Лис и империя - Гарри Тертлдав Страница 32

Во многих селениях, оставшихся на местах маленьких городков, пустовали целые здания. Не просто жилые дома, а кузницы, гончарные мастерские, таверны. Какие-то из них вообще развалились до основания. Другие были разобраны местными жителями, чтобы подлатать те строения, которыми еще пользовались. А на пустырях между домами, где раньше, по всей вероятности, стояли другие дома, росли лишь сорняки и кусты.

Многие поля не обрабатывались. Хилые пшеница и ячмень там вели неравный бой за выживание с ежевикой, молодыми деревцами и обычной травой.

— Кажется, у тебя уже не столько людей, как раньше, — заметил Джерин Араджису, стараясь придать голосу как можно больше небрежности.

— Ну и что же? Мне просто нужно следить за тем, чтобы оставшиеся работали усерднее, восполняя отсутствие ослабевших.

Кроме этого, Араджиса ничто не волновало. Джерину захотелось схватить его за ворот туники, хорошенько встряхнуть, чтобы он поумнел, и закричать: что ты творишь, идиот? Разве ты не понимаешь, что если так пойдет дальше, то через некоторое время те крестьяне, что еще у тебя останутся, не смогут прокормить всех твоих воинов? Тогда уже будет неважно, насколько сильно твое войско, потому что ты все равно не выгонишь его на поле боя.

Впрочем. Араджис все равно его не послушает. Он даже близко не поймет, о чем идет речь. И разозлится. Понимая все это, Джерин предпочел уйти, чтобы не наорать на него.

Вэн последовал за Лисом.

— Если бы ты видел выражение своего лица, когда Лучник сказал: ну и что же… — начал чужеземец.

— Если бы он его видел, то все равно бы не понял, что оно означает. — Джерин ударил носком сапога по земле. — Если бы он мог это понять, то не довел бы свои владения до столь жалкого состояния. — Джерин вновь пнул неподатливый грунт. — Мне незачем было настраиваться на войну с ним. Всего через несколько лет здесь все рухнуло бы само по себе.

— Возможно, — сказал Вэн. — А может, услышав скрип, предвещающий катастрофу, он бы сам на тебя напал. И в случае победы занялся бы развалом твоих земель в последующие лет двадцать. А в случае поражения ему бы уже не понадобилось кормить этакую прорву солдат.

Джерин прищурился:

— Весьма трезвый взгляд на вещи. Эй, это я должен так смотреть на них, а не ты.

— А кто жил рядом с тобой в Лисьей крепости все эти годы? — парировал Вэн и покачал головой. — Я не рассуждал так, когда переправлялся через Ниффет, осыпаемый дикарскими стрелами. Я столько лет провел в странствиях, что даже представить себе не мог, что когда-нибудь пущу корни. — Он вновь покивал. — Как и не мог себе представить, что привяжусь к одной женщине так надолго.

— Эти мысли тебя что-то не беспокоят, когда Фанд далеко и не видит, что ты творишь.

— Ну и что? — возразил Вэн. — Если у меня зуд, клянусь богами, я буду чесаться. — Он язвительно усмехнулся. — А если не буду, кто мне поверит, что я сдержал свой порыв? Вот во время одной из наших давних юго-восточных военных кампаний я ни разу не выпустил из штанов своего змея, и когда мы вернулись в Лисий замок, я так и сказал своей возлюбленной. И что произошло? Ты помнишь, что произошло, Лис?

— Прости, — ответил Джерин. — У вас с Фанд было столько скандалов, что именно этот мне не запомнился.

— Ах, нет? Ну а мне еще как. Она подумала, что я лгу, вот что она подумала. Это разозлило ее еще сильнее, чем все мои россказни о красотках, каких мне доводилось прижать. Вот поэтому я и спрашиваю тебя: что мне делать?

— Я не знаю, — ответил Лис.

По его представлениям, Вэн и Фанд своими ссорами просто-напросто горячили себя для постели. Он уже пару раз намекал чужеземцу на это. Вэн, соглашаясь с ним, сокрушался, что само по себе было странным, но совершенно ничего не предпринимал, чтобы изменить ситуацию, что Джерин находил еще более странным.

Дагреф, сидя верхом на лошади, рысью проскакал мимо них. Он помахал Лису и Вэну. А рядом с лошадью, едва заметный за ее крупом, бежал вприпрыжку все тот же волосатый юнец с бородой, которого Джерин уже примечал пару раз во время продвижения армии к югу. Этот не помахал. Должно быть, он из какой-то глухой деревни, подумал Джерин. Сын короля ему ровесник, поэтому он может быть с ним на короткой ноге, но с королем и его старым другом — нет.

— Однажды, и уже довольно скоро, — сказал Вэн, — Кор тоже отправится с нами в поход. Ждать осталось недолго, учитывая, как сейчас летит время.

— Тут ты прав, — согласился Джерин. — Он будет хорошим бойцом.

— Это уж точно, — с гордостью сказал Вэн. — Мощью он пошел в меня… ну, или почти, а характер как у Фанд, даже хуже. Скажу тебе правду, когда ему стукнет семнадцать, да помогут боги тому олуху, что вздумает встать у него на пути. Если бы Маева была парнем, то со мной на войну отправились бы два воина. — Он почесал подбородок. — Интересно, сколько у меня отпрысков, о которых я понятия не имею? Дюжина наберется, вне всяких сомнений, но я никогда не следил за их численностью столь же скрупулезно, как Райвин.

— Райвин почти так же хорошо ведет счет своим незаконнорожденным детям, как Карлан ведет счет фасоли, — произнес рассеянно Джерин. Он заметил неподалеку своего приятеля Лиса и повысил голос: — Единственное, за чем Райвин не в силах приглядывать, так это за Райвином.

— Ты говоришь со мной, обо мне или оговариваешь меня? — спросил Райвин. — А я между тем наслаждаюсь видениями, чудными воспоминаниями о давних, но восхитительных днях, проведенных в погоне за знаниями, и о бессонных ночах, наполненных терпкими ароматами самых изысканных вин, а также…

— А также о похмельных мучениях, когда ты мечтал умереть, — перебил его Джерин.

Райвин напустил на себя негодующий вид. Мимика южанина была столь изощренной, что любое выражение, которое принимало его лицо, являлось своего рода шедевром. Джерин, не обратив на это никакого внимания, продолжил:

— Все твои воспоминания о вине связаны с наслаждением. А о муках, какие за ним неминуемо следуют, ты, как я вижу, напрочь забыл.

Райвин покачал головой.

— Не было никаких мук, — объявил он. — Нет ничего, чем нельзя наслаждаться, когда дело касается винопития, а я ведь был тончайшим ценителем вин.

Поза оскорбленного прозой жизни эстета, какую он принял, сделала бы честь и Мавриксу.

— Самое диковинное восхваление пьянства, которое я когда-либо слышал, — сказал Вэн.

Райвин, как истинный виртуоз, тут же добавил в свою позу негодования, однако не успел выразить свой протест вслух.

— Ты что-то вовсе не походил на ценителя, когда мы нашли тебя в том жутком кабачке города Элабон близ Школы чародеев, — сказал ему Джерин. — Ты скорей походил на человека, пытающегося забраться в кувшин через чересчур узкое горлышко, и тебе было совершенно наплевать на букет вина, к которому ты присосался.

— По прошествии стольких лет, должен признать, я мало что помню о том эпизоде, — произнес Райвин с достоинством.