Застенец 3 - Дмитрий Билик Страница 32

— Их вроде немного, — подал голос один из гражданских.

Что оказалось правдой. Шпиронов можно было насчитать не больше нескольких десятков. Учитывая с полсотни магов на западной стене — едва ли называлось серьезной угрозой. К тому же, во главе обороны маг второго ранга. А это вам не хвост собачий.

Усложнялось противостояние присутствием Падших. Вот от этих вообще не знаешь, чего ожидать. Поэтому в целом наши шансы можно было оценить как пятьдесят на пятьдесят. Как и возможность встретить динозавра на улице. Либо да, либо нет.

Однако именно в этот момент я почувствовал что-то еще. Мощное возмущение силы. Живой, беснующейся, накатывающей совершенно с другой стороны.

Я развернулся к берегу и увидел стаю птиц, которая приближалась к нам. Слишком уж стремительно для обычных голубей. И с каждым взмахом крыла становилось понятно — это кто угодно, но только не птицы. И летят они как раз в сторону нашей башни.

— Их немного, а вот этих порядочно, — указал я в нужном направлении.

— Крыланы, — с какой-то улыбкой имбецила обрадовался Кандраев.

Как, оказывается, мало надо поручику для счастья! У меня потребности были повыше. К примеру — для начала выжить.

Наверное, у Падших тоже был свой лицей. В который они, в отличие от многих моих сокурсников, ходили не просто штаны протирать. Скорее всего именно там они достигли потрясающих высот в военной тактике. Иными причинами одновременную атаку пеших и воздушных тварей я объяснить не мог.

Мне удалось лишь мельком разглядеть набирающих ход шпиронов. Хотя, об их наступлении можно было догадаться и по ряду других признаков. К примеру, по серьезной вибрации под ногами. Будто строительная техника в десяти метрах от тебя работает.

На этом с увлекательным просмотром местного показа «В мире животных» я мудро решил повременить. И начать наслаждаться фильмом «Парк Юрского периода». По той простой причине, что крыланы больше всего походили на птеродактилей. Хотя, справедливости ради, напоминали они одновременно и летучих мышей, и обезьян.

Я разглядел худые вытянутые тела, покрытые мелкой шерстью. Видимо, чтобы в холодные зимние вечера в Иномирье было не так грустно. Между передними и задними лапами перепонки, голова неожиданно крупная, с низким лбом и массивной развитой челюстью, выступающей далеко вперед. Глаза небольшие, широко посаженные. В общем, приятные во всех отношениях твари. Хотя мне почему-то не хотелось с ними близко знакомиться.

Я оглядел небо, заполненное крыланами, и стал судорожно соображать. Так, нужно заклинание, работающее на большую площадь. Идеально подошел бы Небесный огонь. Да его вообще можно применять в любой непонятной ситуации — обрушил с неба раскаленную лаву и сидишь, кушаешь пирожок, который взял с полки.

Единственное «но», Небесный огонь — заклинание первого ранга, пока для меня недосягаемого. Хотя, нашлась еще одна интересная, пусть и сложная для восприятия форма — Картечь. Всего лишь третий ранг. Но там трудности с применением — разрешается использовать заклинание только военным и полицейским в звании не ниже штабс-ротмистров и есаулов. С чем это связано — я так и не понял. Да и не особо интересовался. С другой стороны, здесь никого из Императорской свиты нет, вряд ли кто-то попеняет.

Ладно, с морально-этическими вопросами разобрались, теперь на повестке дня не менее сложный пункт — вспомнить форму. Точно могу сказать, что основание наверху, потом линия идет вниз, короткий завиток — и уходит влево. А что дальше?

Пришлось заниматься популярным у школьников занятием — пересказывать по памяти. Именно в такие моменты выясняется, что у Тараса Бульбы было два сына — Остап и Бендер, а Наполеон болел раком и умер на святой Елене.

Что хорошо — сомневаться времени не было совершенно. Главное, что форма закрылась и стала быстро наполняться силой. А потом я обрушил заклинание на крыланов.

Как выяснилось, все же другое заклинание. Потому что с Картечью оно имело лишь отдаленное сходство. К примеру, какие-то мелкие частицы тоже понеслись по направлению к противнику. Вот только на ходу они раскрывались огненными цветками, разворачиваясь в стороны и напоминая погнутые абордажные крюки. Ну, блин, я виноват, что ли? При слове Картечь я сразу вспомнил Сабатини и книги про «Капитана Блада».

Так, стоять, я сейчас что, новое заклинание придумал? Вот так, почти на ровном месте? Забавно. И что любопытнее всего, крыланы тоже оценили его по достоинству. Огненные цветки прошли сквозь летящую стаю тварей, прожигая тела, крылья и лапы насквозь. Жалко мазок получился уж больно размашистый, я зацепил лишь треть нападавших. Хотя и это уже успех.

— Силен! — восхищенно крикнул поручик. — Это что за заклинание?

— Сакура Куликова, — ляпнул я первое, что пришло в голову.

Но вместе с тем понял: что-то сделал неправильно. Заклинание, пусть и третьего ранга, не должно было так ослабить меня. А по ощущениям что-то действительно резко поплохело. Будто в «солнышко» со всего размаху ногой дали. Почти дыхание перебило, да боль сдавила широкой полосой всю грудину.

Остальные маги, не сговариваясь, создали формы Кистеней. И больше того, волшебное оружие не обрушилось на еще подлетающих крыланов, а повисло в воздухе, будто ожидая своего часа.

— Как? — еле выдохнул я.

— Чего как? — не понял моего вопроса Кандраев.

Переспросить я не успел. Крыланы влетели в сверкнувший на мгновение синевой щит над городом, как мухи в пахучую субстанцию животного происхождения. С небольшим запозданием дрогнула под ногами башня, грозясь развалиться на части — это добежали шпироны.

Пока я пытался очухаться, господин поручик, а вместе с ним и те самые гражданские уже вовсю размахивали вокруг себя Кистенями, сбивая «прилипших» к щиту крыланов. И надо сказать, получалось замечательно. Под приятный аккомпанемент ломающихся костей и мерзких криков летающих бестий, настроение заметно приподнималось.

Та особенность, на которую я указал прежде, и которая до сих пор замечательно работала, теперь интересовала меня все больше. После каждого удара Кистень не разрушался и по-прежнему сохранял форму. Да, иногда немного «плавая» в пространстве, но вместе с тем продолжая оставаться грозным оружием. Поэтому я переспросил снова, на мгновение даже забыв про схватку:

— Как вы удерживаете форму, господин поручик?

Кандраев повернул ко мне голову и даже рот открыл. Его Кистень стал медленно оплывать, превращаясь в нечто. Правда, обер-офицер вовремя спохватился.

— Неужто вас этому не учат? — удивился он. — Концентрируешься на форме, представляешь каждую ее частичку, а уже после в уме держишь. Попробуй.

Я создал Кистень быстро, даже чересчур, словно всю свою жизнь только этим и занимался. И еле сдержался, чтобы не обрушить его тут же на приплюснутую морду ближайшего крылана. Мышечная память делала свое злое дело.