Железные волки. Небо славян - Александр Кудрявцев Страница 31

Следующий день он провел у изголовья так и не узнавшей его Ингрид. Говорил с ней, брал за руку, кормил с ложки похлебкой из мяса с травами, что варила Велеслава для укрепления мышц и костей. Молчаливая по-прежнему смотрела на своего мужа рассеянным взглядом, не понимала вопросов. Лишь тупо подчинялась, когда ее сажали за стол, кормили и выводили справлять нужду. Ночью она вновь кричала, увидев Ратияра рядом, и снова он, озираясь в темноте, шел к дому Велеславы.

На этот раз дверь в нем оказалась открыта.

* * *

Когда потеплело, дочь совсем занемогшей от старости знахарки заставляла его ходить с собой в лес за травами. «Пряди земли силу набирают, и ты набирайся с ними». Ратияр понимал, что она права, послушно шел следом, усердно дыша целебными ветрами на тайных Велеславиных полянках вдалеке от обжитых мест: «Надо собирать там, где петуха не слышно».

К травам приходила рано, пока роса не упадет, обязательно одевшись в чистую рубаху. Перед тем как сорвать, приговаривала: «Отец-Небо, Земля-Мать, разрешите зелье брать».

В заплечном льняном мешочке Велеславы всегда лежала фляжка с медовухой – на случай, если попадется вилино [33]дерево… – боярышник. Златокосых вил, рождавшихся от солнечных искр на росе травы, она считала своими покровительницами. Ворожея плескала медовуху на листья боярышника и никогда не собирала вилину траву – ковыль.

«Вилы говорят со мной, когда добренькие. О том, что будет, рассказывают, болезни показывают», – болтала она на ходу. «Как же ты их видишь, побрякушка?»– посмеивался Ратияр. «Ты воюешь, а я лечу. Каждому из нас свое видеть дано, – надувалась зелейщица [34]– и знай теперь, что болезни живут на краю света, где земля с небом сходятся, а в ненастье по белу свету шатаются. Сами они в села заходить не могут, поджидают людей, по именам окликают. Кто откликнулся, того и седлают, в дома других на них въезжают. Но мы их тоже по именам знаем. Трясовица – она старухой с длиннющими лапами и огненными глазами по земле ходит. Проказа – девка с ядовитым языком и пузырями вместо глаз, а еще, – Велеслава загибала пальцы: – Ушибиха, златяница, почечуй, вдуша, свербеж [35]…»

«Верю, верю, сдаюсь!» – шутливо поднимал руки Ратияр. Ученица вил звонко целовала его в заросшую щеку и снова легко шла вперед одними только ей известными тропами.

Однажды, шепча над своим боярышником, вдруг залилась слезами.

«Что такое?» – прошептал Ратияр, обняв сзади худенькие плечи.

«Скоро лихо придет… Большое… Всех коснется…»

«Я убью его».

Не ответила. Только прижалась сильнее.

* * *

Чем ярче расцветало на земле лето, чем пьянее пахли луговые травы, тем больше мрачнела Велеслава, чаще в лесах и полях пропадать стала. Однажды утром прокралась к нему, ткнулась холодным носом в щеку, заглянула в сердце серьезными синими глазищами:

– Завтра день тревожный будет, час змеиных свадеб. В начале времен Скипер-Змей с воинством в этот день на землю напал.

Ратияр улыбнулся, провел рукой по каштановым волосам:

– Иди ко мне.

Она нахмурилась, смешно и нестрашно, как девочка, упрямо выскользнула из кольца его рук.

– Все вам растолковывать нужно… Это очень важно, понимаешь? Скипер-Змей закопал младенца Перуна в глубокий погреб и унес в навь его сестер. Потом Перуна освободили Велес, Хоре и Стрибог, и он победил Скипера-Змея. Но с тех пор, в день, когда на землю идет Скипер-Змей, многие видят блуждающих призраков, знамения смерти и бед. На полях появляются мышиные стаи, бегут волчьи ватаги, тучи воронья налетают. Еще кажется, будто по озимым огонь пробегает. А если ухо к земле склонить, то слышно, как мать сыра земля стонет.

Она порывисто схватила его за руку:

– Я спасти тебя должна. Всех не смогу. Силы мало. А тебя – могу. Лихо близко, вместе со Скипером-Змеем идет, его время наступает.

– Хорошо, хорошо, – улыбнулся Ратияр, – иду, моя спасительница. Куда прикажешь?

– Мы идем к деревьям, – сказала Велеслава, – они должны помочь.

Когда они вошли в светлый, залитый солнцем березняк, строгая ворожея заставила юношу подойти к белому стволу в черную крапину и обнять его руками. Ратияр вздохнул и подчинился. Ворожея прижалась к березе рядом и зашевелила пухлыми губами, отгоняя темные силы, что должны были стереться, как старый месяц, и засохнуть, словно старый тростник.

– Сила солнца в ней, оттого русалки-полуденницы ее любят, мы им разноцветные ленты на ветвях оставляем, а они косы заплетают, нас добрым словом вспоминают. Береза колдовство и хворь вытягивает, вот и тебя выручит: зло тебе в затылок дышит, а мы его яд из тебя вытянем да солнышко нальем…

Бормоча на ходу, она повела его вглубь, в сумрачную прохладу тяжелой зеленой хвои, легко ступая по кислице и мху босыми ногами, – Велеслава всегда ходила босиком, пока не прибывали холода. Нашла огромную, кряжистую сосну с мохнатыми лапами, прижалась щекой к шершавой коре, не отпуская его руки, зашептала себе под нос. А Ратияр увидел на ветке железную цепочку. Она поймала его взгляд, улыбнулась, сняла оберег и повесила юноше на шею.

– Хранить тебя будет, – она коснулась старой коры, – Зеленый Человек ее силой напитал. В четверть луны я сюда эту вещь принесла, а сегодня как раз день после полнолуния, заговор теперь в цепочке от темного мира есть, скоро ох как тебе понадобится…

Она поклонилась сосне в пояс, и Ратияру вдруг почудилось, что и та прошумела что-то в ответ ворожее вдруг поднявшимся ветром в ветвях.

– Идем, идем! – Она тащила его дальше, как покорного бычка на веревочке. На лесной опушке подошли к огромной плакучей иве, чьи ветви стелились по земле, словно зеленые пряди.

– Гнется, но не ломается, как любовь, зимой умирает последней, как надежда, – шептала ворожея, – идем, идем…

Юноша и девушка, держась за руки, вошли в шелестевший от легкого ветерка шатер из ивовых ветвей.

– Теперь возьми мою силу, здесь она умножится, мое дерево поможет. Много возьмешь, но еще больше понадобится, когда со злом встретишься…

Велеслава одним движением сбросила одежду, приложила хрупкие руки к маленькой белоснежной груди, смотрела на него, будто синее летнее небо. Он шагнул, обнял, осторожно коснулся острых розовых сосков ладонями, нашел губами теплые, полураскрытые губы.