Горячая весна 2015-го - Михаил Луговой Страница 33

– Будет ли указанных вами сил достаточно для этого? – поинтересовались из зала.

– Вполне, – заверил Полевой. – Литовцы нам не соперники, кроме того, у них будет масса проблем в районе Вильнюса и белорусской границы. Польских и американских военных там быть не может. За исключением тех, возможно, которые инфильтрируются еще в мирное время. Таким образом, наша задача лишь немного сложнее хорошо отработанной нами выброски на своей либо нейтральной территории. В любом случае мы должны не брать город как таковой, а сделать невозможным его использование в качестве транспортного узла на возможно более долгий срок.

– А что будет потом? – задал вопрос министр обороны. – Ведь коалиционные силы доберутся до Каунаса раньше наших? Вряд ли ваши четыре батальона смогут что-то противопоставить американскому 1-му корпусу.

– Согласен, в обороне нам противопоставить почти нечего. Но измотать противника, нанести ему потери, заставить отвлекать массу средств на преследование групп наших бойцов, действующих партизанскими методами, то есть «размягчить» противника, как говорит Владимир Алексеевич, вполне нам по силам. По опыту действий на Кавказе и Ближнем Востоке известно, что противостояние партизанам требует численного превосходства и массы времени. Собственно, время здесь является самым ценным ресурсом. Каждый час, на который американцы застрянут под Каунасом, может оказаться решающим.

– Уверены ли вы в успехе этой операции? – спросил президент. – Кстати, у нее есть название?

– Название есть, – кивнул Полевой. – Правда, ее границы несколько шире и высадка под Каунасом является только одним из ее элементов. Мы назвали ее «Маргелов» [17]. – Он напрягся, готовясь пояснять, но президент в ответ только кивнул головой. Кто такой Маргелов, он знал. – Что касается уверенности в успехе, то гарантий здесь быть не может. Но сейчас мы усиленно тренируем войска, в том числе и по требованиям, которые налагает данный вариант применения. Все-таки партизанские действия – это не совсем наш профиль. Кроме того, следует многократно усилить противотанковые возможности войск. Еще Ливан показал, что лучшее оружие партизана – ПТРК. Если обстановка позволит, то в конце марта – начале апреля мы планируем полномасштабное учение с практической отработкой всех элементов операции «Маргелов».

– Кстати, что это за другие элементы? – поинтересовался президент.

– Это действия десантно-штурмовых частей, из состава как ВДВ, так и сухопутных войск, в форме вертолетных десантов с территории Белоруссии в южную Литву, – пояснил начальник Генштаба. – Их задача та же самая – затруднить передвижение коалиционных войск, сорвать график развертывания, нанести им потери.

– Может быть, лучше этим и ограничиться? – снова спросил министр обороны. – Высадка парашютного десанта представляется мне крайне рискованным мероприятием, чреватым огромными потерями. А «размягчение» американцев поручим авиации. Раз уж в зоне своей ПВО она может действовать без риска.

– Примерно это мы и планировали первоначально, – сказал командующий ВВС. – Но надо учитывать, что контроль над воздушным пространством с помощью средств ПВО приводит… к их расходу. Из-за высоких потерь. Завоевать превосходство в воздухе силами наземных средств ПВО невозможно. Это значит, что мы не сможем поддерживать этот режим дольше нескольких часов. За это время мы успеем нанести не больше одного удара, причем в момент, когда противник еще не вышел из зоны прикрытия своей наземной ПВО и, следовательно, малоуязвим. К тому же военное командование коалиции ожидает от нас активных действий именно в этот момент и, скорее всего, готовится противодействовать.

– Фронтовая авиация – это мощное огневое средство и наш главный козырь, – поддержал его Семенов. – Но применить его мы, скорее всего, сможем только один раз. Мы рассчитываем придержать основные ее силы до момента соприкосновения с противником бригад 6-й и 20-й армий. Это ключевой момент планируемой кампании, когда нам понадобятся все резервы. – Начальник Генштаба немного помолчал. – Вплоть до тактических ядерных средств.

– Владимир Алексеевич, – поморщился президент, – мы это с вами уже обсуждали… Политическая цена такого шага слишком, я подчеркиваю, слишком высока! Впрочем, против приведения этих сил в готовность я не возражаю. Однако надеюсь, что до этого не дойдет.

С юго-запада дул пронизывающий ледяной ветер. Пейзаж не баловал разнообразием. Ровное заснеженное поле слегка опускалось к юго-востоку, где километрах в семи начиналась ледяная гладь озера Ильмень. С севера и запада на границе зрения жесткой щеткой чернел лес. Машина, остановившаяся на проселке среди этого белого безмолвия, была стандартным кунгом на базе «Урала» с черными военными номерами, но пятеро людей, выбравшихся из его теплых недр и теперь расхаживающих по полю, были в гражданском.

– Ну что, товарищи офицеры, нравится? – спросил один из них, одетый в щегольскую желтую дубленку.

Полковник Кузнецов разгреб ботинком снег и попинал носком мерзлую землю.

– В Отечественную штурмовики, может, и садились, но у нас-то машины потяжелее будут… Не увязнем?

– Не увязнете! – заверил его тот, что в дубленке. – У нас конструкции листовые, быстросборные. Как только снег сойдет – сделаем вам тут такую полосу, что любо-дорого. В штабе армии давно все просчитано.

– Ну-ну…

До того как возглавить войсковые испытания первых русских истребителей пятого поколения, подполковник Кузнецов служил в штабе 6-й армии ВВС и ПВО и довольно скептически относился к ее уровню.

– Я вообще не понимаю, почему мы собираемся размещаться здесь? – встрял в разговор подполковник Барышев – штурман полка. – Я еще понимаю, что ни Псков, ни Остров нам не светят – граница рядом. Но почему не в Кречевицах? Или не в Сольцах? В Старой Руссе прекрасный аэродром при авиаремонтном заводе… А мы вместо этого собираемся перебазироваться, – он окинул взглядом окружающую местность, – в чистое поле.

– Коля, не суетись, – прервал его командир, – все давно оговорено. В Латвии деревня такая есть – Аудрины. Знаешь?

– Так точно, – сник штурман.

– Ну так ответь мне, чем она известна?

– Деревня Аудрины, под Резекне. Там располагается центр радиоэлектронной разведки НАТО. Основная мощность центра – трехмерная радиолокационная станция воздушного слежения TPS-117.

– Правильно, – сказал Кузнецов. – Дальность ее обзора до тысячи километров. И все наши аэродромы в этом радиусе под плотной ее опекой. Значит, размещаться нужно, во-первых, там, где нас не ждут.

– А во-вторых?

– Во-вторых – только после того, как начнутся боевые действия. Станцию эту сметут в первые же минуты. Только после этого мы можем сажать полк на это поле. К этому моменту здесь в воздухе будет твориться такое, что это будет чудовищно сложным занятием. На навигационные системы полагаться будет нельзя. А американцы знают, что таких, как мы, на всю Россию единственный полк. И догадываются, что мы его используем. А значит, и искать его будут тщательнее. Чтобы накрыть одним ударом.