Особенности эльфийской психологии - Татьяна Патрикова Страница 33

— Ты, как всегда, соображаешь быстрее многих, — прозвучал комплимент в мой адрес, но мне он показался несколько сомнительным из-за того тона, каким был озвучен.

— Ладно, — отмахнулся устало. — Идите на пары. И извинитесь там за меня перед вашим преподом, а то, мне кажется, он не так понял, что я ему сказал.

— Все он понял, — сообщила Иля. — Он просто терпеть не может, когда к нему кто-нибудь на пары опаздывает и во время лекции прерывает. А тут ты заглянул.

— А ты, я так понимаю, один раз опоздала? — осенило меня.

Илька на это лукаво улыбнулась:

— Да. Пару раз. Но теперь мне можно.

Ирка рядом фыркнула и подняла на меня смеющиеся глаза:

— Она его на дуэли победила, только об этом никто не знает. Вот он и нервничает, когда с ней сталкиваться приходится.

— А ты как узнала? — довольно резко бросила Иля.

Ирка хмыкнула, взяла «подругу» под руку и как заправский заговорщик сообщила:

— У меня свои источники.

На этой интригующей ноте мы и расстались. Я потопал в классную комнату, искренне надеясь, что не заблужусь. Признаться, знал бы я тогда, что там меня уже ждут командоры, с которыми мы вроде на завтра договорились, специально бы не туда свернул и блуждал бы по университету до вечера, но — не судьба.

Андрей и командоры

Сюрприз вышел неприятным: я как-то не ожидал с ними так скоро увидеться. Стоило зайти в аудиторию, которая по моим прикидкам должна была быть пустой, как там обнаружились командоры. Светлый сидел на учительском столе, закинув ногу на ногу, а темный все так же подпирал дальнюю стенку, где было больше тени. Теперь мне стало известно из-за чего.

— Привет, — бодро сказал я и по тому, как Мурка отлепился от стеночки, понял: то, что запланировал на завтра, плавно переносится на сегодня. Вот засада! Ведь думал, что успею подготовиться. А теперь что?

— Андрей, мы бы хотели перенести нашу, как ты выразился, групповую терапию, — сообщил Мурка.

Вздохнул.

— Хорошо. Пойдемте. — А что я мог ему на это сказать? Не послать же после того, как сами осознали необходимость моего вмешательства и приперлись. — Кстати, Барсик, спасибо за передачку.

Светлый слез со стола и как-то странно на меня посмотрел. Ничего не сказал. У меня закралась робкая такая мыслишка, что Барсим на взводе. С чего это вдруг?

— Мурка, а вы не… — начал, но наткнулся на непроницаемый взгляд алых глаз.

Понятно. Тут ни один, ни другой мне ничего не скажут. Ну ладно. Достал из кармана ключ, обнаружив помимо него еще и ту самую карточку с вожделенной премией, улыбнулся про себя, предвкушая, и пошел открывать дверь лаборантской.

— Проходите, чувствуйте себя как дома, — объявил, заметив, насколько вытянулось лицо Мурки, когда он наконец обозрел мои «хоромы».

— И ты предпочел остаться здесь вместо того, чтобы… — начал было он, но я перебил.

— Знаешь такую болезнь, как клаустрофобия?

— Нет.

— Боязнь замкнутых пространств, — объявил протиснувшийся в сторону кухни Барсик. Втроем в моей прихожей нам было не повернуться.

— Ну вот, у меня в ваших огромных апартаментах развивается то же самое, только наоборот.

— Боязнь открытых мест? — уточнил Мурка.

— Да. И ладно бы они были просто большими и открытыми. Так у вас там еще и мебели кот наплакал. Так что, мне тут привычнее и спокойнее. К тому же здесь прямой выход в Интернет.

— Что это?

Я отмахнулся.

— Потом как-нибудь объясню. Ладно, пойдемте, что ли, на кухню. Чайник поставлю?

Они прошли. Стула у меня было всего два, как я уже когда-то говорил. Поэтому только командорам и хватило. Гости сели за стол друг напротив друга. Я принялся спешно ставить на плитку чайник и разыскивать три относительно приличных бокала. Попадались то со сколами, то и вовсе без ручек. Наконец нашел то, что искал, и повернулся к напряженно следящим за мной мужикам.

Вообще, к Мурке такое определение хорошо подходило: здоровенный темно-шоколадный негр с длинными-предлинными ушами, торчащими в разные стороны, в каждом из которых болтался целый ряд серебряных сережек без камней (просто колечки), с седыми бровями, белыми ресницами, словно выкрашенными какой-нибудь специальной краской или белой тушью — я у одной из своих бывших пассий такую видел. Барсик выглядел немногим старше меня, хотя мы могли с ним сойти и за ровесников. Ярко-красные волосы, высокие скулы, миндалевидные глаза, кончики ушей, выглядывающие из пышной на макушке и гладкой на концах шевелюры, на этих самых кончиках сережки с камешками. Красными, под цвет волос. Тонкие руки пианиста, субтильная фигура. Гибкий, стройный, с узкими бедрами, точнее, просто обалденной линией бедер и ягодиц. Если бы он был человеком, я бы засмотрелся. Могу понять Мурку. Насколько просек, в этом-то и заключалась их самая основная проблема.

— Ну что, сами поделитесь или мне сразу в лоб сказать, в чем самый главный ваш глюк?

— Иногда ты выражаешься… — Барсик скривился и повращал в воздухе кистью правой руки.

— Ну да, как трубочист, — хмыкнув, подтвердил я.

— Кто-то из студентов сказал?

— Кажется, Иля или Ира. Не помню.

— Они правы, между прочим, — поджав губы, укорил светлый.

Я пожал плечами. На плите подал мелодичный свист чайник. Полез в шкаф за заваркой. Что бы выбрать?

Пока решал, заговорил Мурка. Спокойно так, обстоятельно. Иного я от него и не ожидал.

— Мы просто никак не можем прийти к согласию.

— По какому вопросу?

— По всем, — встрял Барсик. Я стоял к ним спиной и не видел, но, кажется, он в этот момент прожег взглядом темного командора.

Нюхал пакетики с заваркой и думал. Чай — моя слабость, да и не мешало бы организовать передышку, пусть небольшую. Командоры за спиной молчали.

— Кто в этот раз был зачинщиком? — спросил, выбрав классический зеленый чай в особых гранулах, которые при заваривании разворачивались в полноценные листья.

— Ну я, предположим, — после паузы буркнул Барсик.

Мурка смолчал.

— Так понимаю, что именно с тебя обычно все начинается?

— И что с того?

Ответил не сразу. Засыпал чай в заварочный чайник, залил кипятком. Закрыл крышкой. И только после этого повернулся лицом к гостям. Оба смотрели на меня, но не друг на друга.

— И что тебя в нем так бесит?

— Он темный! — мгновенно среагировал Барсим.

— Неоригинально, — осадил светлого и повернулся к Мурке: — Ты ему что-нибудь говорил?