с улыбкой, от которой мое сердце вдруг перевернулось в груди, возразил фей.– Ты изменилась, и комната для тебя стала другой.

Ша говорил мягко, тихо, с теми интонациями, которых я у него раньше не замечала. Это было непривычно и даже немного согревало озябшее тело.

Сейчас, когда мы стояли в шаге друг от друга не в сумрачном коридоре, а у входа в светлую комнату, я видела и темные тени под глазами и несколько подзаживших трещинок на нижней губе.

Нимедасофер выглядел так, словно долгая болезнь только-только начала его выпускать из своих объятий. Силы восстанавливались, но тот лоск и блеск, та неоспоримая мощь, что окружала его в нашу последнюю встречу, все еще не вернулись, больше остального придавая облику Ша болезненный вид. Это навело на интересную мысль:

– Как долго меня не было?

– Пять ночей. Шестой день сегодня,– также тихо, не отводя от меня глаз, отозвался Ша.

Ответ фея многое объяснял. И кажется, я больше его не боялась. Что-то изменилось после тех снов и моих прогулок по лесу, но я пока не могла с уверенностью сказать, что именно. Может, когда первый шок прошел, после того как побывала дома, это место казалось мне более реальным, чем раньше. Как и его обитатели.

Желая проверить собственную мысль, я осторожно подняла руку, и коснулась темного камзола на груди Ша. И почувствовала, глубокий вдох. Понимая, что мой поступок можно расценивать по-разному, посмотрела в глаза Нимеда, ожидая найти там злость или брезгливость, но Ша смотрел спокойно, ожидая.

– Не страшно?

– Нет. Совсем, – честно произнесла, отчего у фея вырвался судорожный вздох. Затем тонкие губы растянулись в улыбке, обнажив кончики клыков.

– Вот и хорошо. Идем, – Ша поймал мою ладонь и вошел в комнату,– тебе стоит помыться, пока не заболела.

Не обращая внимания на грязные следы, что остались на светлом ковре позади, Нимедасофер потянул меня к двери возле кровати. Легко толкнув ее, Ша остановился, пропуская меня вперед. Вот тут уж я не сдержалась, и от удивления и восторга распахнула рот, как деревенская простушка, попавшая во дворец. **

Огромная, больше спальни, уборная была сделана в нежно-розовых тонах. В углу горел камин, перед которым стояло кресло. Тут же был большой шкаф и стеклянный столик, со множеством баночек и скляночек.

Восхиощенно выдохнув, я сделала шаг вперед, к большой, выложенной мелкой мозаикой, купели, что чуть возвышалась над полом,

– Это великолепно,– тихо выдохнула обернувшись к Нимеду.