Патроны не кончаются никогда - Михаил Ахманов Страница 32

– Скажу, – с лукавым вызовом промолвила она. – Только деньги вечером, а стулья – утром.

– Надо же!.. – буркнул я. – Ильфа с Петровым читала!

– Читала! – Анна повернулась к книжным полкам, ткнула тонким пальчиком в творения святого Юлиана, Хьюзи, Шпеера, Байкалова и муфтия Багдадского. – Это тоже читала, и это, и это! Я вообще-то на филфаке МГУ учусь.

Образованный вампир пошел! – мелькнула мысль, но вслух я не сказал ничего. Мне вдруг расхотелось ее обижать.

* * *

Ее руки были на моих плечах, жаркое дыхание обжигало шею. Я целовал ее губы и грудь, целовал, не вспоминая, кто лежит со мной, ибо в эти минуты страсть уравнивала нас, и были мы не человеком и вампиром, а просто мужчиной и женщиной. Ушли подозрения и страхи, ее отчаяние, моя настороженность, даже будто бы исчез ментальный запах, отличавший Анну от людей. Что же осталось? Самозабвение. Тонкие пальцы, гладившие мои щеки, щедрая сладость губ, сосок, напрягшийся под моей ладонью, мягкие изгибы талии…

Бывал я с женщинами, бывал, и цену им знаю! Правда, доставались мне скучающие девы с адриатических пляжей да холеные сучки из столичного бомонда. Милы им высокие крепкие парни, что могут повалять в постели с заката до рассвета, на ладонь посадить и к лампочке подбросить. Словом, быки и жеребцы. Были среди дам и те, чей заказ пришлось мне выполнять, – они знали, что я Забойщик, и влекли их не только мои стати, но и занятие. Очень, очень романтичное! Вроде как у гладиаторов в Древнем Риме, тупых и кровожадных, или у солдат-наемников… Нравятся гламурным дамам такие. В мужья они берут банкиров и чиновников, а любят рискующих жизнью бойцов. Еще мускулистых стриптизеров, массажистов и гинекологов, но у бойца перед ними много преимуществ: боевые шрамы, страшные истории, несокрушимая уверенность в себе и готовность в любой момент выпустить ближнему кишки. Это о гладиаторах и солдатах, а что до Забойщиков, то у нас слегка по-другому – ведь вампиры нам не ближние.

Однако я лежал в постели с девушкой-вампиром, и происходившее меж нами было совсем другим, так не похожим на прежние мои интрижки, на весь галантный опыт! Вроде бы то же самое, то, что бывает у мужчины с женщиной от века, – сплетение тел, дрожь плотского желания, судороги экстаза… Все как обычно, но лишь по форме, не по существу. Отчего же? Не потому ли, что Анна не относилась к роду людскому? Или причина была в ином?

Ее ноги обвивали мою поясницу, гладкая кожа сочилась влагой любви, губы искали моих губ, и временами слетали с них тихие хриплые стоны. Внезапно она прижалась ко мне еще сильнее, еще крепче, и я ощутил, как теплый язычок скользит по моей шее, отыскивая сонную артерию. Потом маленькие клыки надавили на нее, но проколоть не смогли – я мутант, кожа и мышцы у меня особой прочности. Первичный, конечно, их прокусит, но Анна первичной не была; не те силенки и не та свирепость. Пришлось ей помочь.

– Кусай, малышка, только зубки не сломай, – шепнул я, расслабив мышцы. Укол был легким, почти незаметным; губы нежно приникли к артерии, как бы лаская ее или извиняясь за подобное самоуправство. Я знал, что у вампиров это инстинктивная реакция в момент оргазма; происходящее было сильней ее воли, было столь же неосознанным, как крик или глотательный рефлекс младенца. Она сделала крошечный глоток, потом другой, застонала и вдруг попыталась отстраниться – дрожащая, испуганная, виноватая. Но я ее не отпустил, поймал губами уголок рта, где соленая кровь смешалась с солеными слезами.

– Петр… прости меня, Петр… я не хотела…

– Все в порядке, милая. На одну девушку крови у меня хватит.

Должно быть, не то я сказал – слезы потекли сильнее.

– Я… я… чудовище! Я не хочу, не хочу!

Анна разрыдалась, уткнувшись лицом в мою грудь. Был только один способ ее успокоить.

Снова я держал ее в объяитях, целовал ее губы, утешал и ласкал, и снова затопило меня непривычное чувство нежности. Нежности, гореть мне в преисподней! К вампиру, к дьяволице, к нелюди!

Правда, стала она такой не по своему желанию.

* * *

Она заснула в моих объятиях.

Пробудился я первым, включил ночник, лежал рядом с нею, разглядывал ее спокойное лицо и думал: дня не прошло, как обещался я Владу найти себе девушку. И вот нашел! Нашел, чтоб меня черти взяли! Конечно, девушка с изъяном, но другой я не хочу. Определенно не хочу! Есть, однако, небольшой нюанс, такое крохотное сомнение: хочет ли она меня? Сказала, что ей так надо… А почему? Почему пришла к Забойщику, который для вампира ненавистный враг? Увидела меня на шабаше под Башней и пленилась моим красным пиджаком да золотым шитьем? Пиджак был клевый, но в любовь с первого взгляда мне все-таки не верилось.

И понял я, что ощущаю опасение – да что там!.. настоящий страх! Вот сейчас проснется она и объяснит… Скажет: получила я, Забойщик, то, чего хотела, а была с тобою потому, что насильник Палыч, старый хрыч, больно уж мне надоел. Вот тебе его адресок – сведи с ним счеты, выжми из ублюдка Тайну, а еще отомсти за мою поруганную молодость. Убей, как сестру мою проклятую убил!

Тем все и кончится…

Веки Анны затрепетали и поднялись. Посмотрела она на меня, улыбнулась и сказала:

– Петр, что за чудо! У тебя глаза разные!

– Разные, как и положено мутанту, – согласился я. – Все Забойщики мутанты… в той или иной степени. Ты не знала?

– Теперь знаю.

Я поднялся и включил свет. Компьютер подмигивал мне, пускал по экрану цветные сполохи, но я к нему не подошел. В кресле валялись мой черный плащ и остальная одежда, сверху лежали клинок и ружье. Впервые за много лет я не убрал оружие в стойку у дивана. Но «шеффилд», похоже, не выглядел обиженным, понимал причину.

– Есть хочешь?

Анна помотала головой. Крови она выпила чуть-чуть, несколько глотков, и этого, кажется, хватило. Может быть, кровь у меня очень питательная?.. – подумалось мне.

– Кофе? Чай?

– Кофе. Я сделаю сама.

Она выскользнула из постели, натянула платье и пошлепала на кухню босиком. Нет, не на кухню, в ванную – я услышал звук льющейся воды. Ее эманация стала слабее, но я по-прежнему улавливал ментальный запах Анны.

Невероятно! Запах вампира в жилище Забойщика!

На верстаке лежало ожерелье. Тридцать семь клыков плюс недавнее приобретение, зуб Марии. Я сунул свой трофей в карман плаща. Мне не хотелось, чтобы Анна его видела.

Плеск воды прекратился. Через десять минут мы сидели на кухне и пили кофе. Я – с холостяцкими бутербродами, Анна – просто так.

– Ты собиралась объяснить, – сказал я.

– Что? – Ее ресницы взметнулись.

– Почему ты пришла ко мне.

– Подождем до вечера. Сейчас ты будешь занят.

Это означало, что она останется у меня.

Звякнула пустая чашка. Запах кофе плыл в воздухе.