Стреломант - Эл Лекс Страница 32

Я не ревную.

Я же слышу, что ревнуешь.

Тебе кажется. Откуда тебе знать, какие мысли в голове у божества?

Понятия не имею. Но если это божество в первую очередь — женщина, то, полагаю, что женские.

Хам.

Я усмехнулся и перевел взгляд на Нику, которая все еще лежала на мотоцикле, поставленном на боковую подставку, положив ладони на бак, а голову — на ладони, и из-под упавших на лицо волос рассматривала меня. Она даже не думала одеваться, ей и так было хорошо.

— Ты мне нравишься. — наконец мурлыкнула Ника. — Даже несмотря на то, что ты помял мой мотоцикл.

— Он что, один у тебя? — усмехнулся я.

— Нет, конечно. Просто этот самый любимый.

— Теперь у тебя я самый любимый. — я подошел и легонько шлепнул Нику по заднице. — И, если ты не хочешь, чтобы сюда прибежали новые дарги и сожрали меня, то увози меня скорее отсюда. Сам я с твоим железным конем не управлюсь.

Зато с самой Никой Висла ты как-то управился!

Это потому что ее не нужно было заводить. Она уже была на взводе.

Богиня оскорбленно смолчала.

Ника напротив — пришла в движение. Она выгнулась дугой, принимая сидячее положение, и от души потягиваясь, из-за чего ее татуировка на правом боку слегка растянулась. Интересная, кстати, татуировка, до этого я не мог ее рассмотреть, потому что Ника лежала на животе, зато сейчас она была как на ладони. Конечно же, она была красная, как иначе? Несколько острых рваных изломанных красных линий сплетались друг с другом, пересекались, ветвились и делились, местами скручиваясь в окружности и спирали. Если знать, как выглядит реадиз Линии Крови, почему-то сразу возникает стойкое ощущение, что неведомый мастер пытался передать именно его — все техники сразу. Некое усредненное меж ними.

Я все ждал, что богиня даст какой-нибудь комментарий по поводу этой татуировки, но она все еще оскорбленно молчала, и тогда я обратился к Нике:

— Как себя чувствуешь?

— Очень плохо. — грустно улыбнулась Ника, и тут же ее улыбка превратилась дьявольскую. — Очень хорошо!

Дурная баба. Совершенно дурная. Трахаться с такой еще можно, но в остальном лучше держаться от нее подальше. Во всех отношениях.

— Тогда поехали обратно в город. — не дожидаясь ответа, я залез на мотоцикл, и положил руки на грудь Ники. — Я жутко проголодался.

— Отличная идея. — грудным голосом сказала Ника, повернула голову, закинула назад руку, притягивая меня к себе и страстно, снова пуская в ход зубы, поцеловала.

— Я тоже проголодалась. — продолжила она, заводя двигатель. — И тоже жутко.

Мотор завелся не сразу, но с третьего раза все-таки чихнул и загудел. Ника нахмурилась, несколько раз крутнула ручку газа, прислушалась, и махнула рукой:

— Доедем.

— Отлично. Одеться не хочешь?

— А что, такой я тебе не нравлюсь? — хитро скосилась Ника.

— Мне-то нравишься, да вот у солдат, которые будут нас запускать в город, боеспособность явно упадет до уровня кухонного таракана, когда тебя увидят. — я пожал плечами. — Но это ладно, лично меня больше беспокоит, что ты просто станешь грязной, когда вся пыль и грязь дороги полетят на тебя.

— Ну да, здесь ты прав. — неожиданно посерьезнела Ника. — Только вот одеться мне теперь не во что, а кровь… Чуть-чуть осталось. Сейчас.

Ника посидела несколько секунд, закрыв глаза, и обзавелась какой-никакой одеждой. Пусть это больше напоминало комплект из короткого топика и таких же коротких шорт, пусть это выглядело едва не более сексуально, чем полное отсутствие одежды, но теперь точно можно было сказать, что рамки приличия соблюдены.

Ноги Ника оставила без обуви, потратив последние свободные капли крови на очки для защиты глаз. И без этого она еще больше побледнела, чуть ли не до цвета мела. Даже губы поблекли, чего до сих пор не происходило.

— Погнали. — выдохнула Ника, откручивая газ и щелкая передачу вверх.

Обратно мы ехали медленнее, чем сюда, но зато и Ника вела себя более уравновешенно. Видимо, взрыв эмоций, полученных при сексе, пережег ее нервную систему и довел до, скажем так, эмоционального истощения. Теперь она снова была спокойна и немногословна, как тогда, в больнице.

И я даже не могу точно сказать, какая Ника мне нравится больше.

Совсем хорошо было бы, если бы она была способна существовать в пограничном состоянии.

Когда мы подъехали к городу, нас пустили без проволочек и задержек, Ника даже никуда не показала свой кровавый знак на ладони. Видимо, внутрь пускали всех без разбору, не то что наружу. Возможно, потом внимательно допрашивали и досматривали, даже обязательно допрашивали и досматривали, но только внутри. За воротами никого не мариновали.

Уже внутри Нике все же пришлось продемонстрировать свой клановый знак, после чего солдат, вышедший к шлагбауму на звук мотора, кивнул и отошел, предлагая нам проезжать. От меня не укрылось, какие внимательным взглядом он провожал стройную фигуру Нику, одетую весьма условно.

В тот момент, когда мы проезжали мимо, рация на груди солдата заговорила:

— Катапульта три-три, это Швейцар три, вы спите что ли? У вас в секторе цель!

— Швейцар три, это катапульта три-три, никак нет, не спим. Цель вне зоны уверенного поражения. Бережем БК.

Дальше я уже не слушал — Ника отъехала от солдата, и голоса стихли.

Спустя десять минут езды Ника остановила мотоцикл возле высокого здания, к стеклянным дверям которого вела красная ковровая дорожка. Возле дверей стоял улыбчивый мужчина во фраке и шляпе-цилиндре, который чуть поклонился и открыл нам дверь, не забыв при этом прилипнуть взглядом к заднице Ники, когда она прошла мимо.

Ника же прошла через большой мраморный холл, посередине которого журчал большой фонтан в форме изогнутой серпом рыбки, изо рта которой била струйка воды, падающая в каменную чашу, и подошла к стойке, за которой стояли две улыбающиеся девушки в строгих костюмах.

— Тресса Висла. — хором пропели они. — Чем мы можем помочь?

— Я потеряла карточку от номера. — слегка поморщилась Ника.

— Ничего страшного, тресса Висла. — опять хором продолжили девушки. — Мы сейчас же вам ее заменим.

И действительно — буквально через секунду на стойке уже появилась новая карточка кроваво-красного цвета и без единой надписи.

— Спасибо. — коротко бросила Ника, взяла карточку и направилась к лифтам.

— Гостиница? — спросил я, когда мы остались вдвоем в лифте.

— Отель. — поправила меня Ника. — «Гранд».

— Солидно звучит. — согласился я, и тут лифт приехал.

Мы оказались на седьмом этаже, и, по-моему, нам нами оставалось еще столько же. Интересно, пока Ника выбрала поселиться тут, а не на самом верху? Я бы так и сделал, оттуда на вылазки выбираться удобно. Хотя у Ники совсем другой род деятельности, ей бы скорее подошло наоборот — внизу расположиться. А она — ни туда, ни сюда.