Конец легенды - Денис Ватутин Страница 32

– Да, я все понимаю. – Я стиснул зубы.

– К тому же, может, они уже все знают и ждут топлива, чтобы банально попасть к выходу в «Зеркало». – Азиз помрачнел. – Но самое неприятное не это – самое неприятное в том, что я получил приказ из оперативного штаба «Пантеона» уничтожить цистерны с топливом, дабы обездвижить врага…

– Как?! – Я поднял брови.

– А так. – Азиз тоже сжал челюсти. – Наши считают, что тринадцатый объект отлично замаскирован и захватить его невозможно, даже если Ирина с ними. В таком случае…

– Они могут ею пожертвовать? – Меня стала колотить мелкая дрожь. – Скажи, Азиз!

Я почти кричал.

– Откуда я-то знаю! – Азиз выкрикнул в ответ. – Я не Господь Бог! Работаю простым разведчиком!

Я пытался взять себя в руки. Я пытался объяснить сам себе, что от меня сейчас опять зависит очень мало, почти ничего. От этого все внутри стало тонуть в холодном бешенстве. Я решил, что, если с Ириной что-то случится, я реально начну первую марсианскую революцию: я буду работать на Элайю, я подниму всех на уши, я найду и убью Криса, Хаима, уничтожу отдел безопасности Совета. Я буду уничтожать всех, кто связан с этой разведкой, я утоплю их в крови, я стану синонимом слову «смерть»…

– Дэн, спокойно, у нас все получится. – Джей сжала мою ладонь.

Пытаясь взять себя в руки, я переключился на другую достаточно важную тему:

– Я все понял, Азиз… Понял, кроме одного: ты подорвешь груз, подорвется весь краулер, ты что, с ума сошел?

– Странный, это приказ штаба, – ответил Азиз, глядя мне в глаза.

– Приказ… Понимаю, не поспоришь. – Я закивал. – А люди как же? Погибнут?

– Жертвы будут сведены к минимуму, – глухо ответил полковник разведки. – Я скоро дам пожарную тревогу – людей эвакуируют. Да и так выгрузка идет полным ходом. Ну может, человек пять из охраны погибнут…

– И сотня затоптанных на причале, – кивнул я. – Потому что начнется паника.

– Что ты мне предлагаешь? – Азиз скептически прищурился.

– Я предлагаю тебе, – ответил я спокойно, – не выполнять этого приказа.

– Не выполнять?! Это почему же? – Тут Азиз округлил свои и так огромные глаза, которые, казалось, вот-вот выпадут на пол, как два шарика.

– Потому, – невозмутимо продолжал я, – что это очень плохой и неправильный приказ.

На секунду мне показалось, что Азиз окаменел, даже кожа его приобрела сероватый оттенок, а брови словно пытались забраться под шапку стянутых в пучок волос – как тогда, на горном заводе.

– Странный, ты что, сдурел? – Азиз медленно закрыл рот, с отвисшей лиловой губой. – Мало того что я провалил задание в вашей «кси-516», не ликвидировал Криса, не уберег Посейдона, – так ты мне сейчас предлагаешь провалить еще одно задание? Я правильно тебя понял??? Меня и так перевели на более мелкую работу, моя карьера здорово подвисла сейчас, до окончания всей операции, так ты еще…

– А я и не знал, что торчки бывают карьеристами. – Я пожал плечами.

– Да что ты понимаешь! – всплеснул руками Азиз. – У меня антидот был!

– Азиз, – я положил ему руку на плечо и попытался поймать его взгляд, – я тебя как разведчик разведчика прошу…

– Разведчик разведчика! – передразнил Азиз. – Ты уж меня извини, Дэн, как боец и проводник ты – супер, но разведчик из тебя – как из дерьма пуля, не обижайся. Талант есть, но тренировки явно мало…

Наконец-то Азиз стал похожим на Азиза – ушла его скованность официального лица.

– Тем более, – я вновь закивал, как китайский болванчик, – помоги младшему брату.

– Странный, ты еще более сумасшедший ублюдок, чем я сам!

– Азиз, пойми. – Я молитвенно сложил на груди руки. – Если груз уничтожить, я никогда не найду Ирины, понимаешь ты или нет? Ее, может, сейчас уже убивать собираются, а я тут по трубам лазаю… Азиз…

– Ты догадываешься, что будет, если я сейчас отменю взрыв? – спросил Азиз. – То, что ты ставишь под удар меня, – это полбеды, но ведь ты еще ставишь под удар безопасность самого «объекта». Ты врубаешься в ситуацию вообще?

– Да, – кивнул я.

За стеной глухо и протяжно взвыли электромоторы, и раздался глухой лязг. Что-то громко выкрикнул с легким эхом в пространстве грузового отсека чей-то голос.

– Началась разгрузка палубы, – беспристрастно констатировал Азиз.

– Цистерны где стоят? – спросил я.

– До них еще далеко: у нас около пятнадцати минут. Ты мне скажи: рефомовцы будут захватывать базу?

– Скорее всего – да, – кивнул я.

Азиз тоже кивнул.

– Ну, что делать-то будем? – спросил я.

Он долго и внимательно разглядывал меня, словно хотел увидеть что-то, что скрывалось в центре моей черепной коробки, будто хотел просветить меня ярким светом своих больших и круглых глаз.

– А что ты будешь делать, когда найдешь Ирину? – вопросом на вопрос ответил Азиз.

– Что я буду делать?

Я несколько опешил от неожиданного вопроса. Ну… Мне большого труда стоило собраться с мыслями. Я… Я не любил никогда соревнований, всяких конкурсов или телешоу… Я вообще-то не герой по характеру: я – разгильдяй. Мне бы чем-то интересным заниматься… Не мировым, в общем, господством… Я с Ириной постарался бы уехать… Просто уехать в какое-нибудь хорошее уютное местечко… Чтоб было красиво, и немного людей… Ну… Не знаю даже, как сказать, Азиз… Семья… Все дружно, позитивно – друзей собрать. Захочется приключений – их тут больше чем достаточно… Жить… Пульсировать вместе с камнями, с этим небом… Слиться с миром… Получать бесконечное удовольствие от вдоха и выдоха. Сделать что-то прикольное: например, натянуть большой купол, накачать там давления и озеро сделать… с пальмами… Или можно с соснами… Всяких фруктовых посадить. Я не знаю… Что такое жить? Что надо делать? Или не так: а надо что-то делать? Убивать тех, кто тебе мешает? Гнаться за жирным окороком или за ролью кукловода в спектакле? Так уж он крут, этот кукловод? Не роняет ли он кукол, которые потом оживают? А может быть, просто сидеть на заднице и красиво рассуждать? Сторониться всего, что может навредить? Кипятить воду, стерилизовать ботинки, пить полезные пилюли для пищеварения? Заняться торговлей? Писать стихи? Стать монахом или отморозком в пустыне, чтобы чувствовать себя на «своем» месте? Изобрести лекарство от ошибок? Или от совести? Столько всего можно делать со своей жизнью…

Я оглядел комнату, в которой мы стояли: мне показалось, что она здорово увеличилась в размерах. Все стало выпуклым, как через объектив «рыбий глаз». Азиз почему-то покрылся мелкими серебристыми чешуйками и ритмично открывал рот для вдоха и выдоха… Абсурд… На душе стало так легко… Я вдруг рассмеялся… Рассмеялся над этим краулером, рассмеялся над этими партизанами и разведчиками, рассмеялся над городом, над глюками и даже над Олимпом…