Эффект домино - Марина Мельникова Страница 31

Когда тоска обманчивых желанийОбъемлет нас и душу тяготит,И всюду нас преследует, томитПредмет один и думы и страданий, —Не правда ли? в толпе младых друзейНаперсника мы ищем и находим… 12

Бриар знал, что Аврора уловила его мысленный посыл, ярко зардевшись. Они закружились в ритме вальса, нежась в лучах чувств, окутавших их тела. Она двигалась легко и уверенно, рука покоилась на его плече. Он с чувством сжимал ее руку. Почему-то он уже тогда знал, что эта девушка будет принадлежать ему.

Бриар, вздрогнув, очнулся. От его резкого движения часть воды с мыльной пеной выплеснулась на пол.

– Повторяющийся сон! Вспоминай! Что там было? – воскликнул он, почему-то злясь на себя. – Этот чертов сон…

Бриар, взяв себя в руки и успокоив сердцебиение, закрыл глаза, впадая в транс.

…с микроскопической точки расширяется пульсирующее свечение, обретая четкие очертания и разрастаясь … висящая в воздухе девичья фигурка в темно-бордовом платье… Безмятежное спящее лицо девушки, руки скрещены на груди.

– Ведь это была Аврора! – вздрогнул он, прозрев. – А воронка – ведь это действительно временной сдвиг! Анна?!

Он ужаснулся, когда совсем рядом из небытия до него донеслись до боли знакомые голоса, говорящие уже слышанные им фразы:

– Ты же просил о ней позаботиться? Я позабочусь…

– За, что ты любил Лиссу восемь долгих лет? Она яркая, необузданная, импульсивная…

Опять в голове взорвался фейверк: Лисса и Аврора плыли навстречу друг к другу, сливаясь в единое целое, образовав…

Бриар открыл глаза. Чтобы прийти в себя, он стал зачерпывать воду руками и плескать на лицо. Не помогло. В памяти опять всплыла фраза, разгадать которую он не мог тогда:

– Разрушение твоего мира уже началось, и противостоять ему ты не сможешь. Все, что с тобой произойдет, предрешено.

Бриар, схватив мочалку и мыло, начал усиленно тереть размякшее в горячей воде тело. Он словно пытался смыть с себя не только телесную грязь, но и ту, что осела в его душе темным чернильным пятном, уродливо расползаясь во все стороны.

А потом, завернувшись в махровый халат, закрыл глаза и, разведя руки в стороны, начал погружаться в транс. По мере его отключения от внешнего мира, голова откидывалась назад, он словно ловил невидимую энергию, настраиваясь на ощущаемый только им эфир. Его тело окутал светящийся и потрескивающий ореол, отбрасывающий изогнутые яркоголубые языки вещества.

Из хаоса начали всплывать знакомые ему места и вещи. Его кабинет со старинными часами, горящий камин, примиривший его несколько месяцев назад с промозглыми зимними холодами, мягкий свет фонаря за окном, дорогой ковер, кресло, диван, еще и еще… Чем больше Бриар погружался в транс, тем сильнее вспыхивали и гасли языки искрящегося и потрескивающего вещества, окутавшего его тело. Ярче и отчетливей становились знакомые запахи и звуки. Из рябящей мглы проявлялись и вырисовывались, словно выплывая навстречу, предметы, обретая реальные очертания, становясь объемными. Еще, еще, еще. Бриар ощущал себя песчинкой, упавшей на каплю воды. Он отчетливо видел свой дом, видел даже Марго, усиленно очищающую какую-то кастрюлю. Но сила поверхностного натяжения не позволяла ему, песчинке, пробиться сквозь эту водную пленку, эту временную преграду, домой. Еще, еще, еще. Бриар остановил взгляд на своем письменном столе. В его центре, на кипе бумаг, лежало изящное кольцо с сапфиром, переливавшееся под лучами света. Это изделие не было фамильной драгоценностью, он сам не знал, зачем приобрел его недавно. Колечко дернулось, легко взмыв вверх, и, прорвав временную пленку, оказалось на мраморном полу, в луже воды.

– Нет! – проговорил он, возвращаясь в реальность и закрывая лицо руками.

Бриар почувствовал такую безысходность, словно вся горечь мира страшным грузом упала ему на плечи, не давая разогнуться. И еще он почувствовал убийственную слабость от огромной потери энергии, и эта растрата была напрасной. Путь домой ему был закрыт. Его прошлого больше нет, а то, что осталось, умещается на клочках воспоминаний. И есть ли ему место в настоящем, которое пока что только сводит его с ума?

– Но я еще жив, – прошептал он, приходя в себя и подбирая колечко.

Бриар набрал в ладони холодной воды и жадными глотками пил и умывал вспотевшее лицо. Вопреки навалившейся безысходности, он продолжал обдумывать план возвращения домой.

– Может, попробовать прорваться к Лиссе, а там будь, что будет, – и тут же одернул себя, – нет, не лучшая затея.

Даже если Лисса осталась жива после схватки с Вампалом, вряд ли она примет его с распростертыми объятиями. Если великая госпожа начинает войну, то ведет ее до полного уничтожения противника.

Холодная вода отрезвила его лихорадочно возбужденный мозг.

– Будем решать проблемы по мере их поступления, – сказал он себе, войдя в спальню.

Первое, что бросилось ему в глаза, это поднос на котором стояла большая изящная ваза с недавно испеченными пирожками и запотевший графин с апельсиновым соком.

Он с теплотой подумал о заботливой женщине и тут же вспомнил о Марго.

Только опустошив вазу с пирожками, Бриар заметил Анну, свернувшуюся калачиком в большом кресле. Смотря на спокойное личико девушки, ее сонный румянец, окрасивший щеки, Бриар видел спящую Аврору. Подперев голову рукой, он вглядывался в ее нежные черты. Именно Аврора, а не Анна сейчас невинно спала перед ним. Он почувствовал себя счастливым и несчастным одновременно. Только, как эти два чувства свинцом навалились на его душу, он не мог понять.

Уже давно стемнело, и зажженный ночник подсвечивал комнату рассеянным теплым светом. Выбившаяся рыжая прядка упала на щеку девушки, и Бриар, стараясь не разбудить, заправил эту прядь за ушко. Прошло уже полчаса, а глаза мужчины напряженно смотрели на девушку, и одна мысль: «Только бы она не проснулась», – будоражила его сознание.

Ведь если девушка откроет глаза, если посмотрит на него своими ясными голубыми глазами…

Он провел рукой над ее головой, и вслед его движению проплыли голубоватые всполохи. А потом, наклонившись, взял ее на руки и, прижав послушное тело к себе, отнес на кровать. Он, как маленького ребенка, укутал девушку в плед и уселся рядом на кресло, стараясь выровнять дыхание и неотрывно смотря на спящую красавицу.

– Я желаю тебе крепкого и спокойного сна до утра, – прошептал он, засыпая.

Во сне он опять пытался прорвать время.

Светлый, необыкновенно солнечный день. Невеста вместе с горничными отбирала наряды для свадебного торжества. Одно из них, с широкой белой атласной юбкой, отделанной ручной вышивкой и драгоценным бисером, она отложила на кровать, смахнув с него пылинку. Его она наденет на церемонию венчания. Другие платья были аккуратно разложены рядом и осмотрены с такой же тщательностью. Огромный шкаф, полный разнообразных женских штучек, был настежь открыт. В него периодически ныряли горничные то за лентами, то за шкатулками с украшениями. Они беспрестанно что-то доставали, убирали и доставали опять. Яркие лучи солнца струились в комнату через открытую дверь террасы. Ловкие и проворные пальцы портних скользили по тонкому полотну и шелкам.