Мама для трех лисят - Светлана Рыжехвост Страница 31

Я же, медленно повернувшись, утонула в серо-стальных глазах Его Высочества. Деррека. Будущий владыка Бельвергейла замер посреди людной улицы. Замер, встретив призрака. Меня.

— Боюсь, что вы обознались, — хрипло выдохнула я.

Боюсь, что мой вид лучше слов говорит о том, что он не обознался. В минуты волнения я белею до синевы, а глаза, наоборот, становятся слишком яркими. И сейчас я… О Пресветлая Матерь, пошли мне успокоения!

Деррек не изменился за прошедшие годы. Лишь плечи стали чуть шире, да в русой копне волос зазмеились седые волоски. Но это у них семейное, король Бодрик к тридцати был полностью сед.

— Я не мог ошибиться, — он сделал шаг вперед и схватил меня за руку, — Ольтарни, моя Ольтарни. Ты жива!

Прикосновение обожгло. В сердце поселилась мучительная, ноющая боль. Жива. И свободна. Но не благодаря тебе, Деррек.

Освободившись, я сделала шаг назад и подняла ладонь:

— Я, Ноэль Альхена Антера, травница и знахарка из Приграничья, утверждаю — мое имя принадлежит мне и не было изменено чужим или родным человеком. Имя мое не было куплено и не было продано. Клянусь. Клянусь. Клянусь.

Деррек не мигающим взглядом следил за темным, гнилостным пятном, появившемся на моей ладони. Оно сжигало кожу, растворяло плоть и причиняло боль. Но лишь отзвучало мое последнее «Клянусь», как пятно и нанесенные им травмы исчезло.

Я сама выбрала себе новое имя. Я родилась заново. Я стала травницей и знахаркой. И ничего, ничего получила взамен.

«Магические клятвы нужно уметь давать», говорил в свое время герцог Терн. «И брать», добавлял его лучший друг, граф Леборо. А потом они задорно смеялись. А я, сидевшая у камина с куклами, слушала и запоминала.

Не зря.

— Теперь мы знаем, кто я. А вот кто вы, молодой человек, пусть стража разбирается, — я старательно отыгрывала пылкую и честную провинциалку.

И на лице Деррека отразилось искреннее недоумение — в столице его знала каждая собака.

Но я-то травница из захолустья. И пусть он не поверит, но… Ему придется принять правила игры — слишком много людей вокруг, слишком много глаза за нами сейчас наблюдает. И слишком громкие слова я выбрала — не было куплено, не было продано. Люди любят такие пафосные речи.

«К вечеру сплетни будет уже не остановить», хмыкнула я про себя.

— Я…

Принц справился со ступором, но его перебила Ликорис, выступившая из-за моей спины и приобнявшая меня за плечи:

— Ноэль, милая, перед тобой наш будущий король, Деррек Адриан Лантош.

Ахнув, я тут же присела в глубоком и старомодном реверансе:

— Прошу прощения, Ваше Высочество.

— Так лучше, — жестко отрезал он. — Позвольте пригласить вас во дворец, госпожа Антер. Я как раз вышел в город в поисках толкового травника.

Потупив взор, я дрожащим голосом пролепетала:

— Это невозможно, Ваше Высочество. Моя жизнь принадлежит моим детям. Я небесная со-мать рода Мор и спешу к моим лисятам. Они слишком много времени провели без меня.

— Отсутствие матери может быть опасно, — добавила Ликорис, — позвольте посоветовать вам хорошего специалиста, Деррек.

— Засуньте свои советы… — вспыхнул было принц, но быстро вспомнил, чья жена стоит перед ним, — приношу свои извинения, леди. С почтением и смирением выслушаю ваши рекомендации.

— Мои рекомендации очевидны — вам нужна магистрис Аркельярви.

Я с трудом сдержала смешок — магистрис и Ликорис были подругами-соперницами. Так вышло, что они, несмотря на крепкую дружбу, все время устраивали друг другу мелкие пакости. Вот и сейчас Кора посоветовала принцу воспользоваться помощью магистрис Аркельярви, а ведь та терпеть не может нашу правящую верхушку.

Тут нужно уточнить, что терпеть она их не может по личным причинам. К политике у магистрис претензий нет — она не интересуется ничем, кроме трав. А леса, пока что, политика не затрагивает.

— Я воспользуюсь вашим предложением, Ликорис, — принц не сводил с меня глаз, — до скорой встречи, Ноэль Альхена Антер.

Я повторила свой реверанс, а когда выпрямилась принца уже не увидела.

— Знаешь, а хорошо, что это произошло здесь и сейчас, — задумчиво произнесла Ликорис. — Он, конечно, ничуть не поверил. Но и возразить больше не посмеет.

Покивав, я подошла к лотку со сластями и, рассматривая глазированные пряники, задумчиво спросила:

— Интересно, найдет ли принц ту девушку?

Торговка тут же подалась вперед и Ликорис, всегда гораздая на сплетни и пакости, тут же подыграла:

— Не знаю, если девушка сбежала с бала… Боюсь, что рыжих в столице слишком много.

Торговка чуть не упала, но продолжала делать вид, что стоит просто так и ничуть, ни капельки не подслушивает.

— В любом случае, ко мне это отношения не имеет, я всего приехала пару дней назад, — вздохнула я. — Балы не мой конец.

— Твой дядя тебя обязательно сводит на бал, он ректор, — утешила меня Ликорис, — его всегда приглашают.

— Можно мне вот эти прянички? — я протянула торговке мелкие монетки и стала обладательницей заветного кулька.

На который мне, к слову, указала Ликорис. Хорошо ходить по базару с двуликой, пусть и без второго облика. Чуткий нос не позволит прикупить черствые прянички.

Ликорис поймала для меня кэб и, прощаясь, посоветовала подготовить «свое лучшее равнодушно-удивленное лицо».

— Мы ведь обе понимаем, что принц не смолчит? — Кора коснулась моей руки и, попрощавшись, ушла порталом.

Продиктовав адрес, я прикрыла глаза. Хорошо, что меня никто не может увидеть — сил держать «равнодушно-удивленное лицо» нет.

Я знала, что Деррек сейчас на полпути к герцогу Терну. Что принц, пылкий и справедливый, будет трясти герцога до тех пор, пока не узнает правду.

«А когда он узнает… От него будет не спастись», пронеслась в голове паническая мысль.

Вот только… Вот только где-то среди высшей знати королевства скрывается тот самый «невиновный человек». Человек, который был готов пойти на все, лишь бы избавиться от проклятья! И я, как назло, не помню его лица. Боюсь, что он прикрыл себя туманником. Ведь маски на нем я тоже не помню.

Зато помню тело. Дымный свет факелов высветил уродливый ожог на его обнаженном бедре.

«Осталось только придумать, как оценить бедра всех мужчин в возрасте от двадцати до, пожалуй что, сорока лет», хмыкнула я про себя.

Тем более, что шрамы сводятся достаточно легко.

Качнувшись, кэб остановился. Удивленная, я выглянула в окно — так и есть, он не стал подъезжать к парадному входу и остановился перед воротами. Что ж, расстояние не столь велико, дойду ножками.