Академия Сердцеедов. Охота - Полина Верховцева Страница 31

В результате мы перебрались на соседнюю поляну. Она была метров десять в диаметре, слегка вытянутая, укрытая пожухлой, бледно-зеленой травой.

—Вот тут что-то лежало,— он хмуро указал на примятое место,— надеюсь не то, что я думаю.

Мне внезапно стало не по себе.

—Крови нет,— не знаю, что заставило меня так сказать, но после этих слов на улице будто стало темнее. Именно в этот момент моя наивная беспечность с хрустом надломилась, и я с ужасающей отчетливостью поняла, что возможно мы ищем не самого Чейза, а то, что от него осталось.

—Дошло наконец,— невесело усмехнулся Верано, наблюдая за тем, как я пячусь,— думала, в игры играем?

Я не знаю, о чем я думала. Возможно, о том, что Чейз где-то сидит и спокойно попивает чай, в ожидании того момента, когда его найдут.

—Я…эмм…— в голове не было слов, которыми можно описать то смятение, что разлилось в душе.

—Пару дней назад ночью прошел ливень, так что если и были очевидные следы, то их смыло,— Лекс присел и прикоснулась ладонью к примятой траве,— надо обыскать здесь все. Смотри в оба, Ева.

—Хо…хорошо.

Ноги были как ватные, руки тряслись, когда я вместе с Верано ползала по поляне, заглядывая под каждый лист. Тревога так сильно билась в ребра, что я то и дело жмурилась, прижимая ладонь к груди и пытаясь перевести дыхание.

Лекс бросал на меня напряженные взгляды и с каждой секундой становился все мрачнее.

Спустя еще пару минут, я почувствовала, как по щекам катятся слезы и начала всхлипывать. Мне было больно. Только боль эта была странной. Чужой. Я будто видела ее со стороны, чувствовала, как что-то инородное, пробивающееся острыми играми под кожу.

—Найтли!— позвал Верано, вынуждая посмотреть на него,— дыши глубже.

—Не могу,— я замотала головой, всхлипывая все сильнее,— не получается.

Он с досадой цыкнул:

—Прервись. Сядь, посиди.

У меня не было сил спорить. Мотаясь, словно пьяная, я подошла к старому, наполовину засохшему раскоряченному дубу. Привалилась к нему спиной и медленно сползла вниз, обдирая форму жесткой корой.

Лекс тем временем продолжал поиски. Его движения были быстрые, напряженные. Он сновал по поляне, не забывая при этом следить за мной.

А я все глубже падала в пропасть своих ощущений. Все вокруг стало черно-белым, и ни единого цветного пятна. Все смазанное, тусклое, покрытое едва заметной рябью.

Над головой серое небо, вокруг серая трава, за спиной от каждого движения похрустывала безжизненная ссохшаяся кора.

Слишком сухая, слишком гулкая… будто не плотно прилегала к стволу, скрывая под собой пустоту.

Слезы еще сильнее покатились по щекам:

—Лекс,— жалобно позвала я.

Он остановился, в пол-оборота развернувшись ко мне.

Поджав губы, чтобы не зарыдать в голос, я вяло поманила его к себе.

Не задавая вопросов, Верано подошел и присел на корточки рядом со мной. Я смотрела в темные, полные мрачной тревоги глаза и не могла сказать ни слова. Только указала пальцем на клочок изодранной синей ткани, торчащей из-под коры возле самой земли.

Лекс проследил взглядом за моим жестом и шумно выдохнул. Потом молча подхватил меня под подмышки и поставил на ноги.

—Отойди.

Я сделала несколько неровных шагов назад.

—Не смотри.

Послушно повернулась к нему спиной.

Позади раздалась какая-то возня, треск разрываемой сухой древесины, скрежет и глухое Верановское:

—Не оборачивайся, Ева. Не надо.

Запрокинув голову к небу, я закрыла глаза. Из-под ресниц все так же катились слезы, но узел в груди стал ослабевать.

Дар гончей сделал свое дело. Мы нашли то, что осталось от Чейза.

—Можете быть свободны, адептка Найтли.

Поматываясь, будто меня опоили настойкой дурман травы, я вышла из кабинета ректора, в котором провела последние несколько часов на нескончаемых допросах. Сначала с работниками Весмора, потом со стражами прибывшими из Хайса.

Меня заставляли по кругу рассказывать одно и то же, мучали одинаковыми вопросами, словно пытаясь подловить на обмане. Смотрели так, будто это я затащила беднягу Чейза вглубь парка, выпотрошила, а останки спрятала в расселине старого дуба.

Меня до сих пор мутило, стило только вспомнить тот клочок ткани, который торчал из-под коры. К счастью, большего я не увидела. Лекс так и не позволил обернуться и посмотреть. После страшной находки он выпустил сигнальный огонь, окрасивший небо в багрянец, и прогнал меня встречать Стражей, а сам остался на поляне.

Я туда больше не вернулась. Сразу из парка, не позволив отойти и на шаг, меня забрали Гончие, прямиком к ректору. Лекс присоединился уже гораздо позже. Пришел угрюмый, в испачканной травой одежде и едва заметно трясущимися руками. Даже ему было не просто держать невозмутимую маску после всего произошедшего.

Его допрашивали по отдельности, потом еще раз уже в моем присутствии. Он отвечал монотонно, твердо, не позволяя себе выказать ни единой эмоции. А глядя на него, и я успокаивалась.

Городских Гончих и Стражей особенно заинтересовал тот факт, что это уже не первое тело, которое мы нашли вместе с Верано. В списке свидетелей напротив наших имен появились жирные красные пометки о возможной ментальной настройке на эти преступления. Я сначала испугалась, что меня в чем-то подозревают, но пожилой страж, узнав, что я с первого курса, терпеливо пояснил, что бывают такие случаи, когда Гончие цепляются даром за какой-то общий момент и идут не только на один поиск, но вытягивают целую серию похожих нарушений.

Последнее чего мне хотелось в жизни — это постоянно делать вот такие жуткие находки, как сегодня, поэтому я искренне надеялась, что мой дар ни за что не успел зацепиться.

Особенно долго меня расспрашивали про неведомое безголовое черное пятно. Кажется, это была какая-то демоническая сущность, но поскольку кроме меня его никто не видел, а красноречие мое оказалось весьма посредственным, никто не смог определить, что это за штука такая была. Однако никому и в голову не пришло сомневаться или высмеивать меня. Наоборот, к моим словам отнеслись со всей серьезностью и незамедлительно приступили к поискам.

Вырвавшись на волю, по лестнице я спускалась, не чувствуя под собой ног. Медленно, сжимая непослушными пальцами холодные перилла, уперевшись стеклянным взглядом прямо перед собой.

Кажется, на пути мне кто-то попадался. Кажется, со мной даже пытались заговорить, но я лишь рассеянно отмахивалась и, ничего не понимая, шла дальше.

На улице уже вечерело, но вместо привычного оживления, меня встретили пустынные дорожки и тишина. С этого дня, с наступлением сумерек в Весморе был объявлен комендантский час. Адептам строго настрого запрещалось покидать свои корпуса, без разрешения деканов и сопровождения кого-то из преподавателей.