Практика для некроманта - Дарья Сорокина Страница 31

– Тогда придётся, тебя чаще целовать, чтобы не слушать твои глупые шутки, Хассел!

Натт обиженно вцепилась в ворот его дурацкой рубашки и потянула на себя, пока лицо стихийника не оказалось напротив её. В этот раз она целовала его дольше, в этот раз их поцелуй был со вкусом яблочного пирога, который подавали за ужином. В этот раз Мёрке почти призналась ему в чувствах, а ещё незаметно подложила стихийнику зачарованную сферу сна в карман. Она просто не может позволить ему участвовать в призыве завтра. Мёрке не простит себе никогда, если ещё хоть кто-то близких пострадает из-за неё.

Но до того как сфера лопнет и погрузит Хассела в магическую дрёму, у них есть целых два часа.

Фирс облизал свои припухшие губы и спросил, не пряча преступно довольной улыбки:

– Будем дальше целоваться, или угостить тебя чем-нибудь кроме моего языка.

Натт пихнула его локтем под рёбра, и парень ойкнул.

– Я имел в виду пирожные. Вон там на столиках. Боевая ты некромантка! – он потирал ушибленный бок, но улыбаться не прекращал.

– Именно. Боевая. А за языком своим следи лучше, будешь и дальше так шутить, я его тебе… – Натт щёлкнула пальцами словно ножницами, и Фирс нервно рассмеялся.

– Тогда к чёрту пирожные, надо ловить момент, пока у тебя нет ножниц в руках, – с этими словами Хассел вновь притянул Мёрке к себе.

В этот раз он целовал её медленно и осторожно, запоминая каждый миг, каждое движение губ, чтобы впечатать лучший вечер своей жизни в память так крепко, чтобы даже смерть не смогла стереть его яблочный вкус.

Синда раздражало решительно всё. Тошнотворный запах лилий, которым были пропитаны стены бального зала, беззаботный смех студентов и преподавателей, музыка, свисающие с потолка украшения в виде ленточек. Но больше всего его бесила Гиаду Вьерра, с которой он зачем-то пошёл на танцы. Глупый и весьма наивный поступок. Он рассчитывала вызвать у Натт хоть какой-то намёк на ревность, но ей было всё равно. И вот теперь ему приходится проводить время с не замолкающей ни на мгновение однокурсницей, которая при каждом удобном случае поливает грязью его единственную подругу.

– И чего все так возятся с этой Мёрке? Чем она лучше остальных?

– Всем! – шипела тьма в душе Синда. Она нашёптывала парню страшные мысли, вплоть до убийства гадкой девчонки и превращения её в послушное молчаливое умертвие.

– Или можно отрезать её длинный язык, – не унималась тьма, и некроманту все труднее было контролировать её, потому что он сам мучился от гнева и ревности, а они лишь подпитывали его внутреннюю спутницу.

– Ты знал, что Деард выбил ей часы терапии у Лиден? Она лучший мозгоправ во всех четырёх землях и теперь лечит эту вечную страдашку. А у нас у всех, знаешь ли, есть раны! Мне вот отец не купил новую повозку, и приходится ездить на прошлогоднем старье, пусть и со мной суккуб пообщается! Надо мной потешается вся академия. В их глазах я нищебродка какая-то!

Синд нахмурился и переспросил:

– Лиден суккуб?

– Ну да. А ты думал, почему все такие счастливые от неё выходят. Даже Гостклиф забыл про свою мёртвую сестричку. Она ловко манипулирует эмоциями, делает акценты для любви и страсти. Пуф! И все мгновенно переключаются с трагедии на восторг.

Что ж это многое объясняло. Особенно поведение Натт в последнее время. То как она проводила все свободное время с Хасселом. Очевидно, это все происходило под тлетворным влиянием суккуба. Но когда знаешь своего врага, то с ним легче бороться. У Синда даже настроение улучшилось, лилии уже не так воняли, музыка стала приятнее. Лишь общество Гиаду всё ещё бесило некроманта. А на Лиден управу можно будет найти и нейтрализовать ее магию.

– А это ещё что за курица? – не унималась адептка.

Синд проследил за взглядом своей спутницы и замер. Её он узнает в любом наряде и любом обличье. Сердце почувствует присутствие Натт среди тысяч и тысяч чужих душ. Тьма тоже оживилась, но восхищения в её голосе не было, лишь едва сдерживаемое негодование.

– Белый?! Они обрядили её в белый! Как ты позволил такое, Седой Демон?!

Но Синду было плевать на истерику тьмы и бурчание Гиаду, ему хотелось забыть о прошлых обидах, рвануть к подруге, поднять её на руки и закружить так, чтобы белые крылышки за её спиной затрепетали. Но он не успел сделать и шага, как его опередили. Дешевый маскарад совсем не помогал Фирсу Хасселу укрыться от проницательного юноши. Снова он. Назойливый южанин хуже духов-паразитов, прицепится – не избавишься.

Эти двое смеялись, шутили, касались друг друга невзначай, а после и вовсе стали целоваться, спрятавшись за колонной. Синд пытался убедить себя, что во всем виновата Лиден. Без неё у этих двоих бы никогда ничего не сложилось, но тьма не отпускала и шептала упрёки с новой силой.

– Ты опять допустил это, Седой Демон! Тёмная птичка снова выбрала феникса, а ты трусливо смотришь из-за угла. Я думала, вместе мы будем править миром. Ты, я и наша Мёрке!

– Заткнись уже, – огрызнулся парень, устав от внутреннего голоса. Он ещё не справился с предательством подруги. Натт так легко избавилась от него, предпочла южанина после всего. Терпеть упреки тьмы было просто невыносимо.

– Что прости? – оскорбилась Гиаду, и Синд устало закатил глаза. Слишком долго было рассказывать про свою не умолкающую тьму. Проще было послать надоедливую одногруппницу.

– Утомила, говорю. Весь вечер только и слушаю твоё нытьё. Бывай, я ухожу.

Он не стал дожидаться, пока Гиаду опомнится и снова откроет свой мерзкий рот. Форсворд развернулся и направился к выходу из зала. Весёлую музыку для него заглушал бешеный стук собственного сердца и звуки, с которым Натт целовалась с южанином.

Оставшись на едине, некромант достал кровоотвод и воткнул его прямо в воздух. Пространство треснуло, и из образовавшегося разлома вылезла баллтрэ. Синд ласково почесал за ухом мёртвую летучую мышь, и на слепой морде появилось весьма довольное выражение.

– Ты знаешь, что делать, – сказал он призванному существу. – Проследи за Натт.

В отличие, от своей алчной тьмы Синд никогда не хотел править миром. У него не было её нездоровых амбиций. Все, о чём он мечтал, быть рядом с Натт. И только в этом его желание совпадало с желанием тьмы. Ей тоже зачем-то нужна некромантка. Мотивы неведомой сущности Форсворду были неясны, и единственное, в чем он был уверен: тьма не навредит девушке. Тьма любит её. Значит пока Синду с ней по пути, раз они оба разделяют это болезненное и безответное чувство.

– Жаль, что келпи не прикончил южанина, – сокрушалась Тьма, и Синд не спорил, сейчас он злился на Фирса не меньше.

– Это не последний демон в Тэнгляйхе, не переживай, – неожиданно для себя ответил парень и ни на миг не испугался собственных жестоких слов.

– Скажу тебе по секрету, раз уж мы с тобой на одной волне, Седой Демон. Кое-что грядёт. И это кое-что может стать неплохим союзником. На время, разумеется. Я больше не хочу делить моё бескрылую птичку ни с кем.