Небо цвета лазурита - Айгуль Грау Страница 32

кого любила, тех уже не станет,

и в сад мой за беленою стеной,

тоскуя, только тень моя заглянет…

И я уйду; одна – без никого,

без вечеров, без утренней капели

и белого колодца моего…

А птицы будут петь и петь, как пели. 22

– Я часто размышлял о разнице между нильдарами принадлежащими к разным классам. И пришел к выводу, что она заключается лишь в том – от чего они могут получать удовольствие. Вот, например, нильдары попроще могут радоваться незатейливым вещам, таким как выпивка, покупка обновок, драки, и прочее, и прочее. Принадлежащие же к высшим классам уже не могут получать удовольствие от таких примитивных источников. Так скажем, их не удовлетворит уже покупка даже нового дома, лошади и так далее. Они хотят большего. Их не устроит простая игра на дудочке – им нужен концерт целого ансамбля арфистов. Они уже не ругаются с соседями из-за того, что их коза поела капусту. Они могут отслеживать тонкие изменения в природе, наблюдать за жизнью, течением времени, размышлять о высших материях. Что такое добро и зло, например. Им уже не под стать быть частью повседневной мышиной возни. А есть еще выше, те, которые смотрят в небо, думают о вечности, о том, как помочь другим понять, что не стоит думать о козе и капусте. – Так размышлял Фислар, изредка помешивая содержимое котелка, и подбрасывая в огонь поленья, пока Марианна нарезала овощи.

– Да, ты в чем-то прав, но все же я с тобой не согласна. Нас обучали пирамиде потребностей 23. То есть если базовые желания не удовлетворены, то человек не способен желать чего-то еще. То, о чем ты говоришь, приписывая эти качества людям высшего сословия, может и появляются лишь оттого, что у них есть всё в материальном смысле. Например, если у человека не хватает денег на кусок хлеба, вряд ли он захочет послушать даже самую лучшую музыку.

– То есть ты думаешь, что бедняк не может отдать свои последние деньги для того, чтобы услышать концерт или приобрести произведение искусства? А богачи, наоборот, только и размышляют как о рождении новых звезд? – Фислар скосил глаза в сторону с неприязнью.

– Нет, я так не говорю. Всегда есть исключения. Я знаю примеры знаменитых художников и писателей, которые голодали, но отдавали всего себя предмету своей страсти. Некоторые даже не желали продавать свои картины, находясь при этом в совершенно безвыходном материальном положении. – Марианна отряхнула руки и попробовала воду на соль, – Как же хорошо, что я не сидела без дела и научилась у кухарок готовить. Ведь раньше-то совсем не умела. – Она улыбалась довольная как слон, согревая озябшие пальцы у костра. Ночи здесь были гораздо холоднее.

Харша и Аймшиг выкладывали на огромную красную скатерть с вышитым на ней золотым орнаментом гору снеди, выставляли бутылки вина, пузырьки с благовонными маслами, сладости, украшения, золото и жемчуг, куски парчи. Все это они производили уже две ночи подряд, ожидая прихода стражей, но никто не приходил. Марианна молча недоумевала их усилиям, смеясь внутри себя над их ожиданием. Какие-то стражи, что за бред! Бедняжки не подозревают, что попали в скучнейший из миров. Только если воры позарятся на все это добро, хотя тех из них в любом случае поймали бы где-нибудь на границе, перевози они столько золота. При этих мыслях она совершенно не представляла, что же они сами будут делать, если их остановит милиция с этим добром. Уже три дня прошло с тех пор, как они ступили сквозь портал и теперь шли непроторенными тропами. За год лес зарос настолько, что Марианна его не узнала, как и не нашла той туристической тропы, по которой они в прошлый раз с отрядом пришли сюда. Харша и Аймшиг не брали с собой никакого багажа кроме подношений стражникам. Это составляло два огромных набитых до отказа рюкзака. В них они уместили копченые свиные рульки и рыбу, сыры, мед, варенья, цукаты, бутылок пятнадцать красного и белого вина, россыпи драгоценных камней, благовония в виде порошков, хлеб и даже не забыли принести бутылку воды из священного источника нагов. Учитывая, что сами не прикоснулись к еде за все это время, удивляло как терпеливо они тащили на себе эту поклажу кряхтя от натуги. Принцесса оказалась намного сильнее, чем выглядела. Марианна же шла налегке, потому как ее рюкзак теперь нес Селдрион, заскочивший в синеву портала в последние секунды. У него с собой не было абсолютно ничего, был одет как обычно – в темном парчовом сюртуке и военных сапогах до колен, с мечом у пояса и длинном плаще. Спрыгнул с лошади, нырнул за ними. Когда все отошли от гипнотической задумчивости, отзвуками прохождения через портал, чуть ли не случилась драка. Харша не ожидала увидеть Владыку, а он не ожидал увидеть Фислара. Марианна попала между молотом и наковальней не зная, как отвертеться. Попрощавшись с ним в тот пасторальный вечер, она была убеждена, что после всего что она наговорила, он не пойдет за ней ни в одном из вариантов вселенной. Но он пришел, несмотря ни на что. Меч пришлось закопать под деревом у входа в портал. Обернув его в бархатный темно-синий плащ, он чуть было не плакал, прощаясь как с другом, под неусыпным контролем нагини. Двинулись примерно по тому же пути, откуда в прошлый раз пришла скиталица. Нашли одну желтую полустершуюся метку на дереве, указывающую на правильность направления. Второй день подряд Фислар пытался покусывать и подкалывать Селдриона, чьи попытки тот игнорировал с вальяжным спокойствием льва. И сейчас происходило то же самое. Фислар продолжал.

– Да, ты права. В массе люди, конечно, следуют пирамиде потребностей, как ты выразилась. Но почему существуют исключения среди бедняков, и никто не знает о таких исключениях среди богачей. Кто-нибудь хоть слышал о том, чтобы богач совершил такое самопожертвование? Ведь неудивительно, потому как они даже и не слыхивали о таком. Поверь мне – это за пределами их воображения.

– Нуу…не согласна с тобой. Богатые люди часто становятся меценатами, филантропами. Этих случаев тоже предостаточно.

– Позволь спросить, к какому слою населения ты себя причисляешь, а? – Вдруг заговорил Селдрион подавшись к костру из тени.

– Это неважно, я не об этом. – Небрежно отмахнулся Фислар, как от назойливого комара.

– Насколько мне известно, такие разговоры всегда начинают лишь те, кто причисляет себя к сливкам общества. К тем, что уже не только превзошли все обыденные формы желаний, но и обладают способностями судить других с высоты своего полета. Как никак, познали все тайны мироздания. Верно? – Он смотрел прямо в глаза Фислару, привычным холодным тоном перетирая его в порошок. Фислар сжал губы и не сдавался.

– Это ты обо мне говоришь? – Наконец выпалил он. Обращаться к Владыке так фамильярно было для него своего рода внутренней революцией. Прежде, он множество раз мысленно настраивал и убеждал себя в том, что Владыка Селдрион уже не имеет власти в этой земле и он не обязан ему подчиняться. Владыка саркастически засмеялся.