Изнанка света - Михаил Шухраев Страница 33

Редрик обладал очень острым зрением, и ему показалось, что губы «подруги и соратницы» Зои Андруцэ были презрительно и брезгливо надуты, когда она осматривала толпу.

Разумеется, тут же начались приветственные крики. Редрику в это мгновение стало не до вождя — он спиной чувствовал опасность. Значит, с площади их уже не выпустят. А если глянуть краем глаза…

Человек в гражданской одежде стоял в нескольких мет-рах от него, и непрерывно смотрел в его сторону, не переставая привычными движениями аплодировать и выражать восторг. Но делал это сухо, без энтузиазма. Еще один — почти что его брат-близнец — стоял чуть позади. Ниточки паутины шли и к ним, но сейчас Ред почувствовал, что некоторые способности у них были.

«Великому вождю — ура!» — кричал он вместе со всеми. Только бы не упустить момент, только бы не упустить!

Голос «великого героя современности» звучал плавно и торжественно, он был хорошо поставлен за десятки лет правления. Начал он с того момента, на котором остановил — я его предшественник, хотя мог бы начать и с чего-нибудь иного — не менее бессмысленного.

Народная Констанца идет вперед… Удвоено производство нефти… Выпуск сельхозпродукции возрастает год от года… Достигнуты исторические договоренности с рядом государств…

Редрик во все глаза смотрел на этого человека. Сомнений быть не могло — на балконе Дворца эдельвейсов стоял от самый паук, к которому тянулись все ниточки от этих людей. А если посмотреть магическим зрением…

Там не было ничего. Не было в природе такой личности — Леон Андруцэ. Была шевелящаяся Тьма. И Тьма прекрасно заметила Редрика, он был перед ней, как на ладони. Ей просто было не до него — пока что.

Редрик пропустил очередной момент, когда надо было аплодировать, но это было уже и не важно. Сейчас голос вождя сделался суровым и слегка грустным.

— Некоторые безответственные люди в нашей стране пытаются спекулировать на временных трудностях. С тяжестью на сердце я узнавал в эти дни о случившемся в Сильва-ре. Группы хулиганов и отщепенцев попытались устроить мятеж в этом городе. Мне пришлось принять трудное решение — со вчерашнего дня в городе и уезде введено чрезвычайное положение, преступные элементы должны будут понести суровое наказание по всей строгости закона. Они хотели вернуть угнетение, сбить нашу страну с пути в светлое будущее, о котором мечтали величайшие умы человечества. Мы готовы принять вызовы нового времени…

Невидимые нити напряглись, и в этот момент он почувствовал мысленный приказ — сейчас или никогда!

Магический удар по сгустку Тьмы на трибуне не дал бы ровным счетом ничего. Редрик даже не помышлял о такой возможности. Цели были сейчас совсем иными…

«Начинай!»

Это Эйно — больше некому. И Редрик закрыл глаза.

Серебристая нить, тянувшаяся к диктатору, от его соседки, напряглась и лопнула. Редрик уже не обращал на это внимание. Сотрудником «шербими» он тоже не стал заниматься — черт его знает, какую защиту он имеет. А вот парень-студент — другое дело. Там и ниточка истонченная, у этого мальчишки неплохая голова на плечах. Нить, еще одна, и еще…

В первых рядах слышались аплодисменты, одобрявшие мудрость и прозорливость вождя, а рядом с Редриком установилась зловещая тишина. А потом женщина, та самая, что призывала покарать «мерзавцев», негромко, словно бы про себя, сказала:

— У меня сестра в Сильваре!.. И вдруг заорала в полный голос:

— У меня там сестра, слышишь ты, поганый недоносок! Обрывок невидимой нити впился в ее голову — поздно,

слишком поздно! Она уже ничего не желала знать!

Человек в штатском сделал шаг — скорее, к Редрику, а не к ней. Ред демонстративно засунул руку в карман куртки и подмигнул сотруднику «шербими» — нет, приятель, сейчас тебе действовать не надо, постой спокойно.

По задним рядам проносились крики и шелест — словно бы осенний ветер несся по толпе. Студент заорал:

— Долой убийц! — и тут же замолк, сам перепугавшись собственной храбрости. Зря — нити дрогнули и начала рваться, теперь Редрику ничего не нужно было предпринимать, наступила цепная реакция.

А потом случилось и другое.

Вождь все еще продолжал свою речь, до него не сразу дошло, на площади творится нечто очень непривычное. Точнее, дошло, но сила инерции оказалась велика.

— Контрреволюционные мятежники, вступившие в сговор с разведками иностранных держав…

Он осекся на полуслове. И замолчал.

Видимо, от своих противников, стоявших на площади, он ждал иного — удара по себе.

Удар и последовал — только от верноподданных, теперь уже — бывших.

Разрозненные голоса начали сливаться в хор:

— Сильвара! Сильвара! — слышалось из задних рядов. Передние, управляемые полностью, замолкли — видимо, дирижеры оказались не готовы сделать хоть что-то.

Паук на трибуне подобрался — тьма изготовилась к удару.

Он все еще мог исправить — стоило дать знак кому надо, а потом вновь сплести паутину. Его противники победили, но только лишь на считанные минуты.

И в этот момент вмешалась судьба. Ох, и недаром это слово — женского рода!

Иногда женщина может спасти своего любимого, а иногда — погубить, торпедировать, смешать с прахом земным. Вот Редрик, к примеру, верил, что его бережет любовь Аси. А с пауком случилось нечто совсем другое.

Одна фраза Зои Андруцэ сделала победу необратимой.

Президент все еще пребывал в легкой растерянности, но товарищ народный академик уже полностью пришла в себя — настолько, чтобы дать мужу дельный совет. Шепотом, конечно, но при включенном микрофоне.

И совет услышала вся площадь:

— Да что ж ты стоишь столбом, как этот самый!.. Пообещай им чего-нибудь!

Это было слишком — и неожиданно вся площадь разразилась свистом. Свист усилился, когда вождь стал обещать:

— Сегодня я с гордостью готов заявить об увеличении пенсий, пособий по уходу за ребенком и заработной платы трудящимся — на пятнадцать талеров. Студенческие сти пендии увеличиваются с декабря на десять талеров…

— Ну и урод! — злобно проговорил студент, и обернул ся, ища единомышленников. — Эй, Андруцэ, народ — это мы!

Президент вновь замолчал, зло и затравленно посмотрел на Зою, потом резко повернулся и скрылся где-то в глубинах дворца.

А на площади нарастал возмущенный хор:

— Эй, «слуги народа», народ — это мы!

Редрик оглянулся — те, кто следил за ним, куда-то бесследно слиняли. Да и черт с ними, — сейчас было не до того.

Уже перед самым Дворцом эдельвейсов разгоралось бешенство. Заспанные, усталые и измученные «репетициями» люди деловито рвали плакаты, славившие диктатора, кое-где к ним присоединялись даже «дирижеры»-кураторы.