Зрячий - Олег Быстров Страница 32

Потом появилось высокое начальство, всё задвигалось с новой силой, а меня повезли в участок. Но перед этим ко мне тихо и незаметно подошел агент Серый. Как такое возможно при его внешнем виде и комплекции, совершенно непонятно. Тем не менее всё происходило именно так – создавалось впечатление, что никто из окружающих агента не замечает. Одно слово – профи!

Серый был серьезен, даже мрачен, он ухватил меня за лацкан и, приблизив к себе, проговорил прямо в ухо:

– Теперь вы видите, во что влезли? Я вас прошу, оператор, постарайтесь ограничиться кабинетной работой. Архивы, бумаги, в крайнем случае беседы с приличными людьми – экспертами и консультантами. Видите, что порой бывает… Сейчас полиция начнет вытрясать из вас душу, ничего не поделаешь – так надо. Но и мне, уж не взыщите, понадобится подробнейший отчет о происшествии. Чуть позже…

Так всё и получилось. До двух часов ночи, сменяя друг друга, меня допрашивали дознаватели. Люди были разные, но интересовало их одно и то же: как началась драка, кто зачинщик, как могло случиться, что в бойню были вовлечены все музыканты и посетители, включая безобидную старушку?

И я отвечал одно и то же – не знаю. Что я мог им сказать? Что в чистом небе перед трагедией грохотал гром? Что я опять краем сознания уловил в самом начале драки отдаленный звон клинков и яростное «Экх-х!», хотя теперь и сам не уверен, было ли это на самом деле? Или следовало им рассказать, как трудно услышать хлопки крыльев и карканье ворон посреди предсмертных хрипов и стонов? Кто бы мне поверил?

Поэтому я только обрисовал подробно всё, что видел своими глазами, расписался под показаниями, и меня отвезли домой. Там я выпил полный до краев стакан рома и упал в постель без сил и желаний.

Теперь, по окончании рассказа, мы сидели в угрюмом молчании. И первым нарушил его господин Аусбиндер:

– Вы уверены, Мартин, что мы имеем дело с тем же самым человеком? Это он, маньяк? Случайности исключены?

– Какие уж тут случайности, господин директор, – ответила за меня Ева. – Где вы видели бабушек, убивающих зонтами, и студентов, дерущихся как заправские наемники? И главное – мотив. Из-за чего началась драка – Мартин, вы видели? Думаю, никто не смог бы ответить на этот вопрос. Вот так сразу – и все друг на друга! А при полевом воздействии подобные эффекты возможны. Заставил украсть, сможет принудить и к убийству. Конечно, это наш объект, вот только что теперь с ним делать? Одиннадцать трупов – и сам Мартин, чуть было не лишившийся жизни…

Директор смотрел в стол, на его худом породистом лице играли желваки. Не поднимая глаз, он произнес:

– С этого момента я ограничиваю вашу активность, Мартин. Всё это слишком опасно, я не могу посылать своих операторов в сущую мясорубку. Забудьте всё, что я вам говорил, и вспомните всё, что написали в своем плане. Что там у вас – посещение архива? Музей древностей? Отлично, вот этим и займитесь. Никаких обществ, будь то спортивные или криминальные. Никаких опасных контактов. В конце концов, у нас есть специалисты – оперативники Тайной полиции. Им положено заниматься такими вещами по долгу службы. Пусть отрабатывают свой хлеб.

– Уже отрабатывают, – вставил я ровным голосом. – На контакт со мной вышел агент. Еще вчера.

– Почему не сообщили? – изогнул бровь господин директор.

– Не успел…

– Завидная оперативность. Я надеялся на некоторый резерв времени, однако… – Директор задумчиво пожевал губами и бросил взгляд поверх наших голов, туда, где высвечивался одному ему видимый окончательный результат наших усилий. – Что же, теперь ничего не изменишь. Пусть та́йники ведут расследование, а вы будете только собирать информацию…

Ева Мария закусила губку, но помолчала.

– Вам всё понятно, оператор? Это приказ. Я вас более не задерживаю, допуск к архивам получите в приемной.

Я встал, поднялась и Ева:

– С вашего позволения, я тоже пойду, господин директор, – промолвила она.

Директор рассеянно кивнул, и мы покинули кабинет. Стоило двери затвориться, как Ева ухватила меня под руку:

– Мартин! Я понимаю, вы побывали в ужасной передряге! – заговорила она жарко и немного нервно. – В утренней газете написано расплывчато, мол, в кафе произошла кровавая пьяная драка. Криминальная полиция исказила информацию, чтобы не сеять панику среди обывателей. А теперь ваш рассказ – это чудовищно!

Я молча слушал, уже догадываясь, что будет дальше.

– Кто бы мог подумать, что дойдет до такого. И всё же, Мартин, я хотела вас просить…

Я повернулся к Еве, и она смолкла на полуслове. Ее удивительные глаза смотрели на меня с мольбой.

– Вы хотите просить меня продолжить поиски, Ева, – сказал я скорее утвердительно, чем вопросительно. – Мой ответ – да! Я сделаю всё, чтобы поймать маньяка. Хотя бы в память о тех людях, которые погибли на моих глазах…

Вдруг вспомнилась во всех деталях бутылка, валяющаяся на затоптанном мраморе. И из горлышка падают багровые капли – то ли вино, то ли кровь, – будто жизнь истекает из тела.

– Вся их вина заключалась лишь в том, что они хотели провести приятный вечер в кафе. – Голос предательски сел, но я нашел в себе силы закончить: – Я поймаю его, чего бы мне это ни стоило. Можете на меня рассчитывать.

– Но это действительно может оказаться опасным…

– Теперь это меня не остановит. Время игр закончилось вчера.

– Я в вас не ошиблась, – прошептала она, и мне показалось, что теперь мы с Евой связаны не только честолюбивыми устремлениями. Появилось еще что-то…

* * *

Архив АСА – это государство в государстве. Он располагается в подвале Музея древностей, что для меня очень удобно. Верховодит здесь леди Грета Макензи, пожилая дама с внешностью «синего чулка»: волосы, собранные в тугой пучок на затылке, неизменные круглые очки, темное платье до пят с глухим воротником. Даром, что мы обращаемся к ней запросто – леди Макензи. У пожилой дворянки два десятка имен и титулов, но она не бросает место скромного архивариуса. Видит в этом свое предназначение, сберегает и дарит людям давно забытое Знание, и я уважаю ее за это.

Выражение ее лица может показаться холодным, даже высокомерным, но лишь до той поры, пока дело не касается старинных хроник, летописей и прочих пожелтевших бумаг. Как только это происходит, леди Макензи преображается – на щеках появляется румянец, речь становится живой и подвижной, а ее памяти можно только позавидовать.

Мне уже доводилось бывать в архиве, и отношения со стареющей леди сложились самые доброжелательные. Это ее я назвал для себя лоцманом в океане архивных документов, и хорошее отношение леди Греты дорогого стоит. Как-то я стал свидетелем сцены, когда одному невежливому и заносчивому просителю было отказано в помощи, а чуть позже случайно узнал, что сотрудник этот имел крупные неприятности – он попросту заблудился в грудах бумаг, перепутал что-то и провалил важное задание.