Северная Граница - Феликс В. Крес Страница 31

Бросила раненого легионера.

Впервые в жизни.

Струсила.

Бросила раненого легионера…

Тереза догоняла уходящий отряд; как пережить тот момент, когда она присоединится к солдатам? Присоединится одна… Она заплакала, сдавленно выкрикивая какие-то обещания, что больше нигде, никогда…

А потом, когда Тереза увидела убитого коня, рядом с которым лежало бездыханное тело Эльвины, ее обещание превратилось в клятву. Оторванная от тела рука маленькой легионерки сжимала лук. Девушка приняла неравный бой с тремя золотыми алерцами.

Невысокие, пологие холмы покрывал лес, вернее, то, что сверху можно принять за лес. Вместо деревьев по земле струились чудовищные лианы с сотнями толстых извивающихся стеблей, из которых произрастали тысячи ответвлений поменьше, а из них — десятки и сотни других, еще меньших. Ветви переплетались, скрещивались, более мелкие врастали в более крупные… Все это, покрытое редкой, увядшей, коричнево-желтой осенней листвой, составляло единый гигантский, спутанный в клубок организм. А под пологом этого поражающего своими размерами растения шла иная жизнь. Среди впившихся в грунт толстых, словно змеи, корней тянулся настоящий лабиринт, скрытый в вечном полумраке.

Небольшие, тесно сбившиеся рощи и леса росли неподалеку друг от друга, разделенные полосами совершенно пустого пространства. Пробитые навылет огромными корнями Сверхрастения, тернистые заросли, столь густые, что сквозь них не пробралась бы даже лисица, представляли собой мощные крепости, цель которых заключалась лишь в одном — выжить. Одеревеневшие, усеянные шипами твердые стебли по краям каждой «крепости» не просто так торчали в грунте, иначе могли бы быть отрезаны или отгрызены у корней… Прицепившись к растущим далеко в глубине деревьям-кустам, они черпали из них соки, давая взамен защиту от пришельцев извне, в сторону которых выставляли быстро отрастающие, грозные тернистые шипы. Из середины бронированных рощиц выстреливали вверх пучки мощных гибких стеблей, вонзающихся в брюхо Сверхрастения. Когда всходило солнце, побеги, защищенные у корней колючим кустарником, затвердевали, одновременно расходясь в стороны. В переплетении ветвей появлялись небольшие щели, пропускающие желтые лучи солнечного света, и тотчас туда выстреливали слабые и уже желтеющие листья. Когда путешествующее по ощетинившимся шипами кустам солнечное пятно перемещалось в сторону, листья снова скрывались в глубине. Это была крепость, обитатели которой поддерживали и питали ее стены, взамен предоставляющие им защиту.

Лишь нечто подобное могло выжить под проклятым небом… Или нечто столь же огромное, как Сверхрастение.

Где-то далеко в полумраке послышался топот… Галоп! Явно различались три такта. Но это не мог быть конь! Топот нарастал, земля начала дрожать под тяжелой поступью… В глубине, среди змееподобных корней, промчалось нечто огромное, могучее, словно гора, и исчезло в лабиринте перелесков. Топот быстро удалялся и наконец затих.

Тишина.

Только когда наступила тишина, стало ясно, сколь она безмерна и глубока… Здесь не шумел ветер. Не пели птицы, не жужжали насекомые… Никаких признаков жизни.

Высоко-высоко на склоне одной из возвышенностей, возле куполообразной вершины, где спутанные ветви Сверхрастения пропускали больше света, росла еще одна тернистая рощица. Но нет! То была стена, защитное кольцо, возведенное из твердых, как железо, черных шипастых стеблей. Большое кольцо, окружающее вершину холма, словно терновая диадема. Внутри было нечто напоминающее возделанные поля. Может, весной они и были зелеными, но сейчас, поздней осенью, их чернота свидетельствовала о том, что поля мертвы. Странные угодья окружали вершину…

Внутри первого кольца находилось другое, поменьше, расположенное в самой середине. Шипастая стена заслоняла вид, однако над ней вздымались клубы серого дыма…

Возникли ворота. Именно возникли — внезапно открылись в самом центре стены. Прежде они ничем не выдавали своего существования. В пространство между внешней и внутренней стенами выехал небольшой отряд всадников, вооруженных луками и копьями. Кроме того, на всех были панцири из прямоугольных пластинок правильной формы. Богато разукрашенные, покрытые прекрасными рисунками щиты подскакивали на спинах воинов в такт шагам верховых животных.

Следом за всадниками двигались несколько пеших воинов. Ворота закрылись. Вся группа достигла внешней стены, и тотчас же появились еще несколько пеших солдат, видимо стоявших на страже. Открылись ворота во внешнем ограждении, но, как только последний из воинов выехал за пределы охраняемой территории, стена снова стала сплошной.

Сменившиеся часовые вернулись в центральный круг. Всадники направились вниз по склону холма.

Сначала они двигались по открытой, почти пустынной местности. В полумраке под ногами животных стелилась жесткая, упругая трава.

По прошествии некоторого времени начали появляться первые утыканные шипами рощи. Всадники равнодушно огибали их, но близко не подъезжали, словно опасались, что одеревеневшие острия, словно когти, схватят любого, кто окажется в пределах их досягаемости… После довольно долгого пути перед отрядом вырос новый лес — отличный от предыдущего, и не только размерами. Широколиственные, раскидистые растения выглядели нежными и хрупкими. Их густо растущие кроны едва достигали голов продирающихся через ажурные заросли всадников. Легкость и воздушность этого леса столь отличались от мрачной суровости всего прочего в этом мире, что казались здесь совершенно неуместными. Тем более необычной была осторожность, с которой всадники относились к растениям, раздвигая их в стороны, заботясь о том, чтобы ни одного не повредить…

В глубине леса обнаружилось обширное пространство, поросшее только молодыми растениями, еще более нежными и слабыми, чем деревья на окраинах. Там шла напряженная работа: десятка полтора воинов, таких же, как только что прибывшие, собирали и связывали в большие пучки срезанные молодые листья. Сразу же стало ясно, для чего нужны собираемые запасы: верховые животные начали осторожно срывать листики поменьше, придерживая зубами у основания и отделяя легким рывком. Но животные не пережевывали их, не разгрызали… Пища в неповрежденном виде отправлялась в желудок, проглатываемая вместе с большим количеством слюны.

Из зарослей вывели большое стадо, на которое стали грузить связки растений. Похоже, воины из утыканной шипами цитадели приехали только затем, чтобы дать указание своим собратьям заканчивать работу. Вскоре животных повели к краю леса.

Несшиеся большими прыжками, покрытые рыжей щетинистой шерстью существа появились неизвестно откуда. Когда воины вышли из зарослей, последовала яростная, внезапная атака. Раздались несколько громких, отрывистых возгласов, но их заглушило горловое рычание, переходящее в хриплый лай. Перепуганное стадо обратилось в бегство. Всадники в одно мгновение спрыгнули со спин верховых животных и храбро встретили нападавших. Одно из рыжих существ с разгону само наткнулось на черное копье, которое держали уверенные руки. Древко треснуло. Рыжая тварь, пробитая навылет, повалила своего убийцу на землю и могучим ударом примитивной дубины сломала ему шею, а затем с рычанием вонзила клыки в уже мертвое лицо, превращая его в кровавую кашу. Следующий прыжок был коротким и неудачным… Ломая ветви, тварь упала среди нежных кустов на самом краю леса. Из стеблей ударил белый сок. С рычанием и лаем рыжее существо начало метаться, словно сжигаемое живым огнем.