Изгнанники - Михаил Михеев Страница 33

Наконец, через час или чуть больше, с крейсера передали, что в буксировке или эвакуации экипажи не нуждаются и до своей базы доберутся самостоятельно. Единственно, просили оказать помощь в заделке пробоин и им, естественно, помогли. Не потому, что так уж любили англичан, а потому, что лучше пусть идут своим ходом, чем на себе их тащить.

Вблизи пробоины в корпусе «Черного принца» выглядели жутко. Коконы свернутого пространства разорвали толстую броню в клочья, смяв и скрутив титановые листы в сюрреалистически выглядящие декорации, как нельзя лучше подходящие для съемок очередного фильма про апокалипсис. Однако при тщательном рассмотрении все оказывалось не так страшно – набор корпуса поврежден не был, внутренние разрушения были невелики, и основные работы были даже не по сварке, а по вырезанию искалеченных участков обшивки, иначе не получалось наложить заплатки, чтобы восстановить герметичность корпуса. Работы эти затянулись часов на пять, после чего английский крейсер был готов к не слишком далекому переходу. Расставались почти по-дружески. В смысле, без взаимных обид и упреков. С доном Мигелем обменялись координатами и каналами связи – мало ли, пригодится, после чего «Колумб» неторопливо растворился в черноте космоса. На мафиози у Соломина были определенные планы, хотя, конечно, после гибели Большого Хвата его возможности весьма сократились. Впрочем, судя по спокойствию и даже оптимизму дона Мигеля, Большой Хват успел не только окупить себя, но и принести хозяину определенную прибыль, поэтому не стоило списывать толстяка со счетов.

Англичане провозились подольше – все-таки тестирование разрушенных и на скорую руку отремонтированных узлов занимало определенное время. Однако справились и они, после чего Смит вызвал Соломина на связь. Правда, ему пришлось подождать – капитан завтракал и ответил, перефразируя известную фразу одного из великих русских императоров прошлого: «Когда я завтракаю, шестерки могут подождать» [1].

Смит наверняка обиделся, однако виду не подал – умению владеть собой разведчиков тоже учат, а уж учитывая воспитываемое многими поколениями британцев мнимое хладнокровие, ему не составляло особого труда сдержать свои эмоции. Как известно, английские джентльмены ради достижения своих целей готовы были разделить трапезу с людоедом или таскать на плечах чернозадого африканского президента, поэтому терпеть самодурство русского пирата для них было и вовсе просто [2]. Соломин же, отлично понимая реакцию англичан, лишь посмеивался про себя – ему и впрямь хотелось есть. Только что он провел бой, пускай не тяжелый, но выматывающий, а потом, когда они легли в дрейф, вспомнил старую специальность. Когда-то он начинал не пилотом, а артиллеристом, перепрофилировался чуть позже. Прошло много лет, но намертво вбитые садистами-инструкторами знания остались, а людей, разбирающихся в артиллерии не постольку-поскольку (конечно, каждый офицер должен был уметь заменить другого на любом посту корабля, но одно дело навести орудие, а другое – разбираться в его устройстве), а всерьез, на борту было немного. Да что там немного – профессионалов такого класса на корабле остро не хватало. Вот он и ползал наравне с другими артиллеристами, облачившись в легкий скафандр, по некстати забарахлившей орудийной башне, слушал недовольные матюги главарта и копошился, восстанавливая в памяти полузабытые навыки. Хотя, конечно, полузабытые – это он зря. Не в первый раз Соломину приходилось участвовать в подобных работах, так что волей-неволей он давно уже вспомнил все, что необходимо. Да и вообще, командир должен быть примером для подчиненных не только в бою, но и в тысяче незаметных на первый взгляд мелочей, в том числе и в знании материальной части.

В общем, завтрак и в самом деле казался Соломину важнее разговоров, тем более что англичанам разговор был и в самом деле нужен, а «Эскалибур» никуда не торопился. Так что ждите, сэры-пэры, когда на вас соизволят обратить внимание, а это произойдет не раньше, чем он, капитан Соломин, насытится и выпьет свою чашку кофе. Причем не общепринятую маленькую чашечку, а огромную кружку крепчайшего ароматного напитка. Искусственных стимуляторов Соломин не любил, хотя у корабельного врача их было великое множество, и пользовался ими только в крайних случаях. Сейчас же случай был совсем даже не крайним, время пока терпело, и капитан мог себе позволить такую роскошь, как посидеть в кресле и немного понаслаждаться вкусом и ароматом. В конце концов, если тебе для разговора нужна свежая голова, это не значит, что не стоит получать удовольствие от процесса.

Наконец допив кружку и, после некоторых раздумий, решив, что вторая ему сейчас не нужна, Соломин развалился в кресле и, скрестив руки на изрядно округлившемся после трапезы брюшке, вызвал на связь английский крейсер. Ответ пришел почти сразу, и был ответ неумным – англичане просили подождать, пока закончат трапезу. Ну явный плагиат, мальчишество – иначе и не назовешь. Оставалось лишь мило улыбнуться радисту и попросить его передать начальству «до свидания», поскольку «Эскалибур» уходит. Не прошло и пятнадцати секунд, как на экране появились Смит и Мэллоун, причем если коммандер выглядел подтянуто и свежо, то Смит, похоже, и впрямь завтракал – во всяком случае, на его подбородке было маленькое, видимо не замеченное им пятнышко от яичного желтка, выглядящее более чем комично. Соломин благосклонно улыбнулся и спросил:

– Всмятку?

– Что? – не понял англичанин.

– Яйцо, говорю, всмятку? – терпеливо повторил Соломин и коснулся пальцем подбородка, показывая, где находится компрометирующий след.

Глядя на спешно вытирающего лицо салфеткой Смита, Соломин, тем не менее, больше внимания уделял Мэллоуну, и от него не укрылась чуть заметная усмешка на тонких губах старого космического волка. Было весьма и весьма похоже, что английские офицеры не слишком ладят между собой. Причины лежали на поверхности – Мэллоун был старше и по возрасту, и по званию, но миссия по переговорам с русским пиратом была возложена на Смита. А раз так, то он был главным, и коммандеру приходилось подчиняться. Дисциплина, конечно, остается дисциплиной, однако чисто по-человечески посмеиваться над мелкими проколами своего временного начальства запретить ему никто не мог. Мелочь, конечно, но из мелких противоречий рождаются большие последствия, а значит, случись что, всегда можно попробовать сыграть на мелких противоречиях между британскими офицерами. Не факт, что получится, конечно, но иногда даже просто запоздавший из-за не слишком спешащего офицера связи приказ или отсутствие подсказки со стороны более старого и опытного товарища могут привести к серьезным проблемам.

Между тем начинающий шпион справился наконец с яйцом и вопросительно поднял взгляд на русского. Соломин поощрительно улыбнулся:

– Ну что вы так нервничаете, молодой человек? Пятно на лице – еще не пятно на репутации.

Судя по выражению лица англичанина (проломил, ох, проломил пират броню хваленой английской невозмутимости, причем на мелочи), он думал совершенно иначе и больше всего хотел сейчас пришибить наглого русского. Соломин, глядя на него, изобразил на своем лице самую лучшую улыбку профессионального мерзавца, то есть нагло оскалился: руки коротки, сопляк! Через десяток-другой лет, если доживешь и достигнешь больших чинов, может быть, ты и будешь представлять какою-нибудь угрозу, но пока что ты – мелкий исполнитель приказов, и почет с уважением получишь в точности согласно этому статусу, не больше и не меньше.