Ловчие удачи - Вячеслав Седов Страница 32

— И вам доброго утра, гостеприимный хозяин, — отозвался один из постояльцев, не отрываясь от разложенных на столе пергаментов и книг.

Николаус смутился. По внешности того, кто ответил на пожелание, можно было судить, что он ни кто иной, как ларонийский эльф. А их не очень-то жаловали местные. Впрочем, и сами соседи за горами не оставались в долгу и отвечали тем же.

Длинные белоснежные волосы гостя спадали ниже плеч на фиолетовую рубаху с широкими рукавами, скованными у кистей резными браслетами из чистого серебра. Тонкие длинные пальцы рук, перелистывающие страницы, были затянуты в темные перчатки из мягкой кожи. От кружки с лангвальдским чаем поднимался густой пар, окутывающий лицо незнакомца.

Он прибыл далеко за полночь. Ларониец не попросил комнату, а сразу закинул свой камзол на скамью у окна и сел за стол, потребовав заправить гаснущую лампу маслом и чая, что было незамедлительно исполнено. Ведь, в дополнение к солидному виду этого эльфа, явно дворянского сословия, на стол упала серебряная п'о'ксессальская крона.

— Пусть наш сорт чая, взращенный моим прадедом, добавит вам бодрости и долголетия, — немного помявшись, с натянутой улыбкой добавил Николаус.

— Да-да, и тебе не кашлять! — донеслось от противоположного окна. Там потягивал «фамильный» напиток Карнаж, коротавший время в компании огарка свечи, торбы валяющейся у его ног, и странной формы короткого клинка в ножнах, покоящегося на коленях.

Ларониец вскинул голову и с интересом посмотрел на того, кто вместе с ним тоже пил чай, а не посапывал возле остывающей кружки, как остальные.

Внимательные фиолетовые глаза под тонкими белыми бровями пристально разглядывали полукровку. По тонким губам пробежала легкая многозначительная усмешка.

— Вы тоже бодрствовали этой ночью? — спросил ларониец.

— Да, как видите, — сухо ответил «ловец удачи».

— Что же вас так занимало?

— То, как любят ваши соотечественники совать свои точеные носы в чужие дела, — невозмутимо ответил Феникс.

Начатый взаимными колкостями разговор прервала шумно распахнувшаяся дверь и лязганье лат громадного рыцаря, с обнаженным полуторным мечом в руке.

— Хозяин! — загремел его грубый простуженный бас, — Налей-ка пива и освобождай комнату. Нашли мы твоего постояльца, что пропал этой ночью. Валяется на крыше какой-то халупы со стилетом в груди по самую рукоять. Видно, тот, кто его пригвоздил, был изрядный выдумщик. Мало того, что затащил тело на крышу, даже не вынув оружия, а еще обмотал ручку кинжала тряпьем и поджег. Видать, чтоб быстрее нашли по такому вот «факелу».

— Мастер Хронос заставляет себя ждать, и терпение у многих кончается. Что еще ожидать от сброда, кроме поножовщины в качестве способа убить время и, заодно, сократить очередь? — со вздохом изрек белый эльф.

— Что же это делается! — засуетился Николаус, подавая рыцарю пива, — Надеюсь, вы оградите нас от таких беспорядков?

— Все, что в моих силах, мэтр. Но тут воюет не простой «сброд», коим всех считают особо умные и благородные остроухие, а маги. Покойный ныне мэтр Шрам слыл изрядным ублюдком при жизни. Я знавал его. Цех даже поручал мне добыть его голову, но чернокнижник оказался хитер, как лис, и постоянно ускользал. Хотел бы я посмотреть на того молодца, что смог так славно его отделать. Прежде, чем добить, кто-то сперва от души поломал беднягу.

У окна, где сидел «ловец удачи», раздался едкий смешок. Карнаж тут же отвернулся от устремленных на него взглядов и с беспечным видом продолжил потягивать свой чай.

— Мое имя Зойт Даэран, — белый эльф склонился к рыцарю, не сводя подозрительного взгляда с красноволосого полукровки, — Если вы что-нибудь еще узнаете о смерти Шрама, прошу вас сообщить мне. Сведения будут оплачены по мере их значимости.

— Ну уж увольте, милсдарь! — вспылил здоровяк, — Чтобы каратель магов снюхался с эльфийским колдуном?! Никогда!

— Да? Вы тоже из инквизиторов? — разочарованно протянул Зойт.

— Я из «Ордена Надзора». Сиречь наблюдаю, что творит ваш брат, и убиваю отступников по мере надобности.

— Забавно, — улыбнулся ларониец, сворачивая пергаменты, так как заприметил, что «ловец удачи» собирается уходить, — О высоких сферах магии поставили судить недалекого болвана с железкой наперевес.

— Полегче, сударь! Ненароком не обидеть бы вас…

— Попробуете?!! — полыхнуло в глазах Зойта белое пламя, когда он резко обернулся.

В общей зале повисла напряженная тишина. Рыцарь и маг мерили друг друга взглядами.

Мэтр Николаус растеряно стоял возле столов с мокрой тряпкой, которой заботливо протирал полированную годами дубовую поверхность. Его сердце сжалось, едва он представил весь тот тарарам, что могли устроить в его гостеприимном доме эти двое. Он бросил умоляющий взгляд на Карнажа. Полукровка задержался у дверей, с нескрываемым интересом ожидая дальнейшего развития событий.

Феникс понимающе кивнул хозяину и подошел ближе к повздорившим. Ему никогда не нравилась эта игра в «гляделки». Оба делали значительный вид, а в результате без единого шанса сказать хоть что-то наверняка. Уже готовые бросить последнее, веское, слово в преддверии вызова, они, почему-то, всегда затягивали, ожидая этого от оппонента.

Повисшую тишину прорвал смех с отзвуком металла, громкий и даже немного естественный. Это несколько обескуражило обе конфликтующие стороны, ведь оказалось совсем не к месту.

— Господа, ну что же вы медлите?! Неужели обязательно соблюдать все эти прелюдии? Черт возьми, благородный каратель, если все ваши действуют с таким количеством церемоний, то неудивительно, что Шрама убил другой! Видимо, более расторопный.

— Можно подумать, что вы, сударь, знаете убийцу?! — вспыхнул рыцарь.

— Возможно, и знаю.

Феникс поразился, с какой скоростью каратель подскочил к нему, схватил за ворот и прижал к стене.

— Ты скажешь мне его имя, щенок, клянусь всеми демонами преисподней!

— Зачем же так орать? — спросил Карнаж, медленно освобождая руки от торбы и ножен с мечом, — Знаете ли, от собственного крика можно и оглохнуть.

— Это еще как? — прохрипел рыцарь.

— А вот так! — сложенные «лодочками» кисти полукровки резко и синхронно ударили карателя слева и справа от красного лица.

Опустившись на корточки возле скорчившегося здоровяка, Карнаж с насмешкой процитировал окончание старинной детской песенки: «Как-то он серебряник принял за медяк… Проще объяснить вам, рыцарь был дурак».

Полукровка невозмутимо поднял брошенные им вещи и вышел на улицу.

Ноги сами несли куда-то, где не было шума голосов, лишних вопросов и любопытных взглядов. Ведь торжество, переполнявшее его этим утром, слишком развязало язык и чуть не выдало с головой.

Феникс остановился только когда оказался посреди распаханного поля на окраине Лангвальда. Он вдыхал утренний, влажный воздух, такой густой над дымкой плывущего под ногами тумана, что, казалось, с усилием наполнял легкие. Мимо, отделенная низкой изгородью, проходила дорога, ведущая из города на тракт. У «ловца удачи» было неудержимое желание пойти по ней дальше. Хотя бы и пешком, ведь для того, чтобы забрать лошадь, пришлось вернуться в город, где он пролил кровь этой ночью.